- Не беспокойся. - Он ловко манипулировал пробкой. - У меня есть кое-что в том шкафу.
- Конечно. - Ее уверенность снова на мгновение исчезла. - Я и забыла, что у тебя здесь собственное холостяцкое логово - место, куда ты приглашаешь всех своих дам.
- Не всех, - поправил Габриэль, - только немногих избранных. Бокалы - быстро!
Рэйчел подхватила в бокал пенистый поток и вновь почувствовала себя уверенной и неотразимой.
- А я включена в этот список избранных?
- А как ты думаешь?
Он уже наполнял второй бокал. Рэйчел сделала большой глоток и наморщила нос от защекотавших ее пузырьков.
- Ну, ты обычно допускал меня, если я хотела взять книжку или еще какую-нибудь ерунду для колледжа. Но последнее время… - ее тщательно накрашенные губы капризно надулись, - мне кажется, я у тебя решительно не в фаворе.
- Я был в отъезде, Рэйчел, - напомнил Габриэль, приглашая ее сесть в кресло напротив, - и тебе это прекрасно известно. А когда я здесь, то чертовски занят делами, которые пылились, пока я работал в Америке. Между прочим…
Он взглянул на нее поверх бокала, и она почувствовала спазм в горле.
- Все сейчас не так просто, как было раньше.
Его голос опустился на октаву ниже.
- Что же не так? - Рэйчел лукаво улыбнулась.
- Уверен, ты догадываешься.
Она догадывалась, но не хотела искушать судьбу - а вдруг не угадала? Сейчас это было бы некстати. Она решила зайти с другой стороны.
- Расскажи, что именно ты делаешь в Америке, - попросила она, сбрасывая туфли и забираясь с ногами в темно-зеленое бархатное кресло. - Открываешь там филиал "Дома Тирнана"?
- Филиалы и различные магазины. Фактически они настолько другие, что папа категорически против того, что я намерен сделать.
- Правда? - Она была искренне заинтригована. Значит, Габриэль ссорится с отцом не только из-за ее матери - у них существенные разногласия и по вопросам бизнеса. - Что ты делаешь такого ужасного?
Габриэль криво усмехнулся, что придало его скуластому лицу что-то удивительно мальчишеское.
- Я всеми силами пытаюсь загнать компанию в двадцатый век и сделать ее чуть менее элитарной.
- Звучит интригующе. И как именно ты собираешься это делать?
- Я хочу выпускать более доступные наборы украшений. Весь стандарт производства и отделки будет сохранен, но я использую менее дорогостоящие материалы. Будет целый диапазон, сохраняющий все элементы качества и стиля, присущие "Дому Тирнана", но по более доступной цене.
- Как тиражный ярлык кутюрье?
- Именно.
Ее последние слова вызвали одобрительную улыбку, от которой сердце подпрыгнуло до самого горла.
- Это будет не только вторая тетива для нашего лука, здесь возможен переход к другим, более рискованным стилям. Можно попристальнее присмотреться к уличной моде, создавать новые, более привлекательные изделия, чем та традиционная ерунда, за которую держится отец.
- И он позволяет тебе делать все это?
Рот Габриэля скривился.
- Не столько позволяет, сколько выделяет достаточно веревки и надеется, что я сам повешусь. В это предприятие мне пришлось вложить огромное количество собственных денег. Если дело провалится, я разорен - полностью. И наоборот, если преуспею, то буду владеть компанией, к которой папа не сможет прикоснуться, - она даже не будет носить имя Тирнана. Новые магазины называются просто "Т2".
- Мне очень нравится то, что ты рассказываешь. - Рэйчел протянула свой бокал, чтобы он наполнил. Ее лицо сияло, глаза горели. - Я бы тоже хотела заняться чем-нибудь подобным.
- Ну, продолжай учиться, и ты сможешь делать все это. А я уж найду для тебя работу. У тебя настоящий талант, Рэйчел, такой талант, который может вынести тебя на самый верх.
Похвала была столь неожиданна, что ее лицо залила краска, по телу разлилось блаженное пьянящее чувство.
- Ты мне льстишь.
- Отнюдь, - возразил он. - Я говорю истинную правду - никакого преувеличения. Ты знаешь, что талантлива, как знаешь, что красива. И учти - это убийственная комбинация, перед которой трудно устоять.
Это было еще хуже. Рэйчел торопливо поднесла бокал к губам, чтобы охладить предательский жар на лице. К ее ужасу, бокал оказался пуст.
- Нельзя ли еще немного шампанского, пожалуйста?
- Может, хватит?
В вопросе звучала почти отеческая забота, и Рэйчел. обиженно надула губы.
- Я уже не ребенок, Габриэль. Мне девятнадцать.
В подтверждение своих слов она встала и сама наполнила бокал. Ей плевать, одобряет он это или нет.
- Я взрослая женщина, Габриэль, а ты никак не хочешь этого понять.
- Напротив, я уже давно все понял. Вопрос в том, что мы будем с этим делать?
- Делать?
Она смущенно вскинула на него глаза и наткнулась на решительный, оценивающий взгляд. Ей показалось, что раздался звон скрестившихся шпаг и в воздух полетели искры.
- Откройся, Рэйчел…
Габриэль поставил свой бокал на ближайшую книжную полку и откинулся на спинку кресла. Он откровенно ее разглядывал.
- Смею ли я предположить, что твое сегодняшнее присутствие не случайный визит, а часть продуманной кампании, призванной убедить меня, насколько ты женщина?
От неожиданности она чуть не поперхнулась и лишь ошеломленно кивнула, машинально отхлебнув из бокала.
- Эта улыбка, взгляды, жесты, даже твое платье…
Его горящий взгляд прошелся по роскошному голубому платью, по глубокому вырезу и пуговкам спереди; потом вновь остановился на ее пылающем лице.
- Передо мной традиционный набор сигналов, которые женщина обычно посылает мужчине, ожидая от него соответствующего отклика. А поскольку здесь нет иных представителей мужского пола, смею предположить, что ты сигналишь мне.
Потрясенная Рэйчел вдруг поняла, что все переменилось: исчез расслабленный, невозмутимый Габриэль. Каждый дюйм его поджарого, мощного тела, полный силы и опасного ожидания, был готов к действию. У Рэйчел пересохло во рту, а сердце, казалось, застучало прямо в горле.
- Я прав, Рэйчел? Ты хочешь, чтобы я реагировал на тебя как мужчина?
Она снова молча кивнула - дар речи, казалось, навсегда оставил ее.
- Тогда не прекратить ли ходить вокруг да около? - Его голос понизился до тихого и страстного шепота. - Перестанем делать вид, будто не знаем, зачем мы здесь?..
- Делать вид? - От страха, что он передумает, к ней вернулись слова. - Я не делаю вид!
- Нет? Тогда докажи. Иди сюда, Рэйчел, - приказал он, видя, что она колеблется. - Иди сюда и поцелуй меня.
Она, было, подумала, что подгонять ее не нужно, но в следующую секунду почувствовала, что… робеет. Небольшое расстояние между ними вдруг показалось бездонной пропастью, перешагнуть через которую почему-то было нельзя, тем более что ноги ее уже почти не держали.
Взгляд глаз цвета темного шоколада не отпускал ее, заставляя бешено колотиться сердце и биться в висках кровь.
Облизнув пересохшие губы, она встала над ним и заглянула в темноту непроницаемых глаз. Потом медленно, наклонила голову и слегка коснулась его губ.
Волна возбуждения пробежала по нервам, сердце подскочило от бешеного восторга. Но Габриэля не так-то легко было пронять - его жесткие губы не дрогнули, лишь из груди вырвался вздох разочарования.
- Ради Бога, Рэйчел! - хрипло проворчал он. - Ты целуешься, как ребенок! Хочешь доказать, что ты женщина, так и целуйся, черт возьми, как женщина. Если нет…
Она не дала ему закончить, зажав ему рот новым поцелуем. Теперь она старалась вспомнить, как целовала его тогда, возле омелы, оживить то чувство и понять, чего он хочет. У нее был только один выход - спрятать свой страх, свою неопытность под игрой…
Но игра продолжалась не более секунды. Нахлынувший восторг смел все страхи, всю неуверенность и колебания. Горячая волна охватила ее тело, расплавленным золотом ударила в мозг, прежде чем она смогла сделать следующий вдох. Руки сами собой потянулись к Габриэлю, вцепились ему в волосы, притянули его лицо ближе, и язык скользнул между зубами.
- Лучше? - еле выдохнула она, оторвав губы и судорожно втягивая воздух.
- Лучше, - согласился он, издав короткий смешок, - но нам еще есть над чем поработать.
В мгновение ока он притянул ее к себе на колени, отклонил голову и легко коснулся губ.
Что там рождественский поцелуй, который она так добросовестно пыталась воспроизвести! Губы Габриэля становились то мягкими и нежными, умоляющими откликнуться, то жесткими и жестокими, словно рвущими на части, требующими полной отдачи; а затем вновь чувственными, влажными, сексуальными, вытягивающими всю душу, лишающими возможности думать. А его руки между тем скользили по ее телу, вызывая острое, пронзительное ощущение, от которого мутилось в голове и перехватывало дыхание. Он провел пальцем по краю глубокого выреза и опустился в пространство между пуговицами. Рэйчел задохнулась, по всему телу пробежала дрожь.
Юбка уже давно вся собралась наверху, и Рэйчел чувствовала обнаженной кожей ног мягкий вельвет его брюк и жесткое, горячее вздутие, которое давило ей на бедра. Судорога желания сотрясла ее хрупкое тело - она была в руках мужчины со вполне мужскими потребностями, и на эти потребности надо было ответить, пройти до конца, шаг за шагом - или отступить, и отступить сейчас.
Словно прочитав ее мысли, Габриэль глубоко и неровно вздохнул, поднял голову и посмотрел на нее затуманенным взглядом.
- Время решать, - проговорил он напряженным голосом. - Мне нужно знать сейчас, пока я еще могу оставаться джентльменом, этого ли ты хочешь.