Вопрос застрял в горле, я успела его подавить. Разве не на подобное я настраивалась почти целый день? Расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
- Быстрее. Сегодня у меня нет настроения тянуть. Будем считать это предварительным знакомством.
Пальцы задрожали, но я повиновалась. Быстро скинула блузку, потом стянула юбку и бросила на пол. Замерла на секунду - и без его торопящего взгляда понимала, что должна раздеться полностью. Расстегнула бюстгальтер, закрыла глаза, снимая с плеч лямки.
- Смотри на меня!
Сняла трусики, не прерывая зрительного контакта, и тоже откинула. Тело дрожало от нервного напряжения.
- Убери руки, не закрывайся.
Он встал, подошел ближе. Положил ладонь мне на грудь и несильно сжал. Потом уцепил пальцами сосок и немного потянул. В этом движении не было ничего нежного или эротичного - Максим изучал меня, как новую игрушку. Повернул спиной к себе, провел пальцами по позвоночнику, заставив всю сжаться, потом снова развернул к себе лицом.
- Ты куришь? Отвечай.
- Нет, господин.
- Девственница?
- Нет, но…
- Я не интересовался подробностями. Хронические заболевания?
Такого стыда я, кажется, за всю прошлую жизнь не испытывала.
- Нет.
- Когда были месячные?
- Что?
И тут же получила пощечину - не слишком сильную, но от неожиданности вскрикнула.
- Не переспрашивать, не задавать вопросов. Уже забыла?
- Я… пять дней назад…
- Пьешь противозачаточные?
- Н… нет.
- С сегодняшнего дня пьешь. В твоей комнате на тумбе. Когда был последний половой контакт?
- Я… не помню… Год… больше года…
Лицо горело: от пощечины, от стыда, от волнения и полного непонимания происходящего.
- Успокойся, - вопреки сказанному, голос его был холодным. - Сегодня ничего особенного я не планирую, если будешь послушной. Всерьез начнем завтра. Но достаточно времени на привыкание я тебе не дам.
Даже это вызывало облегчение. Сейчас я была такой испуганной, что отсрочка на несколько часов сделала меня счастливой. Но не успела я обрадоваться, как последовал приказ:
- Ложись на пол, раздвинь ноги и согни в коленях.
- Что?
Вторая пощечина была чуть сильнее предыдущей. Я прижала ладонь к щеке и поспешила выполнить распоряжение. Легла спиной на мягкий белый ковер, а сердце снова заколотилось, словно пыталось оглушить меня дробью.
- Ноги.
Я заставила себя принять унизительную позу. Зажмурилась на миг, но снова открыла глаза - уже знала, что он именно этого потребует.
Максим сел рядом боком, положил пальцы на мои губы, потом повел вниз - по шее, груди, животу, остановился на внутренней стороне бедра и надавил, заставляя раскрыться сильнее.
- Тебе стыдно? Отвечай.
Я старалась смотреть ему прямо в глаза, вся воля уходила только на это:
- Да, господин.
- Научись получать от этого удовольствие - себе же сделаешь лучше. Расслабься, но глаза не закрывай, - я попыталась отпустить напряжение, но у меня не выходило. - Сейчас мне от тебя нужно только одно - и на сегодня будешь свободна. Мне нужно знать, как ты кончаешь.
И его пальцы тут же нырнули в промежность. Я дернулась.
- Я…
Он замер, прищурился:
- Говори.
- Я… не испытывала оргазм… раньше, - мне казалось, что очень важно это сказать сразу. Чтобы он не требовал от меня невозможного.
- Разве я разрешал тебе сводить ноги?
Никакого эффекта мое признание не возымело - ему было все равно. Я снова развела колени. Было мучительно стыдно, но я боялась вызвать его раздражение.
Пальцы внутри сначала погрузились немного во влагалище, а потом скользнули вверх. Сначала было неприятно, но потом они нашли точку, при прикосновении к которой мне захотелось скрутиться.
- Ноги, - сейчас он сказал совсем мягко, почти ласково.
Я же терялась, кое-как себя контролировала, чтобы не сжать бедра. Круговое движение заставило немного выгнуться. Еще один круг, нажим сильнее - вырвался стон.
- Тебе так нравится?
Я отрицательно мотнула головой. Но он только тихо рассмеялся. Следующий круг, а потом пальцы заскользили по маленькому участку, все быстрее. Бедра сами подались вверх, я закусила губу, чтобы не стонать.
- Смотри на меня, - снова мягко.
Выполняя его приказ, я не могла ни на чем сосредоточиться - невозможно одновременно пытаться смириться с растущим возбуждением, но при этом видеть, как он всматривается в мое лицо, ловя каждую реакцию. Пальцы внутри ускорились настолько, что я уже не могла сдерживаться: выгибалась, морщилась, будто мне было больно, мычала и иногда выдавала стон. Максим теперь держал мое колено другой рукой, не позволяя изменить положения.
- Давай же, кончи для меня.
Меня срывало. Я уже не могла сдерживаться и сама подавалась на пальцы - еще быстрее. Если бы он поцеловал меня, позволив отвлечься, если бы разрешил хотя бы закрыть глаза, то мне хватило бы секунды, чтобы достичь пика. Но меня словно подбрасывало на волну, а потом снова швыряло обратно - и поднимало на новой волне. И он не останавливался, только смотрел еще внимательнее.
Произошло все слишком неожиданно - за долю секунду все тело сжалось, а потом будто взорвалось. Рот открылся, но я даже стона не издала. Неконтролируемо зажмурилась, даже пальцы напряглись до боли, судорожно сжимая ворс. Еще два движения по клитору умелыми пальцами, выбивающими остатки оргазма, а я оцепенела от ощущений.
Едва расслышала очередное требование:
- Хорошо. А теперь поблагодари.
- Спасибо… господин, - прохрипела, как только смогла.
- Постарайся, чтобы в следующий раз это прозвучало искренне.
Он отпустил меня и поднялся на ноги. Я перекатилась на бок и свернулась, подтянув ноги. Слишком поздно, чтобы закрываться. Слишком стыдно, чтобы эта поза сейчас хоть немного помогла. Поэтому протянула руку, схватила свою одежду и попыталась встать.
- Все свои вещи, - он поддел ногой мои трусики и подкинул их мне, - убери в сумку и чтобы я их больше не видел. Надевать можешь только то, что найдешь в комнате, - он кивнул на крайнюю дверь. - Завтрак в восемь. До этого времени из комнаты не выходи. Все ясно?
Я только кивнула, пытаясь как можно быстрее скрыться от его взгляда. А серьезное он, значит, оставил на завтра? Воскресенье - выходной. Впереди целый день, чтобы свести меня с ума.
Глава 4
Хотелось упасть на пол и расплакаться от бессилия, но я остановила себя: еще ничего не произошло такого, чтобы сразу расклеиться! Если Максим Александрович хочет меня сломать, то я ему такого удовольствия не доставлю!
Поэтому включила свет и огляделась. Комната была небольшой, но со всей необходимой мебелью - узкая кровать, туалетный столик, шкаф и дверь, ведущая в маленькую ванную. Я заметила блистер с таблетками и тут же проглотила одну: мне возможная беременность после всей этой истории нужна еще меньше, чем Максиму. Открыла шкаф, внутренне готовая увидеть там сколь угодно откровенные наряды, но даже с некоторым изумлением отметила: несколько висевших на плечиках платьев вовсе не были подчеркнуто открытыми. Немного короткие - як таким не привыкла, но и не ассоциирующиеся с образом шлюхи. Я приложила к груди одно, светло-зеленое, на широких лямках, и пожала плечами - ничего особенного, в подобном на улице многих увидишь! Вот только нижнего белья нигде не обнаружила. Он приказал убрать все мои вещи, значит ли это, что я ничего не могу использовать? А может, он просто забыл о белье? Через секунду осознала: Максим Александрович ничего не забыл, а если спрошу об этом, то ударит или накажет каким-нибудь другим способом. Возможно, ему не нужно, чтобы я выглядела как шлюха - достаточно, чтобы я ею себя чувствовала.
Отмывалась в душе два часа, но вода напряжение смыть не способна. Но расклеиться я себе не позволила! Всего лишь первый день, дальше будет только хуже. Расклеюсь, когда все закончится: вернусь в свою квартиру, залезу под одеяло и прореву пять дней кряду. Но не раньше. Максим Александрович считает меня слабой, да чего греха таить - я и сама всю жизнь так считала. Не настало ли время впервые хоть перед чем-то устоять?
Кровать была совсем небольшой, на одного человека, но меня смутили высокие спинки с металлическими рейками. Воображение легко подкинуло картинку, как можно их использовать, если под рукой есть наручники или крепкие веревки… Потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. Спать придется голой - в шкафу не нашлось ничего, что можно было бы на себя накинуть и не бояться измять. Оглянулась на дверь, та не запиралась изнутри. Но с этим я тоже ничего поделать не могла.
Промучившись почти до самого рассвета, уснула, но через некоторое время снова открыла глаза. Около семи утра, а снаружи раздавался какой-то шум. Я хорошо помнила приказ не покидать комнаты до восьми, но любопытства не удержала. Тихонько приоткрыла дверь и выглянула в щелочку. Похоже, на кухне кто-то был: я точно расслышала, как звенят тарелки. Мелькнула фигура. Женщина, немолодая, по всей видимости, готовила завтрак. Ничего удивительного в этом я не нашла: кто- то готовит, кто-то убирает, вряд ли я считала, что Максим Александрович все по дому делает сам. Но мне бы очень не хотелось быть обнаруженной, поэтому я так же тихо прикрыла дверь. Унижение можно сделать в сто раз унизительней - если еще и будут тому свидетели.