- Вечерами вместе с бутылкой виски я стараюсь найти смысл жизни. Иногда мне кажется, что я почти нашла его, но утром наступает похмелье и возвращает меня в реальность… ко мне…
Слезы покатились по щекам:
- Помню, когда я падала в детстве и разбивала коленки, ты целовал меня, приговаривая, что скоро все заживет. Мне казалось, после поцелуев боль на самом деле проходит. Как давно это было! С тех пор я столько раз падала, и некому было целовать мои раны… эти раны… они скрыты от глаз. Они здесь, - она приложила руку к груди. - И никогда не заживут… их уже не зацелуешь… Мне все чаще и чаще хочется вернуться в детство, ведь разбитые коленки заживают быстрее…
- Мужика тебе нужно.
- Не верю я, что с новым мужиком все изменится, - передернула плечами Оксана. - Мне часто снится один и тот же сон. Как будто я без ремня безопасности на всей скорости несусь по трассе… Мне становиться так страшно!
Оксана замолчала, уставившись в одну точку.
- Ну и что? - спросил Лавров.
- Что? - очнулась она.
- Чем закончился этот сон?
А-а… Ничем. Обычно я просыпаюсь, но думаю, что однажды увижу конец этого сна. Я или спасусь, или погибну…
Часть 3
Проснувшись, она спустилась вниз и открыла окно. Все запахи сада тут же наполнили комнату. Где-то далеко прокукарекал петух. В окно влетела пчела и, жужжа, закружила над блюдцем с медом.
Оксана налила себе в чашку кофе и стала медленно размешивать сахар. За спиной послышался негромкое шарканье.
- С днем рождения, папа! - поздравила Оксана. - Теперь ты совсем большой…
- Не с чем поздравлять! Дни рождения меня давно уже не радуют, - отозвался отец.
Она подошла к нему и поцеловала в плечо.
- Меня тоже, - согласилась Оксана. - Не будем зацикливаться на дне рождения. Представим, что у нас просто праздник. Сейчас приберу в доме, съезжу за продуктами и накрою стол. И мы посидим все дружно, как раньше.
С тряпкой в руке и с ведром воды она зашла в комнату отца - скромно, чисто, так было всегда. Постель заправлена, письменный стол в идеальном порядке.
- Насте бы у него поучиться.
Стены были увешаны фотографиями. Оксана подошла поближе. На всех снимках - она.
Иногда вместе с отцом. Ни одного снимка матери. Тряпка выпала из рук.
"Подонок! Как он мог?! Это - предательство! Толькоона! Мать для него не существовала. Любил ли отец когда-нибудь свою жену? Если честно, то трудно представить: как можно влюбиться в мою мать?"
Закрыв глаза, Оксана попыталась воссоздать в памяти ее образ. Холодная, вечно чем-то обиженная, с поджатыми губами. Усталое, рано поблекшее лицо, зачесанные назад волосы, жесткие руки с коротко стрижеными ногтями, сердитые глаза. Тусклые, бесформенные платья. Некрасивая обувь без каблуков на ее жилистых ногах часто смотрелась как ортопедическая. Ее не назвать красивой, но и некрасивой тоже не назвать. Никакая… Никакого запаха… Никаких украшений…
Мать не проявляла никаких эмоций, все чувства были загнаны внутрь. Пустота.
Оксана никогда не видела ее счастливой или плачущей, наверное, с тех пор, как мать отняли от груди, она не проявила ни одного человеческого чувства.
Но однажды эти тонкие поджатые губы (ведь должна же она была это сделать) признались отцу в любви. Однажды мать должна была лежать под отцом и стонать. Это казалось невообразимым, но во всяком случае один раз это было сделано…
Оксана украла тюбик помады у Наташи. Она стоит перед зеркалом и красит губы. Помада сладко пахнет малиной и блестит на губах. Оксана распускает волосы и взбивает их руками. В этот момент входит мать. Она хватает ее за волосы и полотенцем больно стирает помаду с губ. Оксана плачет. Тонкие бесцветные губы матери скривились:
- Ты хочешь быть такой же шлюхой, как она?
- Лучше быть шлюхой, чем такой как ты! - выкрикивает Оксана и получает пощечину.
- Зачем я тебя родила? Вся в своего кобеля-отца! Такая же дрянь! - бросает ей в лицо мать.
Оксана задыхается от ненависти. Ее лицо побелело, руки сжаты в кулаки, глаза мечут молнии.
- Ненавижу тебя! - кричит, заливаясь слезами Оксана.
Она вся дрожит от ненависти к матери. Мать берет тюбик помады и выходит из ее комнаты.
- Сегодня будешь сидеть весь день дома! На выходные к отцу не поедешь!
Оксана слышит звук закрывающейся на ключ двери. Она подбегает, пинает дверь, колотит кулаками, рыдает, но ничего не помогает. Мать неумолима. В эти выходные Оксана не поехала к отцу.
"Я не любила мать, но сейчас мне жаль ее. За что она была так обижена на всех? Почему не любила даже близких? Так ли я отличаюсь от матери? Ведь любовью к ближним тоже не могу похвастаться. Я не хочу повторять ошибки матери! И все же не могу полюбить тех, кто окружает меня… совсем запуталась…"
Оксана приблизилась вплотную к стене. На первом снимке - улыбающаяся Наташа: в светлом платье, стоящая в эффектной позе на палубе. Ветер раздувает ей волосы и подол широкой юбки…
На следующей фотографии Наташа с отцом. Отец еще молод, статен и хорош собой. Наташа смотрит в камеру, а он на нее. Отец смотрит на нее взглядом, полным восхищения. До появления Наташи отец смотрел с таким восхищением лишь на одного человека - на Оксану. Она была его принцессой.
Вот фотография, где они втроем: Оксана стоит с вымученной улыбкой, она здесь лишняя, отец с обожанием смотрит на Наташу, а та смотрит в объектив, и ее взгляд говорит, что она любит себя, только себя и никого другого.
- Сука! Ты испоганила мою жизнь!
Как счастливо все начиналась! Оксана, Ксаночка, котенок - единственный ребенок в семье, которого баловал отец, не смея ни в чем отказать. Он жил только ради нее, пока не появиласьона. Отец развелся и ушел кней, а Оксана осталась жить с ненавистной ей матерью.
"Это ужасно, когда один человек так много для тебя значит. С потерей его вся жизнь идет наперекосяк, а все из-за этой гадины. Как я ее ненавижу! Почему бог так несправедлив?"
В углу висела иконка. Святая Дева Мария, прижимающая к своей груди младенца Христа. В рассеянных солнечных бликах она казалась живой. Оксану охватил суеверный страх.
"Нельзя желать ближнему того, чего не желаешь себе, ибо вернется назад. Я всю жизнь ей желала только плохого, вплоть до смерти. Может, из-за этого моя жизнь и не сложилась…"
В панике она схватила ведро и выскочила из комнаты отца.
- Мама, возьми меня с собой! - Настя бегала за ней, как хвостик. - Ну, пожалуйста-а!
- Зачем тебе со мной ехать? Это далеко. Ты что, супермаркета не видела? Я хочу побыть одна.
- А я не хочу побыть одна! Ты только о себе думаешь!
- Людям иногда нужно побыть одним. Когда-нибудь ты поймешь это, - сказала Оксана как можно мягче.
- Угу. Как же!
Послышался звук захлопывающейся двери и шорох шин.
Лавров услышал за своей спиной шарканье босоножек и почувствовал запах клубники. Вдруг жаркие и липкие ладошки легли ему на глаза.
- Настя! - отгадал он.
Лавров услышал за спиной, как она давится от смеха.
- Может, это не Настя! - сказала она страшным голосом. - Может, это приведение!
- Нет у нас тут приведений! - сказал Лавров, сняв ладошки с глаз.
Он повернулся. Настя стояла и громко смеялась, так громко, что просто задыхалась от смеха. Так мы можем смеяться только в детстве - ведь в детстве для счастья причины не нужны.
- Почему ты с нами не живешь?
- Вы живете в городе. Я не люблю город. Кто это у тебя такой страшный? - он кивнул головой в сторону зеленого монстра, с которым она спала ночью.
- Это - Шрек. А что?
- Ты спишь с таким страшным?
- Он очень добрый. Страшный, но добрый. Такое тоже бывает. Не все красивые хорошие. Я это знаю…