* * *
Когда моя соседка Верунчик зла на весь мир, к ней лучше не подходить ближе, чем на несколько метров - в противном случае решительного смельчака может попросту убить током.
В очередной раз я встретила ее в подъезде, когда бежала сломя голову на работу, чтобы поделиться со Степашкиным своим открытием. Мое настроение было приподнятым, что по утрам со мной случается крайне редко. Еще бы - ведь впереди маячила перспектива раскрутить настоящее журналистское расследование! Да иные мои коллеги полжизни такой возможности ждут. А мне вкусная тема, можно сказать, сама приплыла в руки.
Ну и наплевать, что мужчина, которого я полюбила, оказался преступником, хладнокровно втянувшим меня в криминальную авантюру. Зато я могу разоблачить его на страницах газеты и получить за это международную репортерскую премию. Ох, я поднимусь на сцену, и на мне будет новое вечернее платье, желательно длинное, с пышной газовой юбкой, а мои накрашенные профессиональным визажистом (ха-ха - можно дать подработать Петру!) губы будут скорбно сжаты.
"Да, мне было и правда очень сложно, - мудро улыбнувшись, скажу я, - но я справилась. Я всегда знала, что все проходит, в том числе и боль. Мне так хотелось поскорее забыть эту историю. Но я нашла в себе силы, чтобы рассказать все людям. Может быть, кому-то мой опыт покажется полезным, а кого-то он просто развлечет… Знаете, есть в жизни такие моменты, когда нужно собрать волю в кулак".
Даже когда я просто об этом думаю, на глаза наворачиваются слезы. Представляю, как будет рыдать весь зал. Возможно, среди зрителей окажется какая-нибудь чересчур впечатлительная барышня, которая после моего выступления отбросит коньки от сердечного приступа, и тогда у меня есть шанс прозвездить в вечерних новостях. Но даже если нет - все равно мне же премию дадут. А это как минимум тысяч двадцать долларов, предлагать меньше матерому журналисту за кровью выстраданный репортаж просто неприлично. Съезжу наконец в Париж, и куплю себе мечтанную норковую шубку халатного фасона, и приглашу всех подружек в ресторан…
Так что мысли мои были очень даже благостными, когда дорогу мне преградила разъяренная Верунчик, глаза которой молнии метали. Взглянув в ее перекошенное лицо, я даже вздрогнула. Выглядела она превосходно - для того, чтобы непослушных детей пугать. Вот-вот, и начнет трансформироваться в кровожадного оборотня.
- Верка, - отшатнулась я, - что случилось?
- Вот ты-то мне и нужна, - срывающимся голосом сказала Верунчик, - я до тебя уже три дня дозвониться не могу.
- А что такое? - насторожилась я. - Если это из-за соли, которую я одалживала на прошлой неделе, то ты не волнуйся, я могу вернуть…
- Да при чем тут дурацкая соль! - досадливо отмахнулась она. - Мне и соль-то в последнее время не нужна. Весь день глаза на мокром месте, впору наплакать себе в суп и жрать солененькое.
Я осторожно взяла ее за руку. Унизанная разнокалиберными перстнями конечность предательски дрожала.
- Расскажи, - вздохнула я. Ничего страшного, супер-расследование может полчасика подождать. Такие репортажи не стареют.
- Меня ограбили, - всхлипнула Верунчик, - я тебя предупредить хотела.
- Да ты что? - перепугалась я. Квартирная кража - вот моя навязчивый кошмар. Я с самого детства этого боюсь.
- Брось ты это дело, Санька, - Верунчик по-мужски утерла нос тыльной стороной ладони.
- Какое? - не поняла я.
- С иностранными мужиками по Интернету знакомиться. Мало здесь у нас своих козлов, так мы еще и зарубежных зачем-то приваживаем. Какой же дурочкой я была!
- Постой-постой… Тебя ограбил твой иностранный друг, так что ли?
- Да!! - взревела фурия. - Вшивый французишка, которого я и в глаза-то не видела!! Надо было сразу послать его подальше, как только я взглянула на его фотографию! Чернявый весь такой, страшненький. Тьфу!
- Постой, - встряхнула головой я, - но если тебе так показалось, зачем же ты с ним встретилась? Зачем вообще ему написала?
- Ты не понимаешь, Санька… - вздохнула Верунчик, - да я же всю жизнь хотела попасть в Париж! Это ж мечта у меня такая.
- Но не таким же образом ее исполнять, - пробормотала я, - ну и как тебе Париж?
- В том-то и дело, что до Парижа я не добралась. Все началось, как всегда. Мы переписывались, пару раз мило поговорили по телефону…
Я недоверчиво хмыкнула:
- Каким же, интересно, образом? В телефонной беседе твой любимый иностранный язык - язык тела - не пригодится.
- Да ладно, - снисходительно усмехнулась эта чудо-женщина, - как будто бы я французских слов не знаю. Амур, тужур, лё дирижабль.
- Дирижабль-то тут причем?
- Звучит уж больно красиво, - мечтательно протянула она, - Но неважно. Все было как всегда. Я дала ему номер своей кредитки, чтобы он перечислил деньги. И пароль.
- Зачем? - ахнула я. - Без пароля деньги разве нельзя перевести?!
- Там были какие-то проблемы… И вообще, чего ты ко мне привязалась?! - агрессия обиженного Верунчика обрушилась на человека, не имеющего никакого отношения к ее причинам, то есть на меня. - Да я плевать хотела на эти кредитные карточки!! Я сроду ими не пользовалась! Завела вот специально для иностранных женихов. Чтобы они мне деньги на поездки переводили. Но этот… Этот вор вместо того, чтобы перевести на мою карточку тугрики…
- Снял их с нее, - догадалась я, - там много было что ли?
- Порядочно, - вздохнула Верунчик, - мне как раз еще один перевел, нигериец. Я к нему собиралась. То есть… Если честно, я собиралась купить на них шубу. Старая износилась совсем.
- Шубу, - тяжело вздохнула я, - ты собиралась купить шубу на деньги, которые прислал тебе добрый нигериец. Чтобы ты приехала к нему, и вместе вы зажили бы долго и счастливо.
Веркины зеленые глаза сузились. Она стояла так близко, что мне пришлось практически прижаться спиной к грязноватой батарее, а ведь на мне было светлое джинсовое пальто.
- Ты меня упрекаешь или это мне кажется? - со светской холодностью полюбопытствовала она. - Тебе что, и в самом деле ни капельки меня не жаль?
- Верка, но ты же тоже по сути обманщица и мошенница, как и он. Представь, что сейчас рассказывает о тебе нигериец.
- А мне не наплевать? Мне шуба новая нужна.
Я покачала головой. Такие люди, как она, вызывают во мне чувства изумления и зависти одновременно. Мне вот никогда не научиться вести себя так нагло, прыгая по чужим головам с изяществом беременного бегемота. Даже если я попробую вести себя так нагло, у меня все равно ничего не получится. Для этого мне не хватает самого главного: глубокого внутреннего убеждения, что все кругом мне должны.
Лично мне кажется, что наглая Верунчик получила по заслугам. Но если я не желаю быть съеденной заживо, то уж лучше не буду читать ей мораль.
Тем более что у меня и своих забот по горло.
Меня ведь ждет мой суперрепортаж!
Разоблачительная разгромная статья о мошеннике Алане Джексоне, которая непременно сделает меня звездой международной журналистики!
ГЛАВА 14
Вдверях кабинета главного редактора я столкнулась с его секретаршей, Диночкой, туповатой самовлюбленной обладательницей длиннющих ног, стервозного нрава и интеллекта дрессированного хомяка. Как назло, в руках эта орясина держала поднос, на котором стояли чашка из-под кофе, сахарница и вазочка с конфетами. Мне кажется, во всем виновата не моя порывистость, а ее тонкие высокие каблуки - не так-то просто балансировать с подносом в такой обувке. Столкновение наше было несильным, тем не менее, Диночка не удержала свою ношу, и посуда полетела на пол вместе с подносом. Чашка повела себя так, как и положено вести себя чашкам в подобной ситуации - бесцеремонно разбилась на несколько крупных кусков. Остатки кофе украсили светло-персиковый ковролин причудливым пятном, напоминающим очертания африканского континента.
Почему-то Диночка решила, что во всем виновата я.
- Смотреть под ноги надо, когда так несешься, - прошипела она, - кстати, на твоем месте я бы так не торопилась.
- Это еще почему?
- На этот раз наш Максим Леонидович наконец решился избавиться от балласта, - радостно ответила она.
Интересно, что может внушить такой оптимизм человеку, которому предстоит наманикюренными своими пальчиками отдраивать испачканный ковер?
- От какого еще балласта? - устало спросила я.
- От тебя, - рассмеялась Диночка, - даже стажерам-первокурсникам известно, что главный балласт нашей редакции - это Саша Кашеварова!