- Открою секрет, мэм, я ведь, хоть и республиканец, на первичных выборах поддерживал не вашего супруга. Однако не говорите ему об этом, иначе я наверняка лишусь места.
Он одарил Милену задорной улыбкой и положил открытку на каминную доску. Милена на мгновение закрыла глаза - это что, тонкая игра? И Грэг Догг, от которого практически зримо исходили флюиды животной страсти, в самом деле Гордион и заявился, чтобы поморочить ей голову и насладиться своим триумфом?
Или он абсолютно ни к чему не причастен и она наводит напраслину на невиновного служаку?
Или…
- Завалялась тут со времен предвыборной кампании, - пробормотала Милена, не понимая, отчего она вдруг оправдывается. Ведь Грэг ни в чем ее не обвинил.
Впрочем, он явно забыл об открытке, а Милену терзал вопрос: увидел ли он и прочитал ли текст, написанный на обратной стороне?
Послание от Гордиона?
- Ну что же, проводите меня к президенту! - заявила Милена, решив, что задаваться подобными вопросами не время.
Грэг Догг распахнул дверь и пропустил первую леди в коридор. Они несколько долгих минут шли по гигантскому особняку Делберта, Милена молчала, а Грэг переговаривался по рации со своими сотрудниками.
Даже если Грэг и есть Гордион, то он, надо признать, чертовски привлекательный куратор шпионов - в отличие от завербовавшего ее толстого майора, пусть земля будет ему пухом!
Интересно, все кураторы такие?
Милена нервно усмехнулась, и Грэг удивленно взглянул на нее, однако, разумеется, ничего не сказал и ни о чем не спросил.
Впрочем, он ведь мог списать ее поведение и на комичность всей ситуации, в которой они оказались по вине этой француженки!
До Милены донесся звонкий, несколько подвывающий голос их заморской гостьи, вещавшей что-то на французском. Милена понимала ее, так как за годы, проведенные в Париже в качестве первой модели дома Жана-Поля Годо, она сносно научилась болтать на этом языке.
Они уже находились в крыле особняка, в котором обитал Делберт, и Милена заметила множество растерянных сотрудников секретной службы.
- Делберт, мой милый, нам же было так хорошо тогда! Ты ведь сказал, что любишь меня! А я поняла, что ты - единственный мужчина, который…
Завернув за угол, Милена увидела пикантную картину: практически полностью обнаженная французская гостья тарабанила в раззолоченную дверь спальни Делберта. Крашеные светлые волосы Марианны разметались, а груди у нее, как отметила машинально Милена, практически-то и не было. Так, какое-то недоразумение, а не грудь! Интересно, что Марианна всегда производила впечатление женщины с солидным бюстом - и, заметив специальный хитроумный бюстгальтер, валявшийся на ковре, Милена поняла, что все это была иллюзия.
Как и сама Марианна с ее псевдоконсервативной программой.
Поэтому-то, занимаясь сексом с Делбертом в Овальном кабинете, Марианна тогда сняла трусики, но отнюдь не бюстгальтер. А сейчас, похоже, дело было швах, раз она стащила и его.
Только отчего она снова бросила его к постаменту с бюстом Теодора Рузвельта - неужели Марианна всегда клала детали своего интимного туалета около изображений сильных мира сего?
Каким таким единственным мужчиной был Делберт, Милена и все окружающие так и не узнали, потому что Марианна несколько театрально зарыдала и опустилась в изнеможении на ковер.
- Ах, Делберт, я предлагаю тебе себя - себя и Францию! Мы твои!
- Мадам, вынуждена вас огорчить - предложить моему супругу вы можете пока что исключительно свои сомнительные прелести, но никак не вашу страну. Потому как оной не управляете. И вряд ли когда-то будете.
Милена подошла к этой француженке и, поддев ногой бюстгальтер, отшвырнула его в сторону гостьи.
Марианна, злобно взглянув на нее, выпалила:
- Делберт любит меня! Он сам мне это сказал!
Милена сладко улыбнулась, чувствуя, однако, что сердце у нее заныло.
- Неужели? Но, как вы знаете, мадам, мой муж часто самым непредсказуемым образом меняет свое, казалось бы, устоявшееся мнение. Что же касается вас, то он, вероятно, оценил качество вашего секса и пришел к выводу, что продолжение ему не требуется. Кстати, у вас прелестный минималистичный бюст!
Ругаясь, как обитательница бедных парижских кварталов, Марианна схватила бюстгальтер, подскочила и будничным тоном заметила, на этот раз на безупречном английском:
- Ладно, если не хочешь, так и не получишь меня, Делберт! Но уверяю тебя, ты об этом еще пожалеешь!
Милена поняла, что все это представление было не криком души (или даже тела) исстрадавшейся, изнемогавшей от любви женщины, а частью спектакля прожженной политической чаровницы, которая, настропаленная Джереми и Златой, в этот раз просчиталась.
- Уверена, что настанет и ваш звездный час, мадам, - произнесла Милена, - но, вероятно, вам сначала следует самой стать президентом своей страны, чтобы говорить на равных с моим мужем.
Марианна фыркнула, а Грэг Догг подал ей халат с монограммой "Зимнего Белого дома".
- Прошу вас, мистер Догг, проводите нашу французскую гостью в будуар маркизы де Помпадур. И убедитесь, что мадам дю Прэ не простудилась после долгого стояния около спальни президента в полуголом виде. В Сочельник это было бы фатально. Впрочем, ведь вы завтра покинете нас, Марианна?
Та, снова фыркнув, удалилась, не соизволив дать ответ, на который Милена, однако, и не рассчитывала. Выждав несколько секунд, она подошла к двери и потянула ручку - дверь была заперта.
- Делберт, она ушла! Это я. Ты меня впустишь?
Молчание было ей ответом. Милена постучала. Сначала негромко, потом все сильнее и сильнее. Вдруг ее охватило беспокойство - а что, если эта француженка сделала с Делбертом нечто ужасное?
Или его из-за переживаний хватил инфаркт или инсульт и он, обездвиженный и нуждающийся в помощи, лежит на полу своей роскошной президентской спальни?
Милена снова дернула ручку закрытой изнутри двери, а потом повернулась к окружившим ее агентам секретной службы.
- У вас есть ключи?
Агенты переглянулись - ключей ни у кого не было, но они, оказывается, имелись у Грэга Догга. Тот, вызванный по рации, возник через пару минут и, вынув из кармана пластиковую карточку, сказал:
- Это какая-то ошибка. Никаких ключей от спальни президента у меня, конечно же, нет и быть не может. Однако попробуем проникнуть туда старинным способом.
Он засунул карточку в тонкое отверстие между дверью и косяком, несколько мгновений колдовал над ней - и вдруг Милена услышала глухой щелчок. Дверь приоткрылась, и на пол коридора упал янтарный прямоугольник света из апартаментов Делберта.
- А вы бы могли подрабатывать грабителем-виртуозом! - сделала ему комплимент Милена и заметила, как заместитель начальника секретной службы залился краской.
Агенты переминались с ноги на ногу в коридоре.
- Мэм, если хотите, я могу вас сопровождать, - произнес Догг, - но, боюсь, если все в порядке, то президент не одобрит нашего вторжения в его частную жизнь.
Он был прав, только из чувства деликатности выбрал весьма мягкую формулировку. Не одобрит! Да Делберт будет рвать и метать и уволит к чертовой прабабушке половину, если не всю секретную службу, если вдруг вообразит, что те решили шпионить за ним.
Милена попросила всех разойтись, а Грэга Догга остаться.
- Если что, то вы придете мне на помощь! Мне и президенту, я хотела сказать, - проговорила она, и мужчина кивнул.
Милена шагнула в апартаменты мужа, в которых бывала не так-то часто. Она помнила, к какому скандалу привело оглашение СМИ, поддерживавших Старую Ведьму и иже с ней, того факта, что Делберт Грамп и его супруга спят в разных спальнях.
В гостиной беззвучно работал гигантский, во всю стену, плазменный телевизор, Милена увидела ночную информационную программу одного консервативного канала, который обожал смотреть Делберт и непроверенным сведениям которого верил, хотя, будучи президентом, мог получить точнейшие данные по любому интересующему его вопросу.
Милена заметила свет в ванной, заглянула туда и увидела груду смятых, валявшихся на полу полотенец. Но самого Делберта там не было.
Не может быть, что он не слышал дикого бедлама, устроенного этой француженкой. Хотя, может, и слышал, но решил проигнорировать. Однако ведь потом все равно не открыл дверь, хотя должен был понять, что опасность миновала и что теперь в дверь стучится жена.
Но отчего-то не сделал этого…
Тревога нарастала, Милене в голову вдруг пришла мысль о том, что если Делберт, предположим, умер, то вся полнота власти перейдет теперь к новому, 55-му президенту, нынешнему вице-президенту, которого Делберт в свое время взял на эту должность только по той причине, что тот был наиболее неподходящим кандидатом. И, соответственно, наименее опасным для самого Делберта.
А что будет тогда с ней, превратившейся из первой леди в первую вдову?