Металл, привыкший к свинине с бобами, прощально и жалобно прозвякал. Следом полетела ненужная ложка.
Чуть помедлив, Малыш бросил в темень лабиринта и золотой медальон с порванной цепочкой. Золотое изделие попрощалось более жалобно, чем металлические собратья.
- Знаешь, Малышка, я теперь в жизни не притронусь к свинине с бобами.
- А к негритянке?
Глава 8
Последний тупик
Малыш, кое-как закончив операцию по втаскиванию неловкой Малышки наверх, с трудом отдышался - многодневная пещерная диета и сеансы длительного секса не способствовали хорошей физической форме. Чтобы получить дополнительный отдых, Малыш прибегнул к разговорной тактике.
- Нет, Малышка, с твоей комплекцией покорять пещеры - это настоящий подвиг.
- Скажи спасибо, что я скинула килограмм десять.
- Можешь благодарить судьбу за открытие нового способа быстрого похудания.
- А что, давай выкупим этот лабиринт у индейцев и откроем прибыльный бизнес.
Малыш не стал перебивать размечтавшуюся узницу: предчувствие освобождения - очень приятное ощущение.
- Бизнес будем развивать в двух основных направлениях. Во-первых, лабиринт можно использовать для перевоспитания неверных жен. Запускать туда оступившихся особ на двое-трое суток. Думаю, им будет достаточно семидесяти двух часов, чтобы осознать и раскаяться. А во-вторых - разработать особое пещерное голодание. По-моему, полная темнота и тишина способствуют эффективному сбрасыванию веса.
Озабоченная чужими семейными проблемами, а также чужими лишними фунтами, пещерная бизнес-вумен умолкла, наверное, ожидая похвалы.
Малыш обратил внимание, что Малышка успела усвоить его любимое выражение "во-первых, во-вторых".
Но больше всего на данный момент волновала Малыша правильность их курса на свободу.
Вроде, воздух стал чуть-чуть прохладней.
Но мрак по-прежнему оставался стопроцентным.
Малыш посчитал, что еще немного диалога не помешает. Торопиться теперь было некуда. Если он не ошибся, то до избавления от каменного плена - считанные минуты. Ну а при варианте, что это лишь верхний уровень того же самого лабиринта, шансов на выживание не осталось вообще. Значит, впереди последний тупик - во всех смыслах этого слова.
Последний тупик.
Тяжело дышащая спутница молчала, наверное, тоже прикидывая дальнейшее развитие событий.
- Теперь, Малышка, я понимаю…
- Что мы попали не туда?
- Нет, почему чертов индеец напоил тебя сонным отваром.
- И почему же?
- Чтобы ты не доставала их своим острым язычком и нелепыми вопросами.
Малышка ответила коротким смешком.
- Представляю, как они тащат тебя, надрываясь, а ты комментируешь их героические усилия.
- Может, хватит издеваться над измученной женщиной?
- Ладно, подвинься. - Малыш перелез через мягкие ляжки темпераментной партнерши. - Туннель, кажется, с этой стороны.
Малышка привычно ловко и нежно поймала в ладонь вялый член освободителя и, поняв, что не время и не место, быстро отдернула шаловливую руку.
В данный момент Малыш впервые в своей сексуальной практике не огорчился проявлению импотенции.
Весь адреналин пошел на ожидание результата финишного рывка.
- Погоди чуток.
- Я не нарочно.
- Ладно, двигай за мной.
- Слушаюсь.
Наверное, так же Беретта отвечала старшему сержанту, когда тот требовал медленного стриптиза и ускоренного минета.
Впрочем, вряд ли Малышка вернется в свое прошлое и к своему пистолетному имени.
Вряд ли.
Но скверное прошлое и неопределенное настоящее тревожили Малыша гораздо меньше, чем ближайшее будущее.
- Спальник-то брать?
- К черту, давай за мной.
- Но я хоть наготу им прикрою.
- Тогда зачем спрашиваешь?
- Малыш, а ты не передумал еще на мне жениться? - спросила вдруг еще не спасенная им любовь.
- Нашла время спрашивать.
- Просто я подумала, что твой брак с женщиной, найденной в пещере, - это удар по самолюбию кое-кого…
- Для нее это действительно будет невыносимо.
- Старшему сержанту тоже вряд ли придется по душе наше чудесное спасение.
- Смени тему.
- Малыш, а правда, что все античные герои были образцом мужской красоты?
- Судя по скульптурам - красавец на красавце. - Малыш усмехнулся. - Не то что некоторые из присутствующих.
- А по-моему, у тебя нормальное телосложение.
- Вот именно - нормальное.
- Малыш, а древнегреческие женщины тоже были идеально сложены?
- С вешалками, гуляющими по подиумам, не сравнить.
- А…
- Стоп! - Малыш оборвал так и не произнесенный вопрос. - Хватит, пора выбираться.
- Я готова.
- Тронулись…
Малыш, натренировавшийся за период заточения передвижению на четвереньках, быстро преодолевал узкий туннель, ведущий то ли к жизни, то ли к смерти.
А внизу остался верный спальник, служивший и для переноса консервов, и для жутких одиноких снов, и для сексуальных контактов высшей степени.
Остался золотой медальон с блестящей грацией.
И почти выработавший адсорбционный ресурс биотуалет, как немой свидетель пещерной эпопеи, едва не закончившейся двойной трагедией.
И вот Малыш уперся руками в преграду.
- Где свет? - проворчал Малыш. - Почему нет света?
- Ты же сам что-то рассказывал о физических законах.
- Тупик! - сказал Малыш. - Последний тупик.
- Я этого не переживу, - прошептала Малышка.
- Ну хоть какой-нибудь признак дня должен быть! - закричал Малыш. - Хоть какой-нибудь!
- Аромат… - прошептала неуверенно Малышка. - Кажется, аромат…
- Что?
- Цветами пахнет.
- Какими еще цветами?
- Обыкновенными.
Малыш заработал ноздрями и вдруг ощутил, что сквозь застоялый пещерный смрад пробилась свежесть, настоянная на горьких травах.
Да, сомнения не оставалось - воздух приобрел совершенно иной аромат и вкус.
Но света не было по-прежнему.
- Какой изумительный запах жизни! - Малышка радостно всхлипнула.
- Тогда я ничего не понимаю.
Малыш выпрямился и прощупал окружающие стены.
- Это колодец!
- Тот самый?
- Вроде.
Малыш запрокинул голову и уставился вверх, туда, где должен был, по его расчетам, находиться белый день.
- Что там?
- Подожди…
И тут Малыш узрел одинокую звезду, которая с превеликим трудом проклюнулась сквозь низкую и плотную облачность.
- Все, - сказал Малыш еле слышно. - Все!
- Что все?
- Наверху просто ночь, понимаешь, ночь!
- Ночь, - повторила Малышка. - Просто ночь.
Звезды - одна за другой - пробивались сквозь редеющую облачность.
Звезды никогда не заглядывали в мрачные извивы лабиринтов ревности, никогда…
Малыш с необычайной ловкостью и прытью вскарабкался наверх, выглянул наружу, глотнул пьянящего сквозняка и спустился обратно к рыдающей Малышке.
- Что, будем сидеть здесь до утра?
- Нет.
- Тогда приготовься к последнему броску.
- Как у меня все болит!..
- Ничего, потерпи.
- Бедные мои ноги, бедные руки!
- Потерпи.
Малыш, еще глотнув для бодрости свежачка, настоянного на горьких травах, начал страховать подъем любимой.
Малышка старалась изо всех сил…
- Не могу.
- Хватайся.
- Не могу.
- Давай!
Обе измученные, утомленные, израненные ручки сомкнулись на протянутой вниз мужской ладони.
- Держись крепче!
Малыш рывком извлек всхлипывающее существо на поверхность земли.
- Порядок.
И не было сил подняться с колючего дерна.
Оба задыхались от избытка свежего воздуха и заново привыкали к робкому ветру и отчаянному запаху диких трав.
Малыш по привычке нашарил руку неподвижной Малышки.
Ослабевшие пальцы в ссадинах ответили робко и нерешительно.
- Ты меня по-прежнему любишь?
- Глупый вопрос.
- Нет, совсем не глупый. Я боюсь, что сейчас наша любовь кончится.
- Почему?
- Там внизу слова, даже самые красивые, не имели цены.
- Ошибаешься.
- Не перебивай.
- Ну хорошо, хорошо.
- Когда мы были обречены на смерть, то могли себе позволить не думать о последствиях наших поступков и наших слов.
- Наоборот, в полной безнадежности рождается истина. Зачем врать, зачем обманывать, зачем фальшивить?
- Дай мне высказать.
- Пожалуйста.
- Сейчас же я боюсь, что тебе захочется просто забыть все, что случилось с нами, и поскорей вернуться к прежней жизни, к жене, в старую уютную квартиру, к мифологическому словарю.
- Ну нет, - сказал Малыш без малейшего сомнения в голосе. - Теперь в моей жизни все будет по-другому. - И добавил после короткой паузы: - В нашей жизни.
- Тогда скажи, что любишь.
- Да хоть тысячу раз.
- Мало.
- Ну тогда столько раз, сколько звезд на небе.
И тут полная, ядреная и великолепная луна, разметав тучи от горизонта к горизонту, позволила спасшимся влюбленным наконец-то увидеть друг друга.
Мужчине - женщину.
Женщине - мужчину.
Он был прекрасней любого из античных шедевров.
Она - маленькая усталая голышка - тем более.
Потому что самый прекрасный человек в мире - это тот, которого любишь.
Она вдруг поверила всему - и его словам, и его поцелуям, и лунному торжественному аккорду.