- Хорошо. А ты? - Джеймс нежно погладил ее по плечу. - Как ты? Счастлива?
Его глубокий грудной голос проникал, казалось, в самое сердце. У Эмили по спине побежали мурашки. Она по-прежнему испытывала к Джеймсу физическое влечение, с которым не могла справиться. Джеймс все еще имел над ней безмерную власть.
- Счастлива? - повторила она рассеянно. Она не могла любить его так, как ему хотелось бы, но и ненавидеть тоже не могла. - У меня умер муж. Я потеряла свой дом и теперь всецело завишу от доброты свекрови. - Эмили посмотрела ему в глаза. - Как ты думаешь, счастлива ли я?
- Я думаю, что нужен тебе.
Джеймс приподнял пальцем ее подбородок.
- Меня поражает твоя самоуверенность! - возмутилась Эмили, встряхивая головой.
- Ты по-прежнему ни в чем не хочешь сознаться.
Внезапно двери библиотеки резко распахнулись, и на пороге выросла Кэтрин.
- Прошу к столу, мои дорогие! - объявила она.
За ужином Кэтрин обнаружила не свойственное ей красноречие и без устали развлекала сотрапезников всевозможными историями. Хотя рассказчицей она была неважной, Джеймс с большим интересом слушал обстоятельный отчет графини Маккензи о последних событиях уходящего года и ее планы на ближайшее будущее.
Эмили поглядывала на него с удивлением. Как только ему удается сидеть с умным видом и изображать внимание? Десять лет назад скучные байки Кэтрин вряд ли могли бы позабавить Джеймса. С другой стороны, десять лет назад графиня Маккензи даже не стала бы с ним разговаривать.
За последнее время они все очень изменились. С уходом Берта все стало иным. Мир вокруг переменился.
Эмили поймала на себе пристальный взгляд Джеймса и была готова поклясться, что он прочитал ее мысли. Его глаза светились невыразимой нежностью и страстью. У Эмили в горле образовался ком и стало трудно дышать.
Захочет ли Джеймс когда-нибудь снова ее поцеловать?
Заставит ли ее когда-нибудь снова пережить те чувства, какие она испытывала в восемнадцать лет, когда возлагала на жизнь столь радужные надежды?
- Хочешь еще десерта, милый? - обратилась Кэтрин к Джеймсу.
- Нет, спасибо, Кэтрин.
- Тогда идем со мной в библиотеку, - пригласила она и встала.
Эмили тоже поднялась и принялась собирать посуду.
- Может, мне сначала помочь Эмили убрать со стола?
- Глупости. - Графиня махнула рукой. - Она и сама справится. - С этими словами Кэтрин подплыла к Джеймсу и взяла его под руку. - Ты справишься, Эмми?
- Конечно, - подтвердила Эмили.
В другой раз она бы не стала отказываться от помощи, но теперь хотела побыть одна, чтобы собраться с мыслями.
Встреча с Джеймсом, разговор о прошлом выбили Эмили из колеи. Накануне поездки в Нигерию ей следовало бы думать совсем о другом, но Джеймс всецело завладел ее помыслами, и она в который раз переживала в памяти те чувства и ощущения, которые испытывала в его присутствии.
Похоже, что с давних времен мало что изменилось. Находясь радом с ним, она всегда чувствовала себя беззащитной. Всегда нервничала и трепетала.
- Я справлюсь одна, - сказала Эмили внятно, давая Джеймсу понять, что в помощи не нуждается. Она давно выросла. Давно стала взрослой женщиной. Женой. И два года назад - вдовой. Если она сумела перенести все эти превращения, следовательно, и вечер в компании Джеймса ей не страшен. - Я присоединюсь к вам, как только освобожусь.
2
Она стояла, по локоть погрузив руки в мыльную пену, когда из-за ее спины высунулась мужская рука и схватила посудное полотенце.
Эмили обернулась и увидела Джеймса.
- Что ты тут делаешь?
Он закатал рукава и, взяв тарелку, энергично принялся ее вытирать.
- Помогаю тебе.
- Кэтрин это не понравится.
- А мы ей не скажем. Она думает, что я в туалете. - Джеймс по-мальчишески улыбнулся.
Его улыбка напомнила Эмили прежнего Джеймса и их совместные летние каникулы. Воспоминания всколыхнули в ней старую боль, и у нее защемило сердце.
Последнее в своей жизни школьное лето они проводили вместе на Канарах, на вилле графа Маккензи, знаменитого британского банкира, отца Берта. Заверив, что без присмотра взрослых подростки не останутся, граф каким-то образом сумел уговорить родителей Эмили Витте и Джеймса Митчела отпустить своих детей погостить к нему на виллу.
Но в Санта-Крус-де-Тенерифе неразлучная троица была предоставлена сама себе и вытворяла все, что заблагорассудится. Полночи они развлекались, потом до обеда спали, а встав, неслись на пляж. Им было бесконечно хорошо друг с другом. Забыв о существовании всего остального мира, они упивались безмятежностью и счастьем. Однако всему приходит конец. Последний день на Канарах до сих пор был для Эмили самым незабываемым воспоминанием.
Яркое солнце слепило глаза, и непрестанный шум накатывающих на песчаный берег волн навевал на нее дремоту. Уютно завернувшись в махровое полотенце, Эмили поёжилась. Все эти дни она жила, как в волшебном сне, и молила Бога, чтобы так продолжалось вечно. Жизнь казалась ей прекрасной и удивительной, а молодость непреходящей.
Вдруг на нее упала тень. У Эмили внутри все сжалось в комок восторга и страха. Прикрыв глаза рукой, она приподнялась, не сомневаясь, что увидит Джеймса. Она обожала его и боялась одновременно, не понимая, как можно испытывать столь противоречивые чувства.
Эмили не ошиблась. Над ней возвышался Джеймс. Его длинные светло-русые волосы были откинуты назад, оставляя открытым высокий лоб. По бронзовой от загара коже, под которой перекатывались бугры мышц, стекали капли воды.
- Ты обалденно пахнешь, Эмми. Так бы тебя и съел.
- Это всего-навсего крем, Джим, не обольщайся. Я невкусная, - ответила она, стараясь не придавать значения тому, как учащенно забилось ее сердце.
- Позволь мне самому судить об этом, - возразил он; сверкнув белозубой улыбкой.
- Может, вы заткнетесь? - пробурчал лежавший рядом с Эмили Берт и недовольно пошевелился.
- Мы что, разбудили тебя, старик? - обратился к нему Джеймс и, подхватив с подстилки полотенце, промокнул лицо.
- Ты очень догадлив, - отозвался Берт, закрывая голову руками.
- Дай попробовать хотя бы чуть-чуть, - прошептал Джеймс, склоняясь к уху Эмили.
В его карих глазах вспыхнули опасные огоньки. Он осознавал, что ведет себя вызывающе, но, насколько мог судить, девушке это нравилось.
- Если только чуть-чуть.
- Я только лизну, - подтвердил Джеймс с серьезным видом.
- Угощайся, дружок.
Даваясь от смеха, Эмили бросила ему бутылочку с жидким кремом от загара. Джеймс ловко поймал ее неуловимым движением руки.
- Ради всего святого! - воскликнул Берт сердито и встал. - Вы испортили мне сладкую дрему. - Он схватил Эмили за руку и, поднеся ко рту запястье, демонстративно лизнул языком теплую кожу. - Фу, гадость! - фыркнул Берт и, отбросив ее руку, снова улегся на полотенце. - У нее вкус пластмассовой куклы. Тебе не понравится, Джимми. А теперь попрошу вас обоих соблюдать тишину, я намерен вздремнуть.
- Ты просто не хочешь, чтобы я узнал, какая она на вкус, - язвительно заметил Джеймс, приземляясь на песок рядом с друзьями. - Уж не ревнуешь ли ты, старик?
Берт даже не удосужился разомкнуть глаза.
- Ревновать к вам, жалким людишкам? Кому, как не мне, известно, дурья твоя башка, что вы с принцессой - друзья не разлей вода.
Дурья башка. Принцесса. Эмили прикусила губу, чтобы не рассмеяться, но не смогла удержаться. Через секунду все трое покатывались от хохота. Вскоре у Эмили в глазах защипало от слез, но дать им волю она не посмела.
Ничто не сравнится с этим, думала она, вытирая украдкой слезы, глядя на рокочущие волны Атлантики. Никто не пробудит во мне таких светлых, незабываемых чувств. Ничто не будет в моей жизни столь чистым и невинным.
Если бы время могло остановиться и они втроем навсегда остались бы вместе!
Но месяц пролетел незаметно, и настало время сказать друг другу "до свидания". Вещи Эмили и Джеймса погрузили в "роллс-ройс" графа, чтобы отвезти в аэропорт.
Берт распрощался с друзьями с присущим ему оптимизмом и юмором. Но белокурая красавица Эмили покачала головой.
- Я не могу уехать, - проговорила она, и на ее глазах выступили слезы. - Не заставляйте меня возвращаться. Я не могу…
Граф Маккензи вопросительно взглянул на юношей. Все растерянно хранили молчание. Тогда графиня взяла управление ситуацией в свои руки.
- Как не стыдно! - воскликнула она, спускаясь по высокой, отделанной мрамором лестнице их особняка. - Тебе семнадцать, Эмили Джейн Витте. Ты почти взрослая. Немедленно прекрати истерику и садись в машину.
Понурившись, Эмили подчинилась. Это были лучшие каникулы в ее жизни. Точнее лучшее в жизни лето. Джеймс и Берт были необыкновенные. Единственные. Непревзойденные. Неисправимые. Незаменимые. Она любила их обоих больше всех на свете.
- Ты совсем не изменился, - сказала Эмили, пристально глядя на Джеймса.
- Не изменился. Ведь тебе этого не хотелось бы. А теперь, будь добра, передай мне следующую тарелку.
Джеймс протянул руку, слегка качнулся вбок, и их бедра соприкоснулись. От этого прикосновения Эмили пронзило, как током.
- Как давно ты переехала к Кэтрин? - поинтересовался он.
- Чуть больше года, - ответила Эмили. - С тех пор, как покинула Парк-холл. - Парк-холл был домом в Шотландии, куда Берт привез свою молодую жену после свадьбы. - Его забрали за долги. Впрочем, я все равно не могла его ни ремонтировать, ни содержать.
- Как тебе живется с Кэтрин?
Эмили скупо улыбнулась.
- Интересно.
- Вам, должно быть, пришлось поначалу туго?