Но, как водится в жизни - обстоятельства мешали.
То его трудная, не оставляющая ни для чего иного продыха работа, и вечная усталость, и тупое от нее безразличие - а-а, пусть делает что хочет. То последовавшая за этим обида вызвала горделивую позу не сдающегося трудностям и обстоятельствам врача, с постоянным ожиданием, что жена одумается, заметит, какой он замечательный, или прогорит. То трудный переезд на новую квартиру, ремонт, временная неустроенность, немного примирившая их.
А потом, одно за другим, случились два изменивших его жизнь события.
К нему в кабинет, наделав переполоха своим появлением среди персонала всей больницы, пришел заместитель министра МЧС.
- Вы доктор Больших? - не постучавшись, вошел в кабинет крепкий, среднего роста мужчина.
- Я, - поднялся из-за стола Степан, собираясь тактично выдворить незваного посетителя.
Но воздержался почему-то.
Мужик вошел, удовлетворившись ответом, закрыл за собой дверь, сел на стул возле стола и спросил:
- Чаем угостите? Под разговор. И представился.
Случилось так, что вчерашний тяжелый пациент, поступивший к ним, - старик со сложными переломами правой руки от ключицы до кисти и пальцев, один из пострадавших на автобусной остановке, в которую врезался грузовик, и с которым Степан провозился долгих восемь часов, по кусочкам складывая, как мозаику, его кости, - был родным отцом заместителя министра.
- Я о вас много слышал, и не один раз! - попивая жиденький чаек и хитро щурясь, сообщил чиновник и неожиданно спросил: - К нам пойдете?
- Куда это к вам? - опешил Степан.
- Медицина катастроф. Слышали такое? Больших кивнул - слышал, разумеется! И не только слышал, на семинары ездил и многое для себя узнал!
- Это как раз по вашей специализации. Вы ведь и экстренной хирургией и травматологией занимаетесь?
- Да, - потрясенный напором, кивнул Больших.
- Подучиться, разумеется, придется, но не много. Специфика работы в полевых условиях, работа в команде. У вас степень какая-нибудь есть?
- Нет. Не успел защититься. Когда?
- А почему не жалуетесь, что не дают? - стрельнул жестким взглядом из-под прищура замминистра.
Степан махнул безнадежно рукой - о чем говорить!
- Диссертация хоть готова?
- Да вот она лежит, макулатура! - горестно признался Степан и вытащил из ящика стола пухлую папку. - А толку! Кандидатский минимум ни один не сдал - некогда! А-а-а!
И кинул папку назад в стол.
- Не прибедняйтесь, Степан Сергеевич. Статьи я ваши просмотрел. Грамотные статьи. Интересные. Так что, пойдете? Нам нужны лучшие, поэтому и зову. - И, отставив чашку, поменял тон с простецкого отеческого на серьезный: - Диссертацию поможем защитить, зарплату будете получать большую, по-настоящему большую, достойную. Машину выделим в полное личное и служебное распоряжение. Работа, правда, трудная, грязная и опасная. Вылетать, выезжать на все ЧП, катастрофы, по стране и всему миру, назначим вас руководителем одной из медицинских бригад. Вникать, перестраиваться на иной стиль работы придется быстро и многому учиться в процессе самой работы. Требования самые жесткие, но обещаю: скучать и расслабляться будет некогда. Вам надо подумать, с женой посоветоваться? Звоните, советуйтесь, решайте прямо сейчас.
- Какое советоваться! - поразился Больших. - Конечно, я согласен!
- Отлично! - сдержанно порадовался замминистра, вставая. - Да, и личный вопрос: отца моего есть кому передоверить? А то ведь утверждают, что, кроме вас, никто не справится.
- Есть, - заверил Больших, - у нас хорошие врачи. Самое главное для него сейчас - это уход, приготовьтесь к долгой реабилитации, физиотерапия, специальные упражнения. Рука будет работать.
- Спасибо вам за него большое, - очень проникновенно поблагодарил чиновник. - Вам позвонит мой секретарь, вечером, передаст список необходимых документов. Завтра придете в министерство оформляться.
- Что, вот так сразу? - не выходя из легкого шока, недоверчиво спросил Больших.
- Мы не Госдума и не та контора, чтобы тянуть с решениями и делами! - отрезал замминистра совершенно министерским тоном и, попрощавшись, вышел за дверь, оставив Степана в полной растерянности осмысливать, на что он сейчас подписался.
К переменам в карьере мужа Надежда отнеслась довольно равнодушно, поздравила без особых эмоций - для нее его новая работа ничего не меняла, как пропадал Степан сутками на работе, так и дальше собирается пропадать, только теперь отсутствовать он будет гораздо более продолжительное время. Она давно уже равнодушно относилась к его делам.
А он с молодым энтузиазмом ухнул в учебу, тренинги, занятия, неделями не вылезал с полигона, где проходили учения, приближенные к реальным условиям на месте катастроф.
Помолодел. Загорелся новизной, впитывал знания с такой внутренней радостью, о которой давно забыл.
С тщательно скрываемым страхом и мандражом вылетал в первую действительно серьезную экспедицию, в качестве руководителя медицинской бригады, на наводнение в Индонезию.
Не без ляпов мелких, но справился! И ребята у него в бригаде замечательные, сам отбирал, присматривался к людям - работать же вместе, а специалисты каждый, как редкие бриллианты - на подбор!
Не все так просто и не в один день, ему приходилось не только лечить и спасать, но и решать множество организационных вопросов, руководить людьми, вырабатывать вместе с руководителем всей эмчеэсовской команды стратегию проведения спасательных операций, учиться работать большим коллективом - слаженно, до миллиметра и секунд времени.
Он уставал как черт, голова работала на пределе от усвоения новой информации, а тело ныло от физических нагрузок, но он засыпал радостным и просыпался радостным.
Ему не просто нравилось, ему было интересно! И он чувствовал, что живет!
Постепенно тело перестало ныть, привыкнув к каждодневным многокилометровым пробежкам и силовым упражнениям, а мозги научились без суеты и паники впитывать знания, раскладывая по полочкам в памяти. И через какое-то время Степан вдруг осознал, что стал хорошим специалистом.
Суперспециалистом.
И еще он понял, что учиться придется всю жизнь, сколько он будет здесь работать. Каждая новая ситуация, выезд на происшествие - уникальны, неповторимы и преподносят свои специфические особенности, так что приходится ориентироваться на месте, применяя весь уже накопленный опыт, добавляя к нему новые знания.
То, что надо! Именно то!
Порой ему казалось, что он работал здесь, с этими людьми, в таких постоянно экстремальных условиях всегда.
Событие второе и неизбежное произошло, когда он проработал на новом месте где-то около полугода.
Все классически, выдержано в жанре любимого народного анекдота…
Он на день раньше вернулся из экспедиции: что-то там не стыковалось в высших межгосударственных делах, и их раньше времени сняли с места и отправили домой.
Степан открыл дверь, вошел в квартиру, скинул с плеча тяжелую сумку на пол и притормозил дальнейшее движение, остановленный услышанным - по огромной пятикомнатной квартире, выдержанной в стиле минимализма, свободно и радостно разлетались громкие восклицания шедшего к апогею горячего секса.
Он намерено громко хлопнул входной дверью - предупредить о своем появлении, чтоб не доводить анекдот до абсурда. Еще выплывут в чем мать родила из спальни, столкнутся с нерадивым мужем, и прошел в кухню.
Переполошенный шепоток, шелест торопливо натягиваемой одежды, осторожные шаги, хлопок входной двери…
- Это ничего не значит! - по-деловому заявила Надежда, входя в кухню в легком шелковом пеньюарчике.
- Надь, нам давно следовало развестись. Зачем тебе лишние трудности: прятаться от мужа, встречаться тайком?
- Я тебя так просто не отпущу!
Она нервно прошлась по кухне, достала из шкафчика замысловатую бутылку коньяка, сняла с дуги над барной стойкой два бокала, села напротив него, но снова вскочила, порылась в ящиках, вернулась назад с пачкой сигарет и зажигалкой, закурила. Раньше он никогда не видел, чтобы она курила. Налила коньяк в бокалы, затянулась сигаретой, посмотрела на Степана и твердо, железным тоном повторила:
- Я тебя не отпущу! - и выпила одним глотком свой коньяк.
- Я не твоя комнатная собачка "отпущу - не отпущу"! - проигнорировав предложенный коньяк, резко ответил Степан. - Мы давно чужие друг другу люди, и это не переросло в ненависть только потому, что мы оба слишком много работаем и практически не общаемся и не видимся.
- Это не имеет значения! - отвергла она все его слова и плеснула себе в бокал еще коньяка.
- Как раз это и имеет значение!
Он почувствовал себя разбитым стариком. Многолетнее молчаливое противостояние, непримиримые жизненные позиции, внутренний укор, переросшие в равнодушие и безразличие, - вымотали, выжгли его изнутри. Эта тихая домашняя война что-то исковеркала в нем, опустошила.
Но не до конца!
- Последние годы, я, конечно, давал тебе повод относиться ко мне с минимальным уважением, не сопротивляясь тому, что мужиком в нашей семье стала ты. Предпочтя роль наблюдателя и потребителя твоих заработков. Но не до такой степени я не мужик, как тебе представляется! Не до такой, чтобы застукать жену с любовником и остаться с ней жить!
- Да, у меня есть любовник! Ну и что?! У тебя случайные девки постоянно, я все про тебя знаю!
- Интересно, откуда? - спокойно поинтересовался Степан.
- У меня есть деньги, а значит, возможности! За сто долларов ваши медсестры в больницах сделают что угодно!
- То, что ты за мной шпионишь, еще один веский довод развестись.