* * *
Жаркий майский вечер. В зарослях акации, не умолкая, заливались скворцы. Черный кот, разомлевший от жары, свернулся клубком в тени. Блеклые бабочки, похожие на цветки жасмина, бесшумно порхали в неподвижном воздухе…
Лавров, сидя у раскрытого окна, отрешенно смотрел перед собой.
Часы пробили семь. Он вздрогнул и обратил взгляд на дорогу. Спортивный автомобиль на полной скорости свернул с трассы и направился к его дому.
- Не обманула.
Автомобиль быстро приближался. Мелькнул тонкий профиль родного ему лица.
Лавров встал и направился к двери. Послышался скрип тормозов.
- Здравствуй, папа! - услышал он знакомый хрипловатый голос.
Лавров ждал этой встречи так же сильно, как и боялся. Оксана стояла перед ним в светлом льняном костюме - загорелая, холеная, чужая…
Лавров глядел на нее с недоумением - как изменилась за эти годы! Не внешне, она по-прежнему красива - тут другое. Черты лица стали жестче, а уголки губ разочарованно опустились. Это уже не та девочка, что сидела у него на коленях, делясь своими секретами. В детстве он звал ее - Ксюшей, Ксаночкой, котенком… Сейчас он не мог назвать Ксюшей эту почти чужую ему женщину.
- Здравствуй, дочь! Как у тебя дела?
- Не знаю, так сразу ответить…
- Заходи, - сказал он, пропуская ее в дом. - У нас будет время поговорить.
- Поздоровайся с дедушкой! - прошептала Оксана и вытолкнула вперед Настю.
- Привет, дед!
На него смотрели широко раскрытые любопытные глаза, не мигая, как умеют смотреть лишь дети. Лучи солнца запутались в русых кудряшках, а мелкие веснушки рассыпались на вздернутом носике, во рту - чупа-чупс, пахнущий клубникой…
- Привет, - улыбнулся Лавров, не в силах оторвать взгляда от ее лица.
- Так вот ты какой, - нараспев сказала Настя, не вынимая чупа-чупс изо рта.
- Не болтай ерунды! Лучше вытащи из машины свой рюкзак! - сказала Оксана, вынимая из багажника тяжелые пакеты.
- Мама, смотри, киска! Можно я поиграю? - завизжала Настя.
- Чья кошка? Твоя? - спросила Оксана.
- Соседская, - ответил Лавров.
- Только аккуратно, чтобы она тебя не поцарапала, - разрешила Оксана.
Она прошла на кухню и поставила пакеты на стол.
- Ничего не изменилось, - она огляделась по сторонам. - Когда я последний раз здесь была? Лет двадцать назад?
Посередине, как и раньше, стоял тяжелый дубовый стол, его окружали шесть стульев - под стать столу. На этажерке - нефритовые слоники, фарфоровая балерина, китайские божки, хрустальные бокалы…
- Этот дом знал лучшие времена, - сказала Оксана, проведя рукой по пожелтевшим от времени обоям. - Странно, чтоонаничего здесь не поменяла.
Она- это вторая жена отца. Оксана никогда не называла ее по имени.
- Наташа редко сюда приезжала. Она не любила деревню. Мы с ней жили в городе. После развода я поселился здесь, - пояснил Лавров.
Оксана принялась заполнять холодильник продуктами.
- Чем ты тут питаешься? У тебя же пустой холодильник.
- Фрося приходит ко мне каждый день. Не забывает. Всегда что- нибудь приносит. Я не голодаю.
- Кто делает уборку?
- Она же.
Оксана погладила фарфоровую балеринку, завязывающую пуанты.
- Как она мне нравилась в детстве! Я тоже мечтала быть балериной. Мечтала о пуантах, о пачке! Представляла себя парящей на сцене! Как я умела мечтать в то время!
Взгляд у нее стал мечтательный и удивленный, будто она, так хорошо зная себя, вдруг обнаружила качества, давно ею позабытые…
- Когда я разучилась мечтать? - спросила она себя, но не нашла ответ.
- Я тоже много чего разучился делать с возрастом, но кое-что и приобрел. Кряхтеть научился, ворчать…
- Смотри, мои зарубки! Тут даже год и число сохранились. Каждый год в начале и в конце лета ты отмечал мой рост. Как я гордилась собой, когда подрастала за лето на пару сантиметров!
- По этой причине я ничего не меняю. Слишком много воспоминаний, - согласился Лавров.
Всюду тени прошлого… Столик из карельской березы, часы с ажурными стрелками, украшенные пухлыми херувимами. Бронзовая ваза, отделанная чеканкой. В ней раньше лежали конфеты. В детстве она подолгу стояла рядом, не зная, какую ей выбрать. Ваза светилась лунным светом. Оксана бережно обхватила ее ладонями, ощутив прохладу бронзы и рельеф, знакомый с детства. Чугунный чертик строил ей рожу. Тот чертик, при виде которого она все детство обмирала от страха…
Она повернулась к шкафу из темного дерева, с резными дверцами и бронзовой инкрустацией.
- Даже дверцы не скрипят! Как там у Чехова? "Дорогой многоуважаемый шкаф…" Сегодняшнюю мебель из ДСП не назовешь многоуважаемой. Язык не повернется такое сказать.
Подойдя к ковру, на котором висело оружие и охотничьи трофеи, она взяла ружье в руки:
- Похоже, к нему не притрагивались сто лет. Помню, как ты однажды принес убитых зайцев, а я не стала их есть.
- Ты сказала, что не хочешь, чтобы из-за тебя убивали зайчиков, - кивнул головой Лавров. - Что лучше поешь хлеба, а зайцы пусть живут.
- Да, я взяла кусок хлеба и заперлась у себя в комнате, - усмехнулась она. - Раньше у меня были принципы! Я во что-то верила, хотела изменить, жалела несчастных… Как давно это было! И как все изменилось. Сегодня я не вижу ничего предосудительного в том, что ради меня убивают до пятидесяти норок, чтобы сшить из них мне модную шубку, что ради меня вспарывают тысячи самок лосося, чтобы я ежедневно могла есть икру. Я давно уже не гнушаюсь ничем, и от моих принципов ничего не осталось. Той милой девочки, которая жалела птенцов, выпавших из гнезда, и кормила бездомных животных давно нет. Она превратилась в обычную прожигательницу жизни…
- Ты же работаешь?
- Да. Что-то там работаю, - пожала плечами Оксана. - Поверь, человечество ничего бы не потеряло, если бы я перестала ходить на работу.
Тут вбежала Настя и, задыхаясь от радости, сообщила:
- Мама, мы подружились с киской! Она такая хорошая! Смотри, она мне все руки вылизала языком!
Она поднесла к лицу матери растопыренные ладошки:
- У киски язык шершавый-прешершавый. Мне даже руки перед едой мыть не нужно, такие они у меня чистые!
- Совсем наоборот! После того как ты поиграла с животными, нужно тщательно помыть руки! - резко ответила Оксана. - Киска лизала тебе руки потому, что они у тебя все липкие от мороженого. И кофта у тебя сейчас липкая и вся в кошачьей шерсти. Что ты за неряха?!
- Мама, дай мне колбасы! Я отнесу киске! Она голодная! Мама, дай! - завизжала и затопала ногами Настя.
- Возьми! Только не кричи мне в ухо! Что за ребенок?! Голова разболелась.
Оксана потерла виски и закурила, с недовольным лицом уставившись в окно. Там по-прежнему лежал сад - кусты сирени и акации окружали дом глухой стеной. Солнце уже скрылось за горизонтом…
Лавров прищурился, пытаясь получше разглядеть дочь. Она сидела в изящной, непринужденной позе, все еще гибкая и стройная для своего возраста. Он перевел взгляд на ее руки. Мягкие, в ямочках, с чуть загнутыми на концах пальцами. Она все еще хороша, лишь когда злится становится отталкивающей.
- Когда ты ругаешься, у тебя появляются морщины.
- Черт! - воскликнула она и пальцами постучала между бровей. - Эта несносная девчонка! Она всегда меня доводит. Я не могу с ней разговаривать спокойно.
- Ты и не пыталась?
- Может быть, - удивилась Оксана. - Нужно подумать об этом.
- Подумай.
- На нашей улице все по-старому? - спросила она, не поднимая глаз.
- Если тебя интересует Ромка Шахов, то да. Все по-старому.
- Он здесь? - она вспыхнула, вскочив со стула. - Сейчас накормлю вас!
Оксана быстро нарезала сыр, колбасу, холодное мясо, хлеб. Красиво выложила все на тарелки. Поставила напитки на стол: минеральную воду, пепси, бутылку вина. Разбила яйца на сковородку.
- Салат готов.
- Я не хочу салат! Я хочу пить! - сказала Настя, наливая пепси в стакан.
- Не будешь есть салат - не вырастешь!
- Чтобы вырасти большой, нужно есть не салат, а нужно есть "Растишку"! Я ем "Растишку"!
- Парят вам мозги этой рекламой, - проворчала Оксана. - Это какое-то особое поколение. Оно вообще не умеет думать самостоятельно, лишь следует рекламе. Готовят из них зомби…
- У-уф! Я напепсиколилась! Даже слезы потекли, - сообщила Настя, вытирая глаза рукой. - Дед! Ты какой-то вялый. Тебе нужно выпить пепси! Знаешь, сколько энергии у тебя появится?
- Не приставай к деду!
- Я не приставаю! Я говорю: если он выпьет пепси, у него столько энергии будет. Как в той рекламе… Знаешь? - и она запрыгала, пытаясь что-то изобразить.
- Откуда дед может знать? Он всю эту чушь не смотрит! - резко сказала Оксана.
- Мне уже и пепси не поможет, милая. Ничего мне уже не поможет. Это называется - старость, - грустно ответил Лавров. - Последние деньки доживаю…
- Гейм овер? - спросила Настя.
- Что?
- Игра закончена, - перевела Оксана. - Не слушай ты ее!
- Это точно! - он погладил Настю по голове. - Моя игра давно сыграна.
- И нет больше дополнительных жизней? - спросила Настя.
- Что? - не понял Лавров.
- Дед, ты на самом деле такой или придуриваешься?
- Со взрослыми так не разговаривают! - закричала Оксана. - Еще раз позволишь себе так говорить с дедушкой, я тебя нашлепаю!
- Мне ничего нельзя сказать. Сразу меня нашлепкают, - обиделась Настя. - Зато тебе можно на меня целый день кричать.
- Садись за стол! Я уже накладываю яйца!