- Посмотри на нее.
- Смотрю, - спокойно ответил Сэм.
На их лицах было выражение смеси радости и грусти. Я стала свидетелем того, что они потеряли, оплакивая дочь, и праздновали, когда нашли ее.
Зазвонил сотовый телефон Джулианны, и она ответила бодрым голосом.
- Привет, Вероника. - Ее голос сразу понизился до шепота, и она нырнула в прихожую. - Я не... да, она здесь. Я не знаю. Я уверена, что она могла бы, но... ладно. Конечно. Конечно. До свидания.
Она вернулась в комнату, ее глаза метались между Сэмом и мной.
- Уэстону... не очень хорошо.
- Его астма? - Я спросила, делая шаг.
Она покачала головой.
- Что случилось? - спросил Сэм.
- Он расстроен, - сказала Джулианна.
Я знала, что она имела в виду, и, по-видимому, Сэм тоже, потому что его глаза загорелись пониманием.
- Я не знаю, как заставить его чувствовать себя лучше. Я пробовала, - сказала я.
- Я не уверен, что кто-то сможет, - сказал Сэм.
- Это то, над чем ему, возможно, придется работать самому.
- Он думал о поступлении в ОСУ, - сказала я.
- Он что? - спросил Сэм, выйдя из дверного косяка, чтобы стать прямо.
- Затем, он попросил меня записаться в университете Северного Техаса. Это меньше чем в часе езды от института искусств Далласа.
Джулианна взглянула на Сэма, прежде чем посмотреть на меня.
- Это то, чего ты хочешь?
Немного поколебавшись, я покачала головой.
- Нет. Я хочу поехать в ОСУ.
- Тогда, ты не передумаешь, - сказал Сэм.
Я посмотрела на свои ногти.
- Он получил хорошие оценки. Уэстон сказал, что УСТ предлагает те же программы, но там несравнимая художественная школа с ОСУ. Так как я еще серьезно не решила, он не понимает, почему я не хочу менять школу.
- Он не должен понимать, - сказал Сэм.
- Я не безразличен к его чувствам. Я признаю свой страх. Я не могу представить, как бы я себя чувствовал, если бы был на его месте, - сказал он, любя глядя на жену. - Я уверен, что это беспокойство незнания, что может произойти, когда вы чувствуете к кому-то. Но он должен отпустить тебя, Эрин. Если вам предназначено быть вместе, все утрясется.
- Он не отпустит ее, - сказала Джулианна. - Они могут заставить чувства работать, если это то, чего они оба хотят.
Я кивнула.
- Это то, что ты хочешь? - спросила Джулианна.
- Я люблю его. Но себя я люблю тоже. - Джулианна вздохнула, и прошла несколько шагов, чтобы заключить меня в одни из ее удивительных объятий.
- Как следует.
- Он будет в порядке, – сказал Сэм. – Я чувствую, что он волнуется о многих вещах. Он знает, что грядут большие перемены. Вы оба этого заслуживаете.
Джулианна обняла меня еще раз, прежде чем отпустить. Она выпрямила кисточки, свисающие с моего колпака, и улыбнулась.
- Может быть, ты могла бы пойти туда, прежде чем мы уедем. Поднять ему настроение. Это должен быть счастливый день.
Я кивнула и прошла мимо нее и Сэма в зал, и спустилась по лестнице. Входная дверь заскулила, когда она открылась, и я вышла на яркий солнечный свет. С каждым шагом, на душе становилось тяжелее, и голова у меня была полна мыслей, что ожидать, когда я войду в дом Гейтсов. Слова Сэм и Джулианны застряли внутри моего сознания, повторяясь в такт моих шагов.
Он расстроен.
Вы не должны менять свое решение для всех.
Это тревожно.
Он не отпустил ее.
Это то, что ты хочешь?
Он будет в порядке.
Я постучала в плотную деревянную дверь и стала ждать. После того, как целую минуту, никто не подходил, я постучала снова. Я ждала, и ничего не происходило. Я повернула ручку, и я услышала голоса, доносящиеся из задней части дома, вероятно, гостиной. Я вошла и закрыла дверь позади себя. Слова Уэстона слились в одно целое. Голос его был поднят. Питер и Вероника пытались образумить его. Он был более чем расстроен.
- Вы можете просто попробовать насладиться днем? - Умоляла Вероника. - Ты не просто портишь все для себя, Уэстон. Ты погубишь ее.
- Это не твой последний день с ней, - сказал Питер напряженным голосом. - У вас есть целое лето.
- Это то, что Сэм и Джулианна сказали? Они что-то знают? - спросил Уэстон.
- Нет, – сказал Питер. - Уэстон, успокойся. Ты напрягаешься.
Я услышала скрежет, а затем Уэстон вдохнул из своего ингалятора.
- Вот оно, – сказал Уэстон, сломленным голосом. - Я слишком долго ждал. У нас не было достаточно времени.
- Достаточно времени для чего? – спрашивает Вероника.
- Для нее, чтобы испытывать достаточно сильные чувства ко мне. Она не чувствует то же, что и я.
- Уэстон, тебе восемнадцать. У тебя вся жизнь впереди, - Питер начал ругаться. - Эрин милая девушка, но она не единственная девушка. Если она движется дальше, то ты тоже можешь.
- Вы не понимаете, - сказал Уэстон. – Вы просто не понимаете. Если бы ты любил маму так, как я люблю Эрин, ты бы так не говорил мне.
- Уэстон! – Вероника взвизгнула.
Я повернулась к ванной и прижалась спиной к стене. Если они узнают, что я слышала их разговор, мне будет стыдно, как и им. Мне пришлось убраться оттуда прежде, чем они поняли, и я не позволила себе перебить их. Дальше слова Уэстона звучали приглушенно.
Затем Питер произнес:
-Я знаю, что лучше почувствовать такую любовь даже немного, чем никогда вообще. Я также знаю, что если ты надавишь на нее, то только оттолкнешь.
Пока я ползла по коридору, Уэстон заговорил снова:
- Я ничего не могу поделать. Я люблю ее. Я всегда любил ее. Я не знаю, что это. Теперь, когда я знаю, на что это походит, быть с ней, я никогда не откажусь от этого. Я не думаю, что должен. Все продолжают говорить мне, что я должен отпустить ее. Но зачем мне это делать для себя? Я уже знаю, каково это – задыхаться, вдыхая, когда не хватает воздуха, независимо от того, сколько раз или насколько глубоко. Ты говоришь, что я веду себя мелодраматично, что я слишком остро реагирую, но я знаю, что умирающий чувствует, и я почувствовал это не раз. Это... это хуже.
Я выскользнула из входной двери и прикрыла рот, потянувшись за железные перила, мои колени подкосились. Каждый прерывистый вдох, который наполнил мои легкие, заставил меня вспомнить его слова и агонию, а также панику в голосе.
После нескольких минут, чтобы собрать себя, я сжала руку в кулак и ударила о дерево. Уэстон с нетерпением ожидал эти последние дни в школе, и я не собиралась позволять ему жалеть о чем-то. Даже, если я была единственной, кто еще сомневался, ему нужно было услышать несколько простых слов от меня, и я бы сказала ему слова, которые я боялась произнести вслух, но это не делает их менее правильными. Когда никто не подошел к двери, я позвонила в дверь, слушая то, что звучало как перезвон колоколов собора замысловатых мелодий. Вероника открыла дверь, выражение ее лица было уставшим.
- Эрин, - сказала она с облегчением.
- Можно войти? - спросила я. Она шагнула в сторону, и открыла дверь шире.
- Да, пожалуйста. Он в гостиной.
Я метнулась по коридору мимо двери, подвала и кухни, и резко остановилась в пяти футах от Уэстона. Он стоял спиной ко мне, но все же обернулся.
- Уэстон? - спросила я, не уверенная в том, что он хотел меня видеть.
Он повернулся. Его глаза были красными, щеки зарумянились.
- Они сказали тебе прийти?
Я покачала головой, надеясь, что он поверит в эту ложь. Я не хотела расстраивать его дальше.
- Я хотела увидеть тебя.
- Не таким. Я в долбанном бардаке.
- Ты нервничаешь. Мы все. Это нормально.
Он сунул пару пальцев на каждое бедро и уставился в пол. С каждым глубоким вздохом он пытался успокоиться.
- Я чувствую, что с ума схожу. Я имею в виду... я знал, что я без ума от тебя, но... черт побери. Я не могу контролировать это. Это страшно, до чертиков.
- Поговори со мной, - попросила я.
- Это конец, да? У нас осталось несколько недель лета, а потом все закончится.
- Нет, - сказала я, качая головой. - Почему ты мне не веришь?
Его глаза бегали по всему залу и, в конце концов, остановились на мне.
- Я ждал, прислушиваясь, наблюдая. Я надеялся, ты скажешь, что мне нужно услышать. Я даже не знаю, что это такое, Эрин. Каждый прожитый день просто заставляет меня чувствовать себя хуже.
- Так не должно быть, – сказала я, мой голос ослаб. – Ты не должен быть несчастным. Предполагалось, что мы будем сохранять хорошие воспоминания, помнишь?
Он кивнул, а затем потянулся ко мне. Я подошла в несколько шагов и растаяла в его объятьях, позволяя его рукам захватить меня.
- Эй, – прошептала я, надеясь, что мой голос был успокаивающим. Я схватила в кулаки его бардовый выпускной халат, пытаясь притвориться, что ничего не слышала, каждого мучительного слова, в чем он только что признался. Он зарылся лицом в мою шею, его вдохи стали неровными. Он становился все более расстроенным, и это было неприятно осознавать, что чем больше я пыталась успокоить его, тем хуже он чувствовал себя. Я решила поменять стратегию.
- Уэстон, – окликнула его, заставив посмотреть мне в глаза, – я думала о том, что мы обсуждали на днях.
Он затаил дыхание, ожидая.
- Ты не прав. Ты неправ во всем.
- Это... отстой, – сказал он.
Он нахмурил брови.
- Я нуждаюсь в тебе.
Он отстранился от меня, хватаясь глазами за что-то.