- Павел Никитич, вы сегодня решили окончательно покорить меня, - удивленно смотря мне в глаза, произнесла Полина. - Целый воз комплиментов, Пушкин, восточные поэмы… Такое впечатление, будто вы провели это время в капище поэтов, а не в бесконечной дороге в деревню и обратно на скверных лошадях.
- Это все только потому, Полина Матвеевна, - пытаясь перекричать уханье молота в собственной голове, выпалил я, уже не понимая, что делаю, - что с самой нашей первой встречи я безумно люблю вас, люблю и не знаю, что мне делать с этим!..
2
…Надобно было видеть, как посмотрела на меня после этих слов Полина, целая гамма чувств пробежала по ее чертам: здесь были и удивление, и жалость, и умиление, и страх, и восторг… И только одного не увидел я в ее взгляде - ответного чувства.
- Милый, милый Павел Никитич, - прошептала она, нежно коснувшись пальцами моей руки. - Да кабы вы только знали все мои обстоятельства, то кинулись бы прочь из этого дома и никогда более не вспоминали бы обо мне.
- Вы не знаете меня, - так же шепотом возразил я, перехватывая ее пальцы и страстно целуя их. - Ничто на свете уже не может заставить меня разлюбить вас. Вам стоит только сказать - и я устраню все препятствия на своем пути!
Она печально покачала головой, при этом локон с ее виска выбился из прически и изящным русым завитком тоже грустно покачивался в такт движениям головы.
- Позвольте, друг мой, взамен на вашу откровенность быть откровенной и мне. Для начала - я несвободна…
- Как, вы помолвлены?! - вскричал я.
- Нет, но моя несвобода еще хуже любой помолвки, - со слезами на прекрасных серых глазах молвила Полина. - Потом, даже если опустить этот пункт, я не знаю, что бы ответил папенька на ваше предложение. Не секрет, что мы, женщины, не вольны в своих решениях, как бы ни хотелось нам идти, подчиняясь одним лишь сердечным привязанностям. И последнее… - Она испытующе посмотрела прямо мне в душу. - Не стану скрывать, Павел Никитич, мои чувства к вам покамест далеки от любви, хотя ваше общество мне несказанно приятно. Вы открыты, правдивы, честны, уверена, вы не способны к предательству и до конца жизни останетесь рыцарем одной дамы, можно только позавидовать ей! Но этого еще недостаточно для моего согласия.
Земля, казалось, разверзлась у меня под ногами, и я полетел вниз, в бездну, с пылающими от отчаяния щеками, непокорными своими вихрами и одною только мыслью, колоколом бьющейся в пустой чугунной голове: "Не любит! Не любит! Не любит!.."
- Полина Матвеевна, - уцепился я слабеющими руками за последний на пути моего низвержения в ад безысходности выступ надежды. - Давайте определимся: что для вас в этом списке первично - ваша несвобода, папенька или отсутствие чувств ко мне? Ежели последнее - то я покину вас навсегда, и вы более не услышите обо мне, чего бы мне это ни стоило. Ежели остальное - то давайте попробуем что-то сделать с этим…
- Если для вас это столь важно, то моя несвобода - самое главное из всех препятствий, - ответила Полина и ужас объял ее лицо. - Он не позволит мне даже помыслить о чем-то, что ему не понравится!
- Да кто же это, черт возьми?! - Я сжал подлокотники кресла столь сильно, что они заскрипели. - Назовите мне имя - и я вызову его на дуэль!
- Тише, прошу вас, - с болью простонала Полина. - Он может услышать нас, и тогда вы ничего не сможете сделать для меня!
- Умоляю вас, - я был настойчив, - расскажите мне всё, вы никогда не раскаетесь в этом!
Полина испуганно огляделась и, нерешительно вздохнув, поведала мне историю, которую я попытаюсь воспроизвести ниже как бы от ее лица с максимальной достоверностью.
Рассказ Полины Матвеевны
- Вы помните, друг мой, нашу встречу, когда прямо перед вашим отъездом вы посетили наш дом вместе с бароном? Это был мой последний спокойный день, когда я жила обычной повседневной жизнью девицы, не отягощенной особенными сложностями и заботами, и думающей лишь о том, как бы понравиться красавцам-офицерам, не зная, впрочем, для чего - так, из одного лишь кокетства… Вечером я прошла к себе в спальню, вспоминая наш с вами вальс и легкомысленно напевая его, и, едва затворив за собою двери, вдруг услышала чей-то голос. Он негромко, с придыханием звал меня по имени и доносился, казалось, из темного, неосвещенного угла спальни. Я, полагая, что это всего лишь обычное утомление после длинного дня, взяла подсвечник, напряженно всматриваясь в темноту, подошла ближе и - о ужас! - обнаружила в углу человеческую фигуру…
Впрочем, уже тогда я почувствовала, что, несмотря на человеческие очертания, что-то было в ней… не такое, как у людей, что-то потустороннее. Это был высокий мужчина, одетый в наглухо застегнутый длинный черный сюртук странного, не нынешнего, фасона, и черный же галстух, с необычайно бледным лицом, обрамленным темными, порядочной длины прямыми волосами. Особенно меня поразили его глаза - они были даже не светлыми, а прозрачными, тогда я даже не была уверена, есть ли у него зрачки. Он стоял в углу - весь прямой и черный, только голова у него была склонена вперед, словно он обиделся на меня за что-то и смотрел исподлобья.
От страха я не могла произнести ни слова и с несколько минут только смотрела на него, держа в дрожащей руке подсвечник с проливающимся прямо мне на пальцы воском, пока он достаточно мягко не взял его у меня и поставил на комод.
- Кто вы, сударь? - наконец, вымолвила я, раздумывая, кричать ли мне или все это - лишь галлюцинация.
Черты его лица странно исказились, словно в дьявольской усмешке одними лишь бескровными губами, и внезапно он исчез, будто бы его и не было. Я некоторое время простояла в оцепенении, глядя на свои закапанные воском пальцы и стоящий на комоде подсвечник, понимая, что мне это не показалось, что таинственный незнакомец был наяву в моей спальне. Охваченная непередаваемым ужасом, я выбежала прочь, примчалась к моей нянюшке и улеглась к ней, сославшись на страшный сквозняк в своей комнате. Всю ночь я так и не сомкнула глаз, мучительно вглядываясь в кромешную темноту, не видя и не слыша ничего, кроме завывания ветра за окном. Если бы я знала тогда, что это было только началом!
С тех пор я несколько дней старалась позабыть о ночном визитере, больше гуляя с братом и его гувернером, выходя решительно ко всем, навещающим папеньку и меня, даже радуясь зачастившему к нам после вашего отъезда фон Мерку. Не то чтобы я была в восторге от его общества, тем более что в основном время он проводил с папенькой, нежели со мною, но, во всяком случае, я была не одна! На третий день поздно вечером, когда я уже засыпала, незнакомец появился вновь. Я почувствовала легкое дуновение, словно бы приотворилось оконце, и сквозь ресницы увидела склоненную надо мною стоящую фигуру. Он, казалось, изучал меня своими прозрачными глазами, при этом бледное лицо его совершенно ничего не выражало. Впервые я заметила, что зрачки у него все-таки были - но серого, теряющегося на фоне ледяных глаз цвета.
- Прошу тебя, не пугайся, - тихо произнес он, почти не разжимая губ. Голос у него был даже приятным, обволакивающим, но говорил он с каким-то едва уловимым акцентом. У папеньки есть знакомец, он десять лет прожил в Англии, вынужденный почти не говорить по-русски. Так вот, мой ужасный гость говорил почти так же, несмотря на то, что язык его был безукоризнен, и, разумеется, не беря в расчет его обращение ко мне на "ты".
- Если вы немедленно не покинете меня, я закричу, - дрожащим голосом молвила я, не представляя, что делать в подобной ситуации.
- Ты сама понимаешь, что это бесполезно, - одними губами вновь усмехнулся он. - Я исчезну так же, как появился, а мать заставит тебя пить ужасные микстуры от расстройства нервов.
- Что вы… ты хочешь? - уже тверже спросила я, успокоенная уже хотя бы тем, что он способен говорить. Я даже не представляю, как бы ощущала себя, если бы это существо все время молчало, ибо перенесть его немигающий взгляд при гробовой тишине было бы, наверное, просто не в человеческих, во всяком случае, точно не в моих силах!
- Разумнее с твоей стороны было бы узнать для начала, кто я такой, - отвечал он, выпрямившись и бесшумно перемещаясь на стоящий рядом с постелью стул.
- Ты призрак? - предположила я даже с некоторой долей любопытства.
- О нет, - улыбнулся он, чуть дернув ниточкой губ. - Я - вовсе не призрак, к тому же не хочу тебя разочаровывать, но призраков не существует, я-то это знаю наверняка.
- Тогда кто? - Я начала терять терпение, принимая незнакомца все-таки за человека, вероятнее всего, за какого-нибудь ловкого фокусника или мага вроде Калиостро - тот, я читала, тоже мог перемещаться в пространстве, с легкостью минуя временные и материальные преграды. Но вопрос мой, увы, повис в воздухе, ибо он снова исчез, окончательно убедив меня в ошибочности своих предположений.
После этой ночи я начала понимать, что все происходящее со мною, увы, реально, оставалось только ждать следующего появления кошмарного незнакомца, чтобы выяснить - кто он и чего хочет от меня. О покое пришлось забыть, я вздрагивала всякий раз, заслыша свое имя из комнат, даже от любого шороха, заставшего меня врасплох. Буквально на следующий день я увидела его днем на прогулке - он быстро шел по противоположной стороне Невского и пристально смотрел на меня, а буквально через несколько минут уже оказался передо мною, сворачивая на Невский с другой стороны Садовой. Это не мог бы проделать человек, я поняла это окончательно!