И все же, что заставило Зика вернуться сейчас? Может, он уступил желанию своего отца? Нет, не для того, чтобы удовлетворить его просьбу, а чтобы продемонстрировать, что он больше в нем не нуждается.
Хотя Зик не выглядел озлобленным. Он больше не был сердитым пареньком с взрывным характером, пылающим жаждой мести своей семье, своей жизни. Ей, наконец.
Так почему же он приехал?
Тия ни секунды не верила предположению, высказанному Хеленой. Если Зик действительно хотел с ней встретиться, у него на это было восемь лет. Он мог бы наладить контакт с ней, не встречаясь со своими родственниками. Он этого не сделал. Та рана зажила. Нет смысла бередить ее.
Флинн продолжал раскачивать качели:
– Ну ладно. Если мы продолжим разговор о моем гениальном брате, это не поможет тебе расслабиться в преддверии свадьбы. Давай побеседуем о чем-нибудь более приятном.
– Например?
– Например, о нашем медовом месяце. – Флинн замялся. Качели перестали раскачиваться, его плечо под ее щекой напряглось. – То есть… Я не имею в виду…
Тия улыбнулась. Он такой щепетильный.
– Я понимаю, что ты хотел сказать.
– Я хотел обсудить, куда мы будем ездить, и все в таком роде, – неуклюже объяснил Флинн. – Если я не ошибаюсь, в этом регионе есть несколько прекрасных виноградников. Не думай, что я ожидаю… что я вообще что-то ожидаю. В наше соглашение это не входит.
Их соглашение… Оно было составлено, подписано и заверено у нотариуса несколько месяцев назад, задолго до того, как начались приготовления к свадьбе. Они оба знали, чего ждут от этого брака: упрочения семейного бизнеса, дружбы, верности. Документ предусматривал появление на свет наследников, а значит, и секса, о котором нужно было заранее договариваться. Таково было решение Тии. Сначала ей хотелось утвердиться в роли жены.
Не допустила ли она ошибку?
– Может, нам следует… Я хочу сказать, мы можем изменить кое-что в соглашении.
Флинн сильнее напрягся. Затем он принялся быстро раскачивать качели.
– Ты передумала?
– Я хочу… хочу, чтобы наш брак был крепким. Мне нужна дружба и все, что мы обсуждали, но больше всего мне нужно, чтобы мы стали партнерами. Я против страсти, которая ни к чему не приведет, против гнева или ревности. Я хочу настоящей дружбы и уважения, и ты можешь мне это дать.
– А дети? – спросил Флинн.
Тия вспомнила, что для него это важно. Ему очень нужна своя семья. Как она подозревала, не только для того, чтобы обеспечить законного наследника "Моррисон – Эштон".
– Со временем, думаю, да, – согласилась Тия. – Но сначала нам следует лучше узнать друг друга. В качестве… мужа и жены.
Уловил ли он ее намек?
– Ты хочешь, чтобы мы спали вместе? – поинтересовался он. – Извини за прямоту, но в этом вопросе недоговоренностей быть не должно.
Еще одна причина, почему он станет хорошим мужем. Прямота. С Зиком ей всегда не хватало ясности.
– Ты прав. Мой ответ – да.
– О’кей.
Не совсем то, на что она рассчитывала.
– Значит, ты не возражаешь?
Флинн одарил ее улыбкой:
– Тия, ты очень красивая женщина, и я горжусь тем, что ты будешь моей женой. Разумеется, я не возражаю.
– Не слышу энтузиазма в твоем голосе.
– Нет, я доволен. Правда. – Флинн снова притянул ее к себе и поцеловал в макушку. – Кто знает? Может, когда-нибудь наша дружба перерастет в любовь.
– Может, – согласилась Тия.
Как сказать будущему мужу, что любви она желает в последнюю очередь? Секс, брак, дети – этого достаточно. Только не любовь.
Разве жизнь не научила ее тому, что любовь не для нее?
В коридорах виллы движения поубавилось. Зик предположил, что после ужина все собрались за чашечкой кофе, а кто-то лег спать. Как бы там ни было, у него отсутствовало желание последовать их примеру.
Он направился к дверям, ведущим на террасу. Ему пойдет на пользу свежий воздух, глоток свободы после удушающего давления семьи.
Вот только терраса уже была занята.
Зик помедлил в дверях, глядя на пару на качелях. Что бы он ни видел раньше, сейчас Тия и Флинн выглядели настоящей парой. Рука мужчины лежала на хрупких плечах женщины. Тия сидела, поджав ноги. Она сидела точно так же, когда они сбегали с вечеринок в далеком прошлом. Воспоминания нисколько не померкли: Тия, увиливающая от обязанностей хозяйки, украдкой потягивающая шампанское, поверяющая ему свои секреты, надежды, планы, мечты.
Увидеть ее с кем-то другим было больнее, чем он предполагал. И оттого, что этим кем-то был его брат, боль жгла сильнее.
В прошлом Зик справился с болью после ее отказа и не раз находил утешение в чужих объятиях. Тия сделала свой выбор восемь лет назад, и он его принял. Он не звонил, не приезжал. Он не дал ей ни одного шанса изменить решение, потому что не хотел этого.
Она выбрала семью, он поступил наоборот. Их пути разошлись. Любовь переросла в гнев, даже ненависть. Но разве ненависть не притупилась за эти годы? Сейчас Зик не знал, что он испытывает. Но уж точно не любовь. Быть может, сожаление?
Зик не принадлежал к числу тех, кто живет прошлым. Тем более не сейчас, когда он поставил точку в отношениях с отцом. Он отказался от того, за что отдал бы все, когда был мальчишкой, – от отцовского признания и одобрения. Наконец-то он был свободен.
Почти. Пока он еще был связан тонкой нитью с женщиной, которая сидела на качелях. К концу недели эта нить оборвется навсегда. Он начнет новую жизнь.
Неожиданно Зику захотелось посмаковать те мгновения, которые остались от прежней жизни. Он вышел на террасу с легкой улыбкой. Брат заметил его:
– Зик…
Тия подняла голову.
– Вот вы куда подевались, – протянул Зик. – Значит, ужин завершен?
Тия кивнула, придвигаясь ближе к Флинну, чтобы Зик мог сесть рядом.
– Как прошел разговор с твоим отцом?
– Примерно так, как я и рассчитывал. – Зик примерился к крошечному пространству на качелях и устроился на краю низенького столика.
– Это как? – В голосе Флинна послышалось нетерпение. – Я даже не знаю, о чем он хотел с тобой поговорить. Полагаю, о деле?
– Ты ему не сказала? – Зик поднял брови.
– Мы говорили о более важных вещах, – заявила Тия.
Флинн мягко улыбнулся и поцеловал ее волосы.
Подбородок Зика напрягся.
– Твой отец попытался купить мой бизнес, – сообщил он Флинну.
– Он и твой отец тоже, – напомнил Флинн.
Зик рассмеялся:
– После сегодняшнего вечера, возможно, нет.
– Ты ему отказал? – догадалась Тия. – Почему? Чтобы досадить? Ты ведь сам признался, что собираешься продать компанию.
– Он хотел, чтобы я стал работать на "Моррисон – Эштон".
– Ну конечно, это самое страшное. – Каждое ее слово было пропитано сарказмом. – Ты до сих пор зол на него?
Зик взглянул вверх, на мерцающие звезды.
– Нет, – честно ответил он. – Все не так. Все не так, как было раньше, Тия. Я не пытаюсь ни досадить ему, ни причинить боль, ни расквитаться за что бы то ни было. Я просто хочу жить дальше. Хочу разорвать все нити и начать совершенно новую жизнь. Может, открою новую компанию в новой для меня области. Открою нового себя.
– Значит, после свадьбы мы тебя не увидим? – спросил Флинн.
Зик только сейчас вспомнил, что брат здесь.
– Может, ради вас я и приеду, – через силу улыбнулся он. – Как-никак, я буду любимым дядюшкой Зиком.
Лицо Флинна смягчилось, и он многозначительно взглянул на свою невесту. Тия уставилась на свои руки, но Зик заметил ее смущенную улыбку.
Ему даже дышать стало тяжело. Так вот о чем они говорили, вот о каких "более важных вещах". Дети. А ведь он был уверен, что их брак – не более чем деловая сделка. О детях он не подумал.
– Знай: ты всегда будешь желанным гостем в нашем доме, – сказал Флинн.
Фраза прозвучала слишком формально. Как далеко это от всего того, что когда-то связывало его с Тией! Он никогда не сможет принять их приглашение. Может, он больше и не любит Тию, но, как оказалось, рана не затянулась.
Он не смог дать Тии то, чего она хотела, и никогда не сможет. Она ясно дала ему это понять. А через два дня она выйдет замуж, оборвется даже эта тонкая нить, и он больше ее никогда не увидит.
– Наверное, мне пора спать, – сказала Тия. – Предстоит еще один долгий день.
Флинн улыбнулся ей:
– Увидимся утром?
Тия кивнула и, бросив быстрый взгляд на Зика, наклонилась и с нежностью поцеловала Флинна в губы. Зик понял: она снова сделала выбор и останется ему верна.
Прекрасно! Таково ее решение. Но он не успокоится, если не будет уверен, что это решение принесет ей счастье. Ему надо забыть Тию. Но сначала он должен убедиться, что она понимает, на что идет.
Он поднялся:
– Я провожу тебя до твоей комнаты.