- Просто я немножко пьян.
Она засмеялась, но как-то принужденно. Ей явно надоело танцевать. Да и танцевали-то мы как-то не очень ловко.
- Мне нравится в Италии, здесь так красиво, - заметил я.
И мы оба замолчали. Мной снова овладели воспоминания о Жаклин, и я опять оказался в поезде, там была страшная духота, а он все мчался и мчался в ночи. Этот поезд уже не впервые всплывал у меня в памяти, но на сей раз мне никак не удавалось изгнать его оттуда. Я слегка разжал объятия. Она посмотрела на меня.
- Не надо больше думать о ней, - проговорила она.
- Просто в поездах сейчас такая духота, вот в чем все дело.
Она заметила как-то очень ласково:
- Нынче днем, за обедом, она очень сердилась.
- Думаю, это все из-за меня, за обедом я заставил ее сильно страдать.
- А она поняла, почему вы с ней расстались? - после довольно долгой паузы спросила она.
- Да нет, так ничего и не поняла. Наверное, это моя вина, просто я не смог ей толком ничего объяснить.
- Не надо больше об этом думать. - Потом добавила: - По-моему, вам действительно не стоит больше об этом думать.
- Но ведь она так ничего и не поняла, - повторил я.
- С кем такого ни случалось…
В голосе ее просквозил легкий упрек, но он по-прежнему оставался очень мягким, нежным, ни одна женщина никогда еще не говорила со мной так ласково.
- И что же вы собираетесь теперь делать?
- Неужели надо непременно что-нибудь с собой делать? Разве не бывает так, что можно обойтись без этого?
- Я вот пробовала ничего с собой не делать. Не получается. Всегда рано и или поздно кончается тем, что приходится что-то с собой делать.
- А он? Что делает с собой он?
- Ну, убийцам, - с улыбкой заметила она, - им все намного проще. За них все решают другие. А вы что, и вправду, не имеете ни малейшего понятия?
- Ни малейшего. Я ведь всего пару часов назад вышел из Гражданского состояния.
- Да, что правда, то правда. Вы еще никак не можете этого знать.
- Хотя вообще-то, - заметил я, - кое-что я уже себе представляю.
- И что же?
- Мне хотелось бы быть на вольном воздухе. Она удивилась, потом безудержно расхохоталась.
- Ну знаете, в мире не так уж много дел, которыми можно заниматься на вольном воздухе.
Танцы теперь следовали один за другим почти без перерыва, так что все даже не присаживались, а стоя ждали следующего. Однако, едва замолкала музыка, все, и мы тоже, почему-то сразу переставали разговаривать. Начался новый танец.
- Взять хотя бы морской флот. Теперь была моя очередь рассмеяться.
- Да, правда, - смеясь, согласилась она, - но ведь это тоже профессия.
Я собрался с духом и выпалил:
- Ну, не всегда. Вот, к примеру, чистить всякие медные предметы - это ведь каждый сможет.
Конечно, она не могла не заметить моего волнения. Ничего не ответила. Я не решался взглянуть на нее. И добавил:
- А что, неужели на корабле не хватит медных ручек, чтобы дать занятие одному человеку?
- Даже не знаю.
Потом, немного помолчав, добавила:
- Честно говоря, никогда об этом не думала.
- Знаете, не обращайте внимания, это я просто так, пошутил.
Она опять не ответила. Я больше не мог танцевать.
- Мне хочется выпить коньяку, - признался я. Мы перестали танцевать. С трудом протиснулись к бару. И, не сказав друг другу ни слова, выпили по коньяку. Он был очень скверный. Я больше не глядел на нее. И мы снова пошли танцевать.
- Неужели это было так ужасно, это ваше Гражданское состояние?
- Ну, всегда немного преувеличиваешь.
- Время от времени непременно надо брать отпуск. Чем бы ты ни занимался.
У меня снова появилась надежда.
- Да нет, - возразил я. - Не в этом дело. Вот я, к примеру, всегда регулярно, по-честному, уходил в отпуск. Верить в отпуск - это все равно что верить в доброго Боженьку. - Потом добавил: - Прошу вас, забудьте о том, что я вам сказал.
Танец подошел к концу. Обливаясь потом, вернулась Карла. Музыка замолкла на целых пять минут. Они казались нескончаемыми. Мне хотелось, чтобы она забыла про медные ручки.
- Ты, наверное, умираешь от жажды, - обратилась она к Карле, - ступай возьми себе лимонаду.
- Я схожу, - предложил я.
- Нет-нет, - возразила Карла, - я привыкла, и потом мне забавно заниматься этим здесь. У меня получится быстрее. Взять еще два коньяка?
И исчезла. Она смотрела ей вслед.
- В ее возрасте я тоже подавала лимонад.
- Вам надо отплыть завтра. А насчет медных ручек - это все потому, что я немного выпил. Вы должны забыть, что я вам тут наговорил.
Она глядела на меня, по-прежнему не отвечая ни слова.
- Даже если бы мне предложили этим заняться, чистить медные ручки, я все равно бы отказался. Просто я слишком много пью, а когда выпью, вечно начинаю нести подобную чушь, вот и все.
- Я уже забыла, - проговорила она. Потом совсем другим тоном добавила:
- Когда мне было столько лет, сколько сейчас Карле, со мной такое тоже случалось, и я тоже подавала лимонад.
Она замолкла, потом добавила:
- И долго вы оставались в Гражданском состоянии?
- Восемь лет.
Она снова надолго замолчала.
- Вы говорили, что в возрасте Карлы подавали в кафе лимонад?
- Да, у моего отца было маленькое кафе с табачным киоском в Пиренеях. А в девятнадцать лет я нанялась на одну яхту в качестве даже не знаю кого, скажем, официантки. Девушкам иногда приходят в голову подобные фантазии. Вот Карла, она тоже способна выкинуть что-нибудь в этом роде.
Мы впервые разговаривали с ней сидя. Мне казалось, что она уже напрочь забыла про медные ручки.
- На эту же самую яхту? - спросил я.
- Да, на эту же самую яхту, - ответила она. Потом как-то извиняюще пожала плечами и добавила: - Вот видите, как далеко это может завести.
Должно быть, она сохранила ту же самую веселую улыбку, что и в шестнадцать лет.
- Но если это было так ужасно, почему же вы оставались там целых восемь лет?
- Что за вопрос? Из лени.
- И вы уверены, что никогда туда больше не вернетесь?
- Уверен.
- Неужели после восьми лет можно быть уверенным в таких вещах?
- Редко, но можно. И на этой же яхте вы с ним и познакомились, да?
- Да, на этой. Поскольку никто не знал, что с ним делать дальше, его наняли матросом.
Снова начался танец.
- Еще один танец, - проговорила она, - и нам надо будет отвезти, ее назад.
Я не ответил. А она едва слышно добавила:
- Если хотите, можем съездить выпить чего-нибудь на яхте. Катер ждет меня у маленького понтонного мостика на пляже.
- Да нет. Давайте-ка лучше еще немножко потанцуем, - предложил я.
Она рассмеялась.
- Так, значит, нет?
Я едва удержался, чтобы не увести ее тут же, оставив на произвол судьбы Карлу. Прошла минута.
- Неужели у меня и вправду такой растерянный вид?
- Да нет; не очень, а потом… в общем-то, мне это безразлично. Просто сегодня утром, за аперитивом, сама не знаю почему…
- Должно быть, вы испытываете слабость к растерянным людям.
- Даже не знаю, - ответила она на сей раз с таким юным смущением, что я снова с трудом удержался, чтобы тут же не увести ее прочь. - Может, у меня, и правда, к ним какая-то слабость.
- Я расстался с ней, - заметил я, - потому что она никогда не выглядела растерянной. Так что мы с вами в чем-то похожи.
- Кто знает… Может, и правда, похожи.
Во время всего танца мы больше не сказали друг другу ни слова. Не припомню, чтобы какая-нибудь женщина вызывала во мне такое сильное желание.
- А могу ли и я тоже полюбопытствовать, чем же занимаетесь вы сами? - спросил я.
Она немного подумала.
- Я путешествую, - ответила она, - ищу одного человека.
- Его?
- Да, его.
- И больше ничем?
- И больше ничем. Это тяжелое занятие.
- А здесь? Что вы делаете здесь, тоже ищете его?
- Время от времени я тоже беру отпуск.
- Понятно, - сказал я.
Теперь я все время целовал ее волосы. На нас смотрела Кандида. Карла тоже заметила. Мне было все равно. И ей тоже, похоже, и ей тоже было все равно.
- Забавно, - проговорил я, - что ни говори, а все-таки это забавно.
- Да, правда, - согласилась она. - Почему бы нам не уйти?
- Нет, что ни говори, - повторил я, - но до чего же забавно. Странная история.
- Да нет, не очень, - ответила она.
- Может, пойдем? - предложил я.
Мы перестали танцевать. Она пошла за Карлой.
- Нам пора, - сказала она, - наверное, твой отец уже совсем заждался.
Карла обвела нас обоих взглядом, в котором сквозило удивление, а возможно, и легкое неодобрение, ведь она видела, как я ласкал ее. Должно быть, заметила.
- Что это с тобой? - спросила она.
- Ничего, - ответила Карла.
- Ну перестань, - снова заговорила она, - не глупи, прекрати дуться.
- Я просто устала, - смущенно ответила Карла, - вот и все.
- Главное, - заметила она, - никогда не надо дуться.
Мы уселись вместе с Карлой в нанятую мной лодку. Пока мы плыли, она все время была на носу, полулежа, немного раздосадованная поведением Карлы. Карла это заметила.
- Не сердитесь на меня, - извинилась та. Она, не отвечая, поцеловала ее.
Эоло ждал нас у гостиницы.
- Я немного опоздал, - сказал я, - вы уж извините.