Нина благодарно смотрит на Андрея.
- Посмотрим, что там делается, в этой показательной гимназии… - бурчит отец. - Давненько я не общался с педагогами… Прямо соскучился…
…По ступенькам он взлетает быстрее, чем следовало.
- Милиция!.. - шепчутся дети за спиной. - Кто-то попался… Интересно, из какого класса?.. Небось опять десятый "А"… Или "пятачки" друг другу глаза повышибали…
Немолодая словесница в темном наряде явно привыкла к визитам тихой Нины и слегка теряется, увидев перед собой начальника городского ОВД. Но быстро берет себя в руки.
- Вы редко бываете в школе, - констатирует она.
Андрей виновато разводит руками. Он здесь не бывает совсем… кроме сегодняшнего визита.
- Плохо, - обличающим тоном продолжает учительница. - Вот, видите? - И она торжествующе развертывает перед ним тетрадку дочери. - Разве это русский язык?
Начальник милиции пристально вглядывается в странную витиеватую вязь. Кажется, не русский. А что?
- Это кириллица, - с прежним торжеством в голосе сообщает словесница. - Ваша дочь заявила, что, поскольку она - русская и названа исконно русским именем - Леокадия, ей положено знать кириллицу.
Андрей вздыхает. Беда… Все дела да случаи… В основном судебные. С этой работой он даже не видит, что творится у него под носом, в его собственном доме. А забавное у девки умоустройство…
- Мне кажется, это как раз русский язык, - бормочет полковник. - Или я не прав?
Но в школе проявлять свои знания совершенно ни к чему. Словесница смотрит уничтожающим взглядом и произносит с трагическими нотками:
- Поймите правильно, Андрей Семенович, вы тоже начальник! Меня могут проверить! Из отдела образования. Они смотрят тетрадки. Что я им скажу? Не вам же объяснять, что такое неожиданные проверки сверху!
- Хорошо, хорошо, - быстро сдается Андрей.
Ему ли не знать о проверках… Давно задолбали до потери пульса.
- Я поговорю с дочкой, чтобы она больше не писала на кириллице.
Кажется, вопрос исчерпан, но учительница мнется.
- Что-то еще? - спрашивает Андрей.
- Да, - кивает дама. - Ваша дочь спросила на уроке, кем и где работал Ленин после окончания университета…
Андрей ухмыляется:
- И вы не смогли ответить? Все знают… Но на рынке не торговал и в "челноках" не числился. И потом, мне кажется, нынче уже не те времена…
Но для немолодой словесницы времена всегда "еще те". Она боялась раньше и боится теперь - привыкла непрерывно бояться. Ее приучили к этому.
- Не надо, Андрей Семенович! Да, конечно, все знают. Но совершенно ни к чему даже сейчас заострять внимание детей… Вы не согласны?
- Согласен, - бурчит полковник. - Мне все ясно. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…
Учительница светлеет лицом, но опыт жены и ее рассказы подсказывают начальнику милиции, что на сегодня это далеко не все. Так и есть…
- А диктант!.. - Словесница закатывает глаза. - Ваша дочь на контрольном диктанте все запятые и точки поставила в самом конце и написала: "Разбегитесь по местам!"
Андрей с трудом прячет улыбку. Учительница смотрит сурово.
- Правда, по количеству знаков препинания было столько, сколько нужно, но почему мы должны знать, куда они собирались разбегаться?!
Полковник милиции молчит. А что скажешь? Действительно, они не должны этого знать.
- Вас просила потом заглянуть Марина Викторовна, - с тяжким вздохом сообщает словесница.
Одна беседа закончена.
Физичка, очень милая черноволосая женщина с игривым хвостиком на макушке, тоже достает из стола какой-то листок и кладет перед Андреем. Он с интересом рассматривает рисунки, сделанные рукой ловкой дочери, украдкой поглядывая на Марину. Почему-то ему кажется, что эта симпатяшка его поймет. И зачем таким Чебурашкам торчать в школе, киснуть над планами уроков? Им там просто нечего делать - слишком наивны и беззащитны. Замуж бы им, замуж… И своих детишек побольше…
А вот почему, действительно, начальник милиции так редко бывает в школе?.. Надо исправить это… Какие наши годы…
- Да, - нехотя соглашается с его молчаливым удовольствием физичка, - Лёка в самом деле рисует неплохо. Но это - контрольная по физике! Мало того что она ее оформила фломастерами, так еще и выполнила в стихах!
- Надо же! Мудрено! - удивляется Андрей. - Как же я плохо знаю своего единственного ребенка! Всю жизнь работа съедает, простите… Живу по ту сторону забора. А задачи-то решены правильно? Я в физике не мастак…
- Правильно, - без энтузиазма подтверждает Марина Викторовна и зачем-то хмурится.
Жаль, если такой высокий, словно выглаженный лоб разрисуют морщинки. Пока Марину эта мысль не обременяет. Может, подсказать?..
- Только…
- Вас могут проверить! - заканчивает за нее полковник. - Из отдела образования или не знаю еще откуда. Они там и контрольными интересуются?
- А как же, Андрей Семенович?! - восклицает физичка. - Это же четвертная!
- И в чем проблема? Переписать? Пара пустяков, если нет ошибок! Проходняк!
- Вы так думаете? - иронически улыбается Марина Викторовна. - А вот ваша дочь наотрез отказалась переписывать! У нее проходняков, в отличие от вас, не бывает. Заявила, мол, если все решено правильно, то и переписывать нечего!
Она абсолютно права, думает Андрей. Молодец, настоящая умка, отличная растет девка, толковая! И снова обещает поговорить с Лёкой, которая, конечно, тут же начнет бурчать, что ей просто делать больше нечего, как заниматься пустой работой…
Но следующая информация ставит начальника милиции в тупик. Взбешенный географ, разгневанно потрясая какими-то щепками, заявляет, что Леокадия Ананова выбросила из окна третьего этажа глобус - школьное имущество, которое теперь придется возместить. И вообще это безобразие - глобус мог упасть кому-нибудь на голову!
- Да что я, законченная дебилка? - возмущается дома дочь. - Я семь раз посмотрела вниз, прежде чем бросила! Себе дороже! Мне просто захотелось увидеть, как выглядит Земля всмятку! Помнишь, когда я была маленькой, мы с мамой читали стихотворение Заходера: "Батюшки, глобус попал под автобус! Смялся в лепешку новехонький глобус!" Ну, бросить его под автобус оказалось сложнее…
Андрей не знал, как объясняться дальше, и плюнул на все. Пропади они пропадом - контрольные, учителя и проверки! Совсем зачмырили девку! В конце концов, все на этом свете когда-нибудь оканчивается.
Нина купила глобус и отвезла его в школу. К тому времени Лёка умудрилась нарядиться в материнские плащ и шляпу с огромными полями, залезла в шкаф в кабинете одиннадцатиклассников и неожиданно появилась в середине урока в таком виде… Прекрасная незнакомка… Вдобавок босиком. Ей всего лишь по доброте душевной хотелось позабавить и развеселить замученных подготовкой к предстоящим экзаменам выпускников. Настоящая дуся… Ее лучших чувств в школе почему-то не оценили и не одобрили.
Лёку вообще никто никогда не понимал. Почему так получалось, она не знала, но часто расстраивалась и мрачно утыкалась в окно. Люди казались злыми, тупыми и недоверчивыми.
- Мать, у нас толстый телефонный справочник есть? - спросил как-то вечером Андрей расстроенную Нину. - Из породы каких-нибудь золотых или серебряных страниц?
- При чем тут справочник? - подавленно отозвалась жена.
- А ты посмотри, сколько там школ! Посчитай! - посоветовал начальник милиции. - По-моему, за двести перевалило. Можешь менять их каждые полгода, все равно Лёке до окончания хватит и еще останется на случай, если вместо обещанных одиннадцати лет обучения введут двадцать пять. По примеру службы в старой армии.
- Ты должен изучить педагогику! - заныла Нина. - Там есть методики… Вот их и читай! Единственная дочь все-таки!
- Педагогика не для меня! - презрительно скривился полковник. - Я и так с утра до ночи хулиганье воспитываю! Совсем другими методами… Что же касается методик… Есть только одна методика, матушка, состоящая из двух пунктов: первый - нужно любить детей, второй - надо стараться сделать так, чтобы им было интересно! А в наших школах один долбеж и тяжко комплексующие учителя.
Он вспомнил Марину и вздохнул. Куда денешься с подводной лодки…
Но после школы развлечения Лёки стали еще серьезнее…
Глава 4
Летом Наташку укусила крыса. На даче, в сарае.
Крыса - ленивая, толстая и старая - нападать не собиралась. Просто Наташка сама ее испугала неуместным визгом и не понравилась французским запахом духов. Крыса разнервничалась и в раздражении тяпнула Наташку за палец. Мать сказала, что надо делать уколы от бешенства.
На уколы Наташку провожал Кирилл Дольников, сорокалетний декоратор, в которого Наташка была безнадежно влюблена. Только напрасно она к нему лепилась. Он водил ее в театры, кормил из своих рук, возил по приятелям, купал, раздевал и одевал. Никакого влечения восемнадцатилетняя Наташка у него не вызывала. Кирилл забавлялся с ней, как с ребенком, тоскливо вспоминая любимую единственную дочь, Наташкину ровесницу, недавно отбывшую с мужем в Америку.
Наташка переживала и потихоньку, когда никто не видел, плакала, думая, что она не настоящая женщина. Хотелось огромной любви и безумной, неутоляемой страсти, то есть нормальных человеческих отношений.
Кирилл охотно, безмятежно и рассеянно целовал Наташку в подставляемые с определенной целью щечки и улыбался ей спокойно и удовлетворенно.