Она понятия не имела. Раньше они с Дэнни были очень близки, во всем поддерживая друг друга, поскольку на мать особой надежды не было, а отец, точнее, отцы их давно бросили. Но смерть матери – какой бы она ни была – стала для них большим ударом. Все переменилось. Дэнни начал отдаляться. Она несколько месяцев не догадывалась, что он пьет, не говоря уж о том, что принимает наркотики.
– Ладно, отложим это на завтра, – предложил Ансон таким мягким и ласковым тоном, что на глазах у Джинни выступили слезы. Она сердито заморгала, прогоняя их обратно и ненавидя себя за слабость. Она не может позволить себе быть слабой, ранимой, если собирается бороться за жизнь Дэнни.
– Поезжай домой. – Джинни упрямо взглянула в полные тревоги темные глаза Ансона. – Я в порядке.
– Я знаю, что ты в порядке, но домой не поеду. Если я тебе надоел, то я могу выйти в коридор… – сказал Ансон, поднимаясь.
Джинни схватила его за руку:
– Нет, останься.
Он снова сел, не отпуская ее ладонь.
– Всем нам бывает нужна помощь. В этом нет ничего страшного.
Джинни резко убрала руку, но тут же спохватилась и заулыбалась, дабы смягчить этот грубый жест.
– Что ж, если ты остался, нет ли у тебя, например, колоды карт?
– В принципе, – Ансон открыл сумку и вынул оттуда знакомую коробку, – вот что я нашел у тебя в спальне, когда собирал одежду. Коробка потертая, и я решил взять их, потому что ты, видимо, любишь развлечься за картами, и они могут помочь нам убить время.
– Спасибо.
– Мы могли бы сыграть в покер на раздевание.
Джинни искоса взглянула на него. Лукавый блеск в его глазах вызвал у нее что-то вроде внутреннего землетрясения.
– Я просила тебя привезти мне одежду, а не раздевать меня.
– Кстати сказать, я очень плохо играю в карты и в два счета останусь в одних трусах.
– Кстати сказать, моя любимая игра – пасьянс.
– Ой! – Ансон страдальчески сморщился и схватился за сердце.
– Хотя… ты когда-нибудь играл в "оладушек"?
– Да ты любительница азартных игр, как я посмотрю.
– А ты что думал? Все-таки пятикратный чемпион начальной школы Пергатори по игре в "оладушек"!
Джинни, исподтишка наблюдая за реакцией Ансона, открыла коробку и начала раздавать карты – с ловкостью, говорившей о многолетнем картежном опыте. Ансон не без восхищения наблюдал за тем, как летают ее пальцы.
– А ты точно не шулер? – спросил он. – Если вдруг передумаешь, то я не стесняюсь своего тела.
Не успела Джинни выдать очередной остроумный ответ, зазвонил телефон, лежавший в кармане джинсов. Она достала его и взглянула на экран – номер не отражался, как и ранее при звонке Куина.
– Это Куин? – спросил Ансон.
– Наверное. Алло?
Незнакомый голос, грубый, как горный гранит, произнес:
– Когда твой брат проспится, передай ему кое-что от меня.
– Кто это? – тихо и сдавленно спросила Джинни и посмотрела на Ансона. Тот встрепенулся, почувствовав неладное.
– Передай своему братцу, что он покойник.
– Подождите…
Но телефон уже молчал.
Глава 5
Вид у Джинни был крайне утомленный. Она почти не красилась, и та косметика, что была на ней вечером, когда она поехала в "Виски-Роуд-Таверн" за пьяным Дэнни, давно стерлась. На бледном лице под огромными голубыми глазами залегли черные тени, в губах не было ни кровинки, разве что краснела тонкая полоска на нижней губе, которую покусывали ее мелкие белые зубы, пока вокруг сновали агенты "Гейтс". И все-таки, как с удивлением отмечал Ансон, она ухитрялась лучиться, как солнце, сиять, как радуга, и вообще олицетворять все хорошее на свете.
– Я не могу это оплатить, – тихо сказала Джинни и взглянула на Ансона с выражением паники в глазах, – у меня нет таких денег.
– Куин с тебя ничего не возьмет, – заверил ее Ансон, взял за руку и повел в коридор, чтобы не мешать работе специалистов. – Кстати, от меня его парни поехали в "Виски-Роуд", чтобы проверить камеры.
– Значит, все записано на видео? – спросила Джинни, розовея от возбуждения.
– Не все, но кое-что записано. Машина в кадр не попала – не тот угол, но мужик, на которого я налетел, попал, и остальные тоже. Одного Куин знает – это некий Феррис Белландер, старший лейтенант местного отделения "сынов свободы", "Блу Ридж".
– Что? – нахмурилась Джинни. – Это милиция? Не может быть.
– Да, мне тоже не верится. Но, как оказалось, это не первый случай, когда члены "Блу Ридж" горят на торговле наркотиками.
– У нас тут ходит в основном травка и мет, – Джинни с опаской оглянулась, – но то, что ты нашел в комоде у Дэнни, – это что-то другое, верно?
– Контрабанда из Южной Америки.
– Кокаин?
– Скорее героин высокой очистки.
– Кто его тут станет покупать? – скептически поморщилась Джинни. – Вокруг одна беднота.
– Я думаю, его сюда привезли не для продажи, а для хранения.
– Значит, у нас дома склад?
– Похоже. Из Пергатори меньше двадцати миль до Ноксвилла по хорошей дороге, а уж Ноксвилл находится на федеральной трассе, проходящей через Кентукки, Вирджинию, Западный Теннесси, Джорджию, Южную Каролину, Алабаму…
– И далее везде.
Ансон кивнул:
– По словам Куина, он давно ждал, что всплывет нечто подобное. Он считает, что в этом гражданском ополчении действует сеть наркоторговцев. Неслучайно боссы "Блу Ридж" так яростно сопротивляются запрету их организации.
– Патриоты фиговы.
В ответ Ансон стиснул ее руку, думая о том, как бы ему хотелось разобраться с этими бандитами, нарушающими конституционные права и свободы граждан, которые они якобы отстаивают. А вместо того он стоит в стороне и наблюдает.
– Я хочу снова поблагодарить тебя, – сказала Джинни, – если бы не ты, не знаю, что бы я и делала тогда у бара. Или здесь, когда позвонил этот тип со скрытого номера.
Ансон потупился, чувствуя себя последним мерзавцем. Стала бы Джинни его благодарить, знай она, что он приехал в "Виски-Роуд-Таверн", потому что следил за ней? Была бы Джинни с ним так мила, если бы знала, что она – его главный подозреваемый в утечке информации из "Гейтс"? Ну а теперь, когда они познакомились поближе, стоит ли ему освободить ее от подозрений? Ансону не хотелось об этом даже думать, но что он в действительности знает о ней?
– Не надо, не благодари меня, – пробормотал он, захлебываясь от вины.
– У меня мало друзей, – продолжала Джинни, – мне трудно принимать чужую помощь. Если я показалась тебе неблагодарной…
– Ничего подобного.
– А сколько человек Куин планирует оставить здесь? – Джинни оглянулась на дверь палаты.
– Говорит, что двоих, – Ансон мягко, но настойчиво увлекал ее дальше по коридору, – а еще он собирается поработать для Дэнни адвокатом, когда утром придут полицейские, чтобы его допросить.
Ее глаза тревожно округлились.
– Ты думаешь, его могут арестовать?
– Я думаю, что Куин пытается этого не допустить. Еще он хочет, чтобы с Дэнни поговорил Калеб Купер – насчет пакета с белым порошком.
– А он скоро получит результаты из лаборатории?
– Должно быть, скоро. Лаборантов он ночью поднял с постели.
Джинни в изумлении вытаращила глаза:
– А зачем ему это? Зачем он берет на себя столько забот ради заурядного административного помощника?
– Джинни, – Ансон доверительно наклонился к ней, – у Куина нет заурядных сотрудников. Поверь мне, когда он решил принять тебя на работу, он оценил тебя как долгосрочный ценный вклад в свою компанию. – Заметив, что на лице Джинни промелькнуло нечто вроде удовольствия, он догадался, что ей никогда в голову не приходило, что ее могут ценить и считать достойной защиты. Он, например, даже в самые черные минуты своей жизни не сомневался, что способен приносить пользу окружающим. Его отец и тот не смог его переубедить.
– Выходит, он защищает свой вклад?
– Ты – член команды. Куин и все прочие тебя прикрывают, так что расслабься и позволь им тебе помочь, а сама ложись спать. Какая от тебя польза для Дэнни, если ты будешь полумертвая от усталости?
– Я немного повременю…
– Нет, не стоит. Почему бы нам не снять номер в ближайшей гостинице, где бы ты могла отдохнуть?
– Нет, – поспешно отказалась Джинни. – Я не хочу. Не могу сейчас быть одна. Хоть я и большая девочка, но не могу.
– Тогда поехали ко мне, – не задумываясь, предложил Ансон.