Глава 7
В течение трех лет Джейн работала, строила планы, проектировала. У нее обнаружились такие резервы внутренней энергии, о каковых она и сама не подозревала. Ее внимательное отношение к разного рода мелочам сделалось легендарным. По мере того как строился ее город, как открывались все новые фабрики и новые семьи получали возможность въехать в новые дома, она подумывала о том, чтобы несколько сбавить темп работы. Ведь по мере того как увеличивалась ее известность, увеличивался и поток людей, требовавших от нее советов, консультаций, претендовавших на ее время. Недели и даже месяцы кряду приходилось ей проводить в поездках по разным странам мира: она выступала с лекциями, консультировала - ее ежедневник был заполнен на многие месяцы вперед.
Она гордилась собой, но с течением времени в душе ее стали вызревать зерна недовольства. Ради достижения целей ей пришлось полностью пожертвовать личной жизнью. Она крайне редко виделась теперь с Джованни, который чем дальше, тем больше становился итальянцем. Многие годы она совершенно не отдыхала, редко встречалась со своими подругами. Правда, она все еще переписывалась с Зоей и Сандрой. Несмотря на то что Джейн встречалась с тысячами людей, постоянные путешествия и перемена мест приводили к тому, что ей ни с кем не удавалось установить дружеских отношений. Ей исполнилось сорок семь, она все еще оставалась красивой, элегантной, уверенной в себе дамой, - однако она все чаще задумывалась о том, что, к сожалению, скорее всего ей суждено закончить жизнь в одиночестве.
Когда доводилось встречаться с Алистером, это бывали, как правило, совместные обеды-ужины, после которых ей нужно было срочно куда-нибудь ехать. Они не оставались подолгу вместе: Джейн до сих пор отлично помнила, сколь сильно и пагубно действует на нее присутствие Алистера. Казалось, так просто поднять трубку, позвонить ему, устроить встречу… Но Джейн не хотела больше повторять былых ошибок. Другие же мужчины ее решительно не интересовали, и потому она всегда держалась на расстоянии. Джейн сама того не понимала, что ее напряженный рабочий график был сродни защитному механизму: не позволял ей слишком задумываться о собственной судьбе.
Болезнь ее отца явилась для нее чем-то сродни шоку. В жизни Джейн теперь все было настолько расписано, что времени болеть совершенно не было. Но она нашла время навестить старика.
Отец чувствовал себя очень плохо: Джейн изумилась, увидев его столь исхудавшим. Отец скрючился возле камина, пламя которого, казалось, совершенно не согревало его. На коленях у него лежала неразвернутая "Дейли миррор". Вместо привычного радиоприемника стоял телевизор с большим экраном, впрочем, звук был полностью выключен.
- Ну как ты, отец? Симулируешь потихоньку? - попыталась шутить Джейн.
- Съел, наверное, что-нибудь, вот и все… - ответил он безразлично, однако в глазах его дочь прочла явный испуг. Его серые глаза теперь пожелтели: казалось, отец молча умолял ее объяснить, что же все-таки с ним происходит. - Не держит что-то желудок ни черта! Как после сильного выпивона.
- Может, надо больше воды пить? - Она нервно улыбнулась и отвела глаза. - Кто тебя лечит?
- Коновал один, - воскликнула мать. - Только что получил диплом, сущий сопляк, ни в чем ровным счетом не разбирается, я так тебе скажу. Он даже не англичанин, - мрачно добавила она.
- Я устрою, отец, чтобы тебя осмотрел лондонский специалист, какой-нибудь действительно хороший доктор.
- Я же тебе говорила…
- Ни черта ты не будешь устраивать! - Отец даже несколько приподнялся в кресле от возмущения. - Я всегда был против частной медицины… И теперь остаюсь при своем мнении.
- Да прекрати ты, пап. По крайней мере мать не будет переживать…
- Сказал - нет, значит, нет! "Национальная медицина" меня вполне устраивает.
- Но, папа…
- Я понимаю, ты хочешь как лучше, но у меня есть свои принципы.
- Много пользы они тебе принесли, можно подумать!.. - Отец, однако, предпочел не отвечать на этот исполненный горечи выпад жены.
- Я понимаю, папа, если не хочешь, ладно. - Она стиснула его синюю, исхудавшую руку.
Он поправил коврик, прикрывавший ноги, и, не глядя на дочь, еле слышно сказал:
- Я очень горжусь тобой, особенно тем, что ты делаешь для Шотландии. Судя по всему, ты все-таки пошла в меня. - Она расслышала совершенно незнакомую, с толикой смущения, гордость в голосе отца.
- Наверное, пап.
- Хотя жуткая трата денег, мне кажется. Уверена, леди Апнор считает, что ты транжиришь деньги Джеймса.
- Я не трачу его денег, мам. - Джейн старалась не выходить из себя. - Сначала я вообще использовала только свои деньги, а потом, когда дело сдвинулось с мертвой точки, мы собрали остальное. Как бы то ни было, но раз уж леди Апнор умерла, с ее точкой зрения можно теперь совершенно не считаться.
- Как умерла?! Что же ты нам ничего не сказала? И когда? От чего? - Мать подалась вперед, и в глазах ее, как и всякий раз при сообщении о чьей-то смерти, загорелся неподдельный интерес.
- Вы никогда не встречались, потому я и не сказала. Она умерла во сне, в Респрине. Это было еще в прошлом году. Ей шел девятый десяток, так что, сама понимаешь…
- Долго она прожила… - В голосе матери слышались неодобрение и некоторое разочарование. - Ты хоть была у нее на похоронах?
- Нет. В том не было особой необходимости.
- Не было необходимости, говоришь?! Нужно, Джейн, нужно ходить на похороны, даже если у тебя и нет желания это делать. Нехорошо ты поступила.
- Она так ненавидела меня, да и у меня не было особых оснований любить эту женщину. Пойти к ней на похороны было бы лицемерием. Алистер прекрасно меня понял.
- Ты совершенно права, Джейн. Я рад, что у тебя есть свои принципы. А сейчас, если вы прекратите наконец трещать, я поищу что-нибудь интересное. - И похожая теперь на звериную лапку рука отца принялась ловко манипулировать кнопками телевизионного пульта.
Джейн вслед за матерью двинулась на кухню. Мать поставила большой металлический чайник, а затем вдруг как-то сгорбилась, на лице ее отразилась крайняя усталость, в глазах появился блеск загнанного зверя.
- Зря ты так легко с ним согласилась. Нужно было настоять, чтобы он согласился на визит другого доктора.
- Но ты ведь его отлично знаешь, мам! Я сначала созвонюсь с этим доктором, узнаю, как у отца дела, не нужно ли чего. В конце-то концов, пусть сам решает. Не буду же я силком тащить его к специалисту! Его жизнь - ему и решать.
- Не жизнь, пожалуй, а смерть.
- Не надо так, мама!
- Но это правда. И дело не только в нем самом. Обо мне-то хоть кто-нибудь подумал? Могу я хоть раз в жизни настоять, чтобы он сходил к нормальному врачу и как следует обследовался?!
- Не сердись, мам.
- Ты всю жизнь это и говоришь. Пора бы придумать что-нибудь поновее.
- Поновее, чем "не сердись"?
- Делала бы что-нибудь, чтобы не приходилось говорить мне "не сердись". - Она раздраженно зажгла плиту. Джейн вздохнула: даже при таких вот обстоятельствах мать способна затеять самую что ни на есть обычную склоку.
- Я схожу за подносом, - торопливо предложила Джейн.
- Кто бы сказал, как мне со всем этим управиться?! - воскликнула мать неожиданно высоким голосом. Она резко обернулась к дочери, теребя руками кухонное полотенце. Казалось, она и сама несколько смущена своей несдержанностью. Джейн удивленно взглянула на нее. - Я теперь ничего ровным счетом не понимаю. Все эти годы только и желала, чтобы он угодил под автобус… Все эти ссоры, склоки, эта бесконечная ругань, я на него, он - на меня… И теперь вот мне так страшно, что его вдруг не станет, он уйдет и останется такая пустота… - Она в голос заплакала, вытирая слезы кухонным полотенцем.
- Потому что ты любишь его, мама.
- Глупости какие! - Она всхлипнула, попыталась закурить, однако пальцы ее отчаянно дрожали. Джейн взяла у нее коробок, зажгла спичку. - Ты всегда была слишком сентиментальной, Джейн.
- Чего же тут сентиментального? Ведь и он тебя тоже любит, я нисколько в этом не сомневаюсь.
- Он никогда ничего подобного мне не говорил. И если доказывал свою любовь, то весьма странным образом. - Она тяжело опустилась на табуретку.
- Но ведь, несмотря ни на что, вы все эти годы оставались вместе. Ты ведь не самый легкий человек, сама понимаешь. Я тебя люблю, но говорить об этом - никогда не говорила.
Мать громко всхлипнула.
- Мы так редко теперь видимся с тобой. Раз уж ты нас любишь, могла бы выкраивать время, приезжать почаще.
- Нам с тобой всегда было непросто находить общий язык, мам, ты же знаешь. И чем реже мы видимся, тем дружнее живем. Но это вовсе не мешает мне любить тебя, заботиться о тебе.
Мать поерзала на табуретке и очень обрадовалась, когда чайник наконец запел на комфорке.
- Ему если и будет лучше, то только ненадолго. Скорее всего будет хуже.
- Тогда я найму медсестру тебе в помощь.
- Ему это не понравится.
- А ты скажешь, что сестра работает в рамках федеральной программы.
- Ну, можно, конечно, и так… - согласилась мать.
Позднее Джейн навестила лечащего врача. Врач подтвердил серьезность положения и предположение матери, что ситуация может лишь ухудшаться. Все анализы были уже сделаны, все возможные лекарства испробованы. Опухоль была неоперабельна. Таскать больного по врачам не имело смысла - больной совсем выбьется из сил. С этим Джейн была совершенно согласна.
Джейн погостила бы и подольше, но ее вызывали в Шотландию, и отец настоял на ее отъезде.