И снова волной накатила паника. Лоренс знает женщин как свои пять пальцев, читает в их душах словно в открытой книге. Этот искушенный донжуан отлично видит, что ее неодолимо влечет к нему... Но это пустяки, лишь бы он не понял, что ее чувства глубже, куда глубже легкой влюбленности. Гордость - ее последняя надежда, когда ничего больше не, осталось...
- Ой! - вскрикнула молодая женщина. Размышляя о гордости и прочих высоких материях, она шаг за шагом отступала назад, сама того не осознавая, пока не налетела на угол стола.
- Больно? - Лоренс метнулся к ней, поддержал за локоть. Голос его звенел неподдельной тревогой.
- А тебе, можно подумать, не все равно! - совершенно по-детски пожаловалась она.
Лоренс скрипнул зубами.
- Вплоть до сегодняшнего вечера я считал тебя самой прагматичной, самой здравомыслящей, самой невозмутимой женщиной на всем земном шаре.
- Поэтому и обращался со мной как с офисной мебелью?
- Ничего подобного!
- Ну, может, и так. С мебелью ты обращаешься лучше. Потому что она денег стоит, - горько упрекнула Розанна. И уж совсем не к месту добавила: - Я так понимаю, ты предпочитаешь женщин, которые не способны лампочку в люстре заменить, зато выглядят "на все сто".
- Смысл последнего утверждения от меня ускользает, - признался Лоренс. - Господи, Розанна, да тебя без сопровождающего на улицу отпускать нельзя. Кстати, а ты умеешь заменить лампочку?
- Конечно, умею! - вспыхнув, заверила его Розанна. - Не говори глупостей! И руку, будь добр, отпусти!
Невнятно выругавшись, Лоренс разжал пальцы. И молодая женщина демонстративно потерла покрасневшее место.
- Извини. Мне очень стыдно.
- И поделом.
- Можешь подать на меня в суд, - с лукавой усмешкой предложил Лоренс.
На глазах Розанны выступили слезы, нижняя губа беспомощно задрожала.
- Я тебя ненавижу.
- Говорят, от ненависти до любви один шаг.
На краткую долю секунды она застыла недвижно, затем язвительно рассмеялась.
- По-моему, ты мыслишь избитыми клише.
- Что до меня, то я считаю, что от ненависти до вожделения один шаг, - поправился Лоренс.
И вновь сердце молодой женщины затрепыхалось в груди - так пойманная птичка бьется о прутья клетки. Она отвернулась, нагнулась, чтобы поправить подушку, радуясь возможности отвлечься хоть на что-нибудь. Эти несколько секунд дали ей необходимую передышку.
- Не могу сказать, что меня так уж занимают твои соображения на сей счет, - сказала она, выпрямляясь и изображая полнейшее равнодушие. - Можешь ими не делиться.
- В таком случае побеседуем о тебе, - ответил Лоренс. - По-моему, тебе необходимо выговориться. А я... я, собственно, здесь для того, чтобы тебя выслушать. - Он ласково взял молодую женщину за плечи, подвел к кровати, усадил, а сам остался стоять. - Рассказывай, я весь внимание.
Розанна упрямо стиснула зубы. И Лоренс, словно невзначай, обронил:
- Ты все расскажешь мне или все расскажешь Бенджамину. Выбор за тобой.
Она набрала в грудь побольше воздуха.
- У меня случаются... ну, что-то вроде приступов. Я заново переживаю то нападение... ярко, словно наяву.
Ответом ей было потрясенное молчание.
- Как именно? - мягко спросил Лоренс спустя минуту. - Ты что-то видишь?
Губы молодой женщины мелко задрожали.
- Пистолет... - произнесла она. - Вижу направленный на меня пистолет, слышу щелчок взводимого курка... Чувствую себя беспомощной... Не могу двинуться, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой... Даже закричать не могу. - Она сглотнула и зажмурилась. - Вообще-то это довольно смазанные образы... размытые... И последнее время это случается все реже и реже.
- Вот так-то лучше. - Лоренс заботливо набросил ей на плечи теплую шаль, и молодая женщина с изумлением осознала, что дрожит крупной дрожью. - Впрочем, у меня такое ощущение, что ты многого недоговариваешь.
Кровь... Сирена "неотложки"... Специфический больничный запах... Белый коридор... И Лоренс... его сильные руки...
- Я так понимаю, это называется посттравматическим синдромом, - небрежно обронил Лоренс, и Розанна потрясенно вскинула на него глаза: ему-то откуда знать? - Один мой друг, кадровый военный, именно по этой причине вынужден был выйти в отставку, - невозмутимо пояснил он в ответ на невысказанный вопрос.
- А он, этот твой друг... он вылечился?
Лоренс вгляделся в ее встревоженное лицо.
- Ты в жизни парня не видела, но от души ему сочувствуешь, - тихо произнес Лоренс. - Вообще-то да, с ним все хорошо. Гейб совершенно излечился, сейчас работает инструктором на ипподроме, ведет в том числе и групповые занятия для школьников и проблемных детишек и делу своему предан всей душой. А ты вроде бы сказала, что в последнее время синдром дает о себе знать все реже? - Розанна кивнула. - Тогда что спровоцировало его сегодня вечером? Может, это я сказал что-то не то... или сделал?
- Ты? - Предположение застало молодую женщину врасплох: такая мысль ей даже в голову не приходила. - Нет, ты здесь ни при чем. Я думаю, это духи... Помнишь, когда вышли из ресторана, мы натолкнулись на группу подгулявших молодых людей и девиц... Одна из них задела меня рукавом. И пахло от нее теми самыми духами...
Лоренс недоуменно нахмурился.
- Я перечитала гору литературы про посттравматический синдром и его проявления, - пояснила Розанна. - В одной из статей говорилось, что в качестве "пускового механизма" зачастую срабатывает всякая мелочь: звук, слово, запах... Точно такие же духи были у той маньячки... Я хорошо запомнила аромат, тяжелый такой, мускусный...
- Кто еще об этом знает? - мрачно осведомился Лоренс, пристально вглядываясь в побледневшее, осунувшееся лицо молодой женщины.
- Никто, - покачала она головой.
Невероятно! Невероятно, что она справляется с этим кошмаром одна! Никого нет рядом, когда накатывает ужас. Не с кем поделиться страхами, не у кого искать сочувствия. Лоренс подумал даже, что не так понял Розанну.
- Но хотя бы кому-то из родных ты это рассказала?
- Ты не представляешь, как родители переживали, когда я угодила в больницу. Разве я могла вновь подвергнуть их такой... такой пытке! - Ее хрупкие плечи поникли. - Это моя проблема. И я с ней справлюсь! - Она воинственно вздернула подбородок.
- Есть самодостаточность, а есть непробиваемое упрямство, и это не одно и то же, к твоему сведению! - раздраженно произнес Лоренс. - Сказать, под какое определение подходишь ты? Если бы в беду попал кто-то из твоих близких, ты бы позволила ему зализывать раны в одиночестве, забившись в угол и отгородившись от любви и сочувствия? Или все же предпочла бы, чтобы пострадавший обратился к тебе за помощью? Тебе никогда не приходило в голову, что твоя скрытность обидна для твоих родных: ведь ты действительно нуждаешься в поддержке, а они тебе не чужие!
- Не люблю беспокоить людей попусту, - слабо запротестовала она.
Лоренс задумчиво потер ладонью лоб, как если бы пытался осмыслить нечто от его понимания ускользающее.
- То есть даже Бенджамин ничего не знает?
- Бенджамин ничего не знает и узнать не должен! - решительно заявила молодая женщина.
Ее собеседник недоверчиво покачал головой.
- Ну как такое возможно?
- Я ему не сказала.
- А какого черта, спрашивается?
- Но ведь это очевидно! - Розанна не могла взять в толк, с какой стати Лоренс так распалился.
- Только не для меня.
- Твой брат считает, что это он во всем виноват... что я из-за него угодила в больницу и все такое прочее. Его мучает совесть. - Молодая женщина тяжело вздохнула: ну почему Лоренс по-прежнему смотрит на нее как на законченную идиотку? Ведь все понятно как дважды два! - А если бы Бенджамин еще и про синдром узнал, его бы это доконало! Ты не представляешь, как он вел себя после того, как я выписалась из больницы и вернулась на работу! Пылинки с меня сдувал, словно это я - всесильный босс, а он - мой помощник. Если бы я потребовала выписать мне чек с непроставленной суммой, он бы ни минуты не колебался!
- Значит, всю эту сверхсекретность и таинственность ты развела только ради того, чтобы пощадить чувства моего брата! - потрясенно выдохнул Лоренс.
- Возможно, по нему это и незаметно, но Бенджамин ужасно, ну просто ужасно переживает из-за всей этой истории, - с укором отозвалась молодая женщина.
- Знаешь, Розанна, вероятно, ты удивишься, но мой старший брат отнюдь не трепетная тепличная мимоза. Мальчик, знаешь ли, давно вырос. Но ты наверняка и сама это заметила, не правда ли?
- В таком ключе я о Бенджамине никогда не думала, - чопорно отозвалась Розанна.
- А обо мне думаешь? - Взгляды их скрестились, и на лице Лоренса отразилась такая яростная, слепая, первобытная страсть, что в голове Розанны не осталось ни одной мысли. Разум - чистая страница, как говорили древние...
Молодая женщина уставилась в пол, но сопротивляться неодолимому притяжению мужественной красоты и силы Лоренса смогла лишь несколько секунд. Она вновь подняла глаза и сглотнула: в горле отчего-то пересохло.
- Я пытаюсь вообще о тебе не думать, - хрипло призналась молодая женщина.
- И как, получается?
Лицо ее исказилось от невыразимой муки.
- Лоренс, - взмолилась она, - не спрашивай об этом!
- То есть все-таки обо мне ты думаешь... Может, даже не меньше, чем я о тебе... - Серо-стальные глаза так и буравили ее, и под этим взглядом сердце в груди сбивалось с ритма. - Ты все время не выходишь у меня из головы... Я постоянно представляю тебя в этих твоих скромных юбках и туфлях-лодочках. Ох уж эти юбки! Ты что, их оптом закупаешь?