Безрезультатность поисков вконец измотала и без того слабую нервную систему Светланы Ивановны. Хотя одна дочь уже находилась дома у нее под крылом, из-за отсутствия второй она постоянно испытывала сердечную боль и пребывала в депрессии. Именно по этой причине впервые за долгие годы совместной жизни у нее произошла ссора с мужем, которого боготворила и с которым никогда раньше не расходилась во мнениях.
- Я видела ужасный сон, Мишенька, - сказала она ему за завтраком, и на ее дивные синие глаза навернулись слезы, что было теперь постоянным явлением.
- То-то ночью ты металась и стонала, - отозвался Михаил Юрьевич, отложив вчерашнюю газету, так как за неимением времени просматривал прессу перед уходом на работу. - Я уж хотел было тебя разбудить, но все, видно, прошло, и ты успокоилась. Какой-нибудь очередной кошмар?
- Видела Оленьку как наяву! Она погибала, взывала о помощи, а я не смогла спасти, - всхлипывая, рассказала Светлана Ивановна. - Мы купались с ней где-то в теплом море, и ее схватил огромный спрут! Представляешь этот ужас?
- Конечно, представляю, но нельзя же, Светочка, относиться к этому всерьез, - мягко ответил ее муж. - И тем более проливать слезы! Это же только сон!
- Нет! Я верю снам, - горячо возразила Светлана Ивановна. - Спрут утаскивал ее в глубину, Оленька протягивала ко мне свои ручонки, а меня словно парализовало. Так и не смогла прийти к ней на выручку! - горестно произнесла она, опустив голову. - Бог хочет отнять ее у нас, Миша!
- Не сходи с ума! Неужели не понимаешь, что все эти ужасы тебе снятся на нервной почве, отражая твое беспокойство за судьбу Оленьки? - резче, чем обычно, урезонивал ее муж. - Ведь мы ничего о ней толком не знаем! - добавил раздраженно, сознавая бесплодность своих усилий. - Но из того, что известно, следует, будто наша дочь находится в хороших условиях. Зачем же думать о худшем?
Лучше бы он промолчал! Его слова и, главное, тон вызвали новую боль в истерзанной неизвестностью душе матери, и Светлана Ивановна обиженно возразила:
- Так что, может, мне по этому поводу радоваться? Откуда ты знаешь, каково сейчас Оленьке и не попала ли она в беду. Рано же ты успокоился, Миша! - бросила мужу горький упрек. - Не ожидала я этого от тебя! - И опустив голову на руки, бурно разрыдалась.
Михаил Юрьевич беззаветно любил жену и первым порывом у него было броситься к ней и утешить, но, ощутив в своем сердце глубокую обиду, остался на месте.
- И я не ожидал от тебя такого упрека, - глухо произнес он, стараясь не поддаваться гневу. - Неужто не видишь, что я делаю все возможное и невозможное, чтобы поскорее найти нашу дочь? Ты как мать, возможно, глубже переживаешь, но это не дает тебе права несправедливо укорять и закатывать мне истерики!
- Тебе не по душе истерики? Но я угожу в психушку, вот увидишь! - сквозь слезы пригрозила ему Светлана Ивановна, которая от безутешного горя уже плохо соображала. - Что толку от твоих слов, что много делаешь, когда не видно никакого результата?
Это было уже слишком! В душе Михаила Юрьевича все кипело от обиды и возмущения. Сами собой на язык наворачивались слова, призванные вразумить жену и защитить свое достоинство, восстановив справедливость. Но он был сильным человеком и сумел взять себя в руки, понимая, что в таком состоянии, в каком она находится сейчас, к добру это не приведет.
Резко отодвинув от себя недоеденный завтрак и не став пить кофе, он молча поднялся и, схватив по пути кейс, вышел из квартиры.
Глубоко переживая в душе первую в жизни ссору с горячо любимой женой, Михаил Юрьевич прибыл в свой офис, привычно сел за письменный стол, но работать не смог. Все его мысли были направлены на то, как поскорее с ней помириться, не роняя при этом своего достоинства. Он по-прежнему испытывал обиду от несправедливых упреков, но она уже отошла на задний план из-за беспокойства о здоровье супруги.
"Нет, словами Свете сейчас не поможешь, - основательно подумав, пришел он к резонному выводу. - Утешить ее может только хоть какой-нибудь результат в поисках Оленьки. До этого незачем с ней говорить. Надо выдержать паузу!"
Вызвав секретаря, Михаил Юрьевич попросил разыскать и направить к нему Сальникова, с которым с утра не мог связаться по мобильному, и уже собирался разобрать накопившиеся деловые бумаги, как ему позвонил Петр.
- Ты откуда говоришь? - обрадовался он. - Если сможешь, приезжай сюда! - попросил сына. - Нам с тобой надо поговорить о матери. Ее состояние внушает мне тревогу.
- А я как раз к тебе собирался, папа. Звоню с дороги, - оживленно произнес Петр. - Мне тоже надо с тобой посоветоваться. Тут появилась зацепка в розыске Оленьки.
- Хоть бы что-нибудь удалось узнать! Твоя мама совсем извелась, - посетовал Михаил Юрьевич. - Я жду Виктора Сальникова, и мы все вместе подумаем, как сдвинуть наши поиски с мертвой точки.
Петр только вошел и уселся рядом с отцом в глубокое кожаное кресло, как дверь открылась, и в кабинет влетел запыхавшийся Сальников. Благодаря более совершенному протезу он почти не хромал.
- Прости, Миша! Не знал, что тебе срочно понадоблюсь, и повез в ремонт свой мобильник, - плюхнувшись в кресло, извинился он перед шефом. - А что, собственно, стряслось?
- Светочка на пределе! - удрученно произнес Михаил Юрьевич. - У нее и так слишком чувствительная натура, а из-за Оленьки совсем извелась. - Сегодня мы впервые за столько лет даже поссорились. Да, сын, это так, - с горечью бросил он Петру. - Мама упрекнула меня, что плохо ищем Оленьку, а мне стало обидно.
- Зачем она так? Это несправедливо, - покачал головой Петр. - Я-то знаю, что ты из сил выбиваешься, папа. Ей надо объяснить!
- А что, ей от этого легче будет? - решительно возразил Михаил Юрьевич. - Нет, сынок, помириться помогут только наши активные действия! Вот о них давайте и потолкуем.
Он откинулся в кресле и, обращаясь к Сальникову, сказал:
- Я вызвал тебя, Витек, так как взбудораженный утренней ссорой со Светой хотел поскорее скоординировать наши с тобой усилия. Но Петя сказал, что у него есть что-то новое. Поэтому предлагаю послушать его. Согласен?
Виктор Степанович молча кивнул, и Петр, оживившись, сообщил:
- Вчера ко мне в офис вновь позвонила Зина. Нового она сказала немного, но на этот раз, ожидая ее звонка, я хорошо подготовился, - он победно взглянул на отца и его друга. - В общем, удалось установить номер домашнего телефона, по которому она со мной говорила!
- Это уже кое-что! - обрадованно подхватил Виктор Степанович. - Мы бы здорово продвинулись, если бы Зина оказалась Настей Линевой, о чем я сильно подозреваю. Теперь это можно будет проверить, установив: кому принадлежит квартира, откуда она звонила.
- А кто эта Настя Линева? - спросил Михаил Юрьевич.
- Разведка донесла, - с усмешкой объяснил Сальников, - что в банде Седого есть красивая девка, которую уже не первый раз активно используют в деле. Она бывшая проститутка и вроде бы любовница самого главаря. По описанию вполне подходит, кроме цвета волос, но их она могла и перекрасить.
- Что практически это нам даст? - с сомнением произнес Михаил Юрьевич. - Она ведь может ничего не знать о том, куда отправили Олю.
- Нет, Миша! Если Зина окажется Настей Линевой, то мы от нее уж точно сможем узнать, кому продали Оленьку, - убежденно сказал Сальников. - По моим данным, она - очень хитрая и ловкая стерва, и если близка с главарем так, как говорят, то многое знает!
- Насчет хитрости и ловкости согласен, - хмуро бросил Михаил Юрьевич, красноречиво посмотрев на сына, который сконфуженно опустил глаза. - А вот насчет того, что много знает, сомневаюсь!
- И знает достаточно! Я уверен в этом, - решительно подтвердил Петр. - Она раньше не договаривала, чтобы набить себе цену. Но вчера прямо сказала, что узнает все необходимое и даже назвала свою цену.
- Может, она блефует и бандиты опять хотят обманом выудить у тебя баксы? - недоверчиво посмотрел на него отец. - Почему веришь, что это не пустые обещания? Пора бы тебе уже изменить к ней отношение, - бросил он хмуро, явно намекая на интимную связь сына с их бывшей домработницей.
- Зина проговорилась, - не обращая внимания на его выпад, ответил Петр. - Сказала, что сообщит, какой посредник оформлял сделку и имя американца, забравшего Оленьку из детдома. По-моему, это уже немало!
- Ладно, убедил! - повеселев, согласился с ним Михаил Юрьевич. - Давайте сначала узнаем адрес этой проходимки, а том установим за ней наблюдение.
И уже придя в свое обычное бодрое состояние, деловито распорядился:
- Вплотную займемся ею только после того, как сама выйдет с нами на связь. Если возьмем ее раньше времени все испортим!
Глава 20
Гибель Насти
Позвонив Петру Юсупову с предложением продать информацию о тех, кому была отдана его малолетняя сестра, Настя Линева отнюдь не блефовала. На то у нее было солидное основание: обещание самого Седого, открыть ей, с кем была совершена эта сделка и кто увез Олю в Америку.
Звонок Василия Коновалова явился для нее полной неожиданностью. До этого она много думала, как ей подступиться к своему бывшему любовнику и не могла придумать подходящего предлога. Поэтому страшно обрадовалась, узнав его хрипловатый голос.
- Привет, Настена! Можешь торжествовать, - Седой старался говорить мягко, но это ему плохо удавалось. - Как видишь, твоя взяла! Думал, смогу обойтись без тебя, ан не выходит!
- Что, Васенька: надоело обслуживать богатых лентяек? Слишком многого хотят за свои бабки? Снова на любовь потянуло? - самодовольно рассмеялась Настя. Всегда слишком переоценивающей свои достоинства, ей и в голову не пришло, что он ведет с ней нечистую игру. - Неужто лучше не нашел?