Музыка просто убивала его - все те мелодии, под которые они недавно танцевали, песни о любви, которые звучали в каждом магазине, куда он заходил. Даже его любимая классическая музыка не приносила радости, и он стал слушать станцию "Радио-4" в машине. Ему стало казаться, что он всю жизнь проводит в машине. Он начал заниматься новым проектом, который не требовал много внимания и оставлял время для изучения заявок, полученных им после присуждения премии.
Как ни странно, некоторые из потенциальных клиентов жили к юго-западу от Лондона - в Суррее, Гэмпшире, Уилтшире, один даже в Дорсете, хотя и ближе, чем Джемайма. Так что он с утра садился за руль и начинал колесить по дорогам, обедал с одними клиентами, ужинал с другими, и неизбежно кто-нибудь спрашивал о Джемайме.
- Мы больше не встречаемся, - объяснял он, стараясь заглушить боль, которую вызывали в нем эти слова.
С родителями дело обстояло сложнее: они постоянно беспокоились о нем и утверждали, что он ужасно выглядит.
Он действительно ужасно выглядел. В зеркало смотрел только в случае крайней необходимости, но и тогда старался не заглядывать себе в глаза. В их глубине таилась затаенная обида, поэтому он и не смотрел на себя, а работал, пока хватало сил, вечером же валился в постель и старался не думать о прильнувшем к нему жарком теле Джемаймы, о ласковом прикосновении ее рук, о невероятной нежности ее объятий.
Недель через пять после церемонии открытия в его квартире раздался звонок.
- Сэм? Дорогой, это Мойя. Не мог бы ты сегодня к нам заглянуть? Мы с тобой должны посмотреть планы, которые составили. Мы передумали насчет сада на крыше и решили... ну, в общем, приезжай, по телефону трудно объяснить.
Сердце у Сэма упало. Мойя Кеннеди отличалась трудным характером, крайней нерешительностью и к тому же была чрезвычайно избалована.
- Конечно, Мойя, - согласился он без всякого энтузиазма. - Когда?
- Может, сегодня?
Сэм заглянул в свой ежедневник. На одиннадцать была назначена встреча с одним клиентом, в Лондоне, на три - еще одна, с другим заказчиком. В промежутке он собирался постричься и заглянуть на объект, в конкурсе на перестройку которого участвовал, но...
- Как насчет половины первого, без четверти час?
- Отлично. Угощу тебя обедом. Ты прелесть!
Прелестью Сэм себя не чувствовал. Он отправился на встречу с первым клиентом, с трудом припарковался и чудом избежал штрафа. Предлагаемая работа ему не понравилась, он разошелся во взглядах с клиентом и отклонил возможность внести изменения в проект.
Клиент обиделся, и Сэм уехал, понимая, что испортил свою репутацию в доброй половине Хемпстеда.
А-а, ну и ладно! Он и так достаточно загружен. Он отправился к дому Мойи, оставил машину на дороге на двойной желтой линии и вошел в подъезд. Штраф за парковку в неположенном месте он внесет в счет Мойи.
- Сэм, дорогой, заходи же!
Он чуть не упал от изумления. Мойя была одета - если это слово вообще уместно употребить в данном случае - в чрезвычайно легкомысленный пеньюар, под которым, как он подозревал, почти ничего не было. Большие солнечные очки торчали в разноцветных прядях ее волос. Кое-где проглядывала седина, заметил он. Он прошел в холл, а хозяйка, подхватив поднос с закусками, потащила его на второй этаж, где планировалось сделать на крыше сад над спальней.
- Возьму это с собой, мы перекусим, пока будем рассматривать планы - чтобы сэкономить время.
- Отличная мысль, - согласился Сэм, идя за ней наверх. - У меня сегодня очень напряженный график. Так в чем проблема?
- О, мы хотим внести некоторые изменения... Сначала хотели устроить оранжерею с одной стороны, а потом подумали... В общем, посмотри, вот чертежи. Роб набросал тут кое-что для тебя, но ему пришлось уехать, и он оставил меня совершенно одну. Посмотри пока, а я пойду что-нибудь накину: ты застал меня врасплох, я загорала на балконе. Вернусь через минуту. Угощайся.
Она поставила поднос на кровать, похлопала Сэма по руке и скрылась в ванной.
Сэм просмотрел разложенные на кровати заметки, стараясь вникнуть в суть изменений.
Ничего существенного не было - ничего такого, что нельзя было послать ему по почте и тут же исправить. Он ощутил легкую досаду. Мойя вышла из ванной, одетая еще более вызывающе, чем раньше. Он прикрыл глаза.
- Мойя...
- Сэм, расслабься, Роб далеко, мы в полной безопасности. - Ее пальцы потянулись к его галстуку, ослабили узел. Сэм поймал ее руку, задержал в своей.
- Нет, Мойя, - тихо сказал он и встал, не открывая глаз. - Это неправильно. Я этого не хочу. Не порть наши отношения. Мы проработали вместе не один год. Неужели ты хочешь все зачеркнуть?
- Зачеркнуть? Сэм, почему я стараюсь тебя вернуть, как ты думаешь? Я люблю тебя! - Она взяла его под руку, прижалась к нему, положила другую руку ему на грудь. - Роб мне больше не годится, он не может... ну, ты понимаешь. - Ее рука скользнула ниже. - Сэм, пожалуйста. Я хочу тебя.
Ему вдруг стало ужасно жаль Роба, который "не может", и Мойю, которая хочет. Он поднял веки и взглянул в затуманенные желанием ярко-голубые глаза Мойи. Цветные контактные линзы?
Да, пожалуй.
Он задержал ее руку, прежде чем та добралась до цели.
- Мойя, мне жаль, но ничего не выйдет.
- Что во мне не так? Посмотри на меня, Сэм, что во мне не так?
Она медленно повернулась, и он невольно окинул ее взглядом. То, что он увидел, опечалило его. Мойя стареет - медленно и с достоинством, но стареет - хоть и борется с возрастом всеми доступными средствами. Кожа покрыта загаром, что ей совсем не идет, но, очевидно, таково требование моды, грудь высокая и неплохой формы. Ее можно было бы назвать стройной, если бы она не довела себя до крайней худобы.
Кто-то говорил ему, что женщины не бывают слишком богатыми и слишком стройными, но он не согласился. Слишком худыми бывают, и Мойя - яркое тому подтверждение. К своему возрасту она должна бы приобрести мягкие соблазнительные изгибы и лучистый свет в глазах, а не силиконовые имплантанты и лихорадочное отчаяние, которое он видел за контактными линзами.
- Мойя, мне очень жаль, - повторил он и, нагнувшись, поцеловал ее в щеку, только раз, по-дружески.
- А как же планы? - вздохнула та.
- Пришли их мне по почте, - посоветовал Сэм, повернулся на каблуках, сбежал вниз, вышел на улицу и увидел женщину-полицейского, руководившую погрузкой его машины на специальную платформу, чтобы отвезти в полицейский участок. - Послушайте, у меня нет времени, - заявил он ей. - Давайте я выпишу вам чек на сумму штрафа, и отпустите меня с миром.
- Извините, но это невозможно. Вы должны поехать в участок и забрать там свою машину. Документы я оформила.
Его так и подмывало сказать, куда ей деть эти документы, но подобная вспышка не привела бы ни к чему хорошему. Вместо этого он стиснул зубы, сел в кабину к водителю грузовика и заплатил штраф в участке.
В результате он опоздал на встречу с клиентом, запланированную на три часа, а значит, потерял заказ. На автоответчике его дожидалось сообщение еще от одного клиента.
- Сэм, это Майк. Мне нужна квартира в Лондоне для приема гостей. Ты случайно не знаешь, где я могу найти такую квартиру, как у тебя? Позвони мне.
Он обдумал свой день, налил себе изрядную порцию виски и позвонил Майку.
- Извини, не знаю, - сказал он. - Моя одна такая, и она не продается.
- Я заплачу тебе столько, сколько захочешь.
Сэм рассмеялся.
- Предлагай.
Тот назвал сумму, от которой Сэм чуть не поперхнулся.
- Я с тобой свяжусь, - сказал он Майку и положил трубку.
Лондон начал действовать ему на нервы. Может, Джемайма права? Если продать квартиру Майку за те деньги, которые он предложил, можно купить дом в Дорсете по соседству с фермой Джемаймы, превратить часть его в студию и работать дома.
Джемайме не придется жить в Лондоне, она сможет сохранить свое драгоценное стадо и, возможно, когда у них будет время узнать друг друга получше, выйдет за него замуж.
Ее ферма, конечно, была бы идеальным местом, только коровам требуется помещение, да и дом недостаточно велик, чтобы устроить там студию. Кроме того, клиенты не могут пробираться по грязи к входной двери, да и Джемайма вряд ли согласится.
Он допил виски, написал несколько бумаг, которые надо было обязательно закончить, и лег спать, а наутро позвонил нескольким агентам по недвижимости в Дорчестере и попросил прислать информацию обо всех домах, выставленных на продажу в том районе.
Сразу после этого ему пришлось съездить в Кент, встретиться с клиентом по поводу переделки его дома. Договорились, что Сэм сделает предварительные наброски.
По пути домой ему пришлось заехать еще в одно место, так что домой он вернулся довольно поздно, заказал ужин по телефону с доставкой на дом, съел его, сидя над чертежной доской, и завалился спать.
Почта пришла на следующее утро как раз перед выходом, в ней было несколько писем из Дорчестера. Сэм глянул на них, на часы, вскрыл конверты и присел на нижнюю ступеньку.
- Ферма "Гадкий утенок"?!
Он пробежал глазами текст, его ум лихорадочно заработал. Он схватил телефон, набрал бабушкин номер. Та ответила после второго гудка.
- Ба, что там задумала Джемайма, черт побери? - прорычал он.
- Я как раз сегодня собиралась тебе звонить. Мм... даже не знаю, как и сказать.
- Говори прямо. Что она задумала?
- Она выставила ферму на продажу... и отдает Оуэну стадо своего дяди в качестве свадебного подарка.
- Что?! - От такого известия кровь отлила от лица Сэма, а сердце замерло. - Оуэну... Оуэну Стокдейлу? - заревел он.