"Счастливчик" Мортимер, которому предстояло вскоре обладать этим сокровищем на правах мужа, сидел напротив, вытянув длинные ноги, и счастливым вовсе не выглядел. На его породистом лице застыла скучающая маска, серые глаза были непроницаемы, губы под тонкими усиками иронично выгнулись.
- Ты не ответил на мой вопрос. Не пора ли нам…
- А ты считаешь, пора?
- Естественно, а заодно и назначить день свадьбы. Мы помолвлены уже почти год и…
- …Вполне можем подождать еще немного.
- Зачем?
- Это серьезный шаг, и спешка здесь неуместна, - отчеканил Грег.
Барбара едва заметно повела плечами. Это непроизвольное движение и метнувшиеся к переносице брови выдавали охватившее ее раздражение. В остальном же она оставалась спокойной и невозмутимой.
- У тебя был целый год, чтобы привыкнуть к мысли о женитьбе, - холодно заметила она. - Не говоря о том, что вопрос этот был решен, когда мы оба были детьми. Или ты забыл?
Забыл? Как же! Мальчик в бархатном костюмчике и крошечная девочка в кружевном платьице. Глянцевые белокурые локоны вокруг кукольного личика.
- Познакомься, Грегори, это Бэби Торрингтон.
- Она такая красивая, папа, как на картинке.
- Лучше. Хотел бы ты иметь такую жену?
- О да!
- Браво, Грегори! Ты - настоящий Рэдклиф.
Его прямо распирало от гордости, когда он слышал эти слова. Настоящий Рэдклиф, согласитесь, звучит великолепно. Но то, что это означает, великолепно вдвойне: гордый аристократ, потомок древнего рода, оплот и генофонд доброй старой Англии, гибнущей под натиском плебеев и иммигрантов.
Грегори гордо нес эту ношу, не подозревая до времени, как она тяжела. Пока не встретил Эмми. Он тогда учился в Итоне, привилегированном колледже для юношей из аристократических семей. Хотя "учился" - это сильно сказано, больше потрясал всех спортивными достижениями. Учеба и карьера его мало привлекали. То ли дело теннис или поло, тут ему не было равных. Гордость колледжа, бессменный чемпион.
Они познакомились в книжном магазине, в который Грег забрел в надежде найти нужную для экзамена по истории книгу. Шустрые однокашники уже опустошили библиотеку колледжа. До экзамена оставалось всего полтора дня, и книгу нужно было добыть во что бы то ни стало. Поло, конечно, много значит в жизни человека, но экзамены иногда тоже надо сдавать.
Он бесцеремонно оттер от прилавка паренька в джинсах и клетчатой рубахе и выпалил прямо в лицо миловидной продавщице, присовокупив самую обворожительную улыбку:
- Скажите, у вас есть "Век королевы Виктории" Мэнсфилда?!
Над его ухом раздался мелодичный смех, будто зазвенели сразу сто хрустальных колокольчиков.
Грег изумленно обернулся. На него смотрела пара убийственно васильковых глаз. Парень, которого он оттолкнул, оказался девушкой с лицом милой лисички. Незнакомка, тряхнув длинными русыми волосами, обратилась к продавщице:
- Видишь, Джейн, когда экзамен на носу, даже итонские снобы теряют лицо.
- С чего ты взяла, что я сноб?
- У тебя на лбу написано, что ты тупой богач, - ответила она, забавно сморщив носик.
- Ошибаешься. - Грег готов был на все, чтобы заполучить чертову книгу. - Я бедный и талантливый.
- Это я бедная и талантливая, поэтому и забрала последний экземпляр.
Она стянула с плеча рюкзачок и извлекла оттуда вожделенную книгу "Век королевы Виктории", Энтони Мэнсфилд, его спасительная соломинка.
- Джейн, а если пошарить в закромах? - Грег умоляюще посмотрел на продавщицу, но та только пожала плечами.
- Сожалею.
- Слушай, - обратился Грег незнакомке, хватаясь за кошелек. - А что, если я перекуплю ее у тебя?
Она звонко прищелкнула языком.
- В твоем возрасте, сноб, пора бы знать, что не все продается. - И тут же рассмеялась, глядя на его расстроенное лицо. - Ладно, не кисни. Предлагаю сделку. Ты покупаешь мне ланч, а я соглашаюсь обсудить интересующий тебя вопрос. Идет?
Кончилось тем, что к экзамену они готовились вместе. Результат превзошел все ожидания. Грег получил чуть ли не первую в своей жизни пятерку и отчаянно влюбился.
Эмми была родом из Рединга, где ее отец держал бакалейный магазинчик. С огромным трудом он накопил денег и отправил дочку учиться в колледж. Средств, впрочем, вечно не хватало, и Эмми в свободное время подрабатывала официанткой в баре. Она была независима, резка в суждениях и нещадно издевалась над Грегом, высмеивая его "дремучие", как она выражалась, принципы, вдолбленные в него с детства.
- Вот ты считаешь себя хозяином жизни, Морти, - говорила она, поблескивая васильковыми глазами и будто не замечая его влюбленного взгляда. - А чем ты доказал свое право на это? Ты и в Итон-то попал благодаря громкому имени и еще потому, что в поместье твоего папочки деньги на кустах растут. Сам-то палец о палец не ударил.
- Слушай, Эмми, если ты считаешь меня таким идиотом, то зачем встречаешься со мной?
- Мне нравятся твои аристократические руки. Считай, что это мелкобуржуазный комплекс.
Она была так не похожа на девушек его круга, так непредсказуема, что Грег не знал, как к ней подступиться. Побаивался ее острого язычка, мучился и никак не мог понять, как она на самом деле к нему относится.
Ко всему прочему Эмми оказалась еще и ярой гринписовкой. Однажды Грег застал ее за сборами.
- Едем с ребятами в Торнбул пикетировать атомную станцию, - объявила Эмми. - По нашим сведениям, там не все ладно. Еще, чего доброго, устроят нам второй Чернобыль. Ты про Чернобыль-то слышал, Морти? Или это не на твоей планете?
- Возьми меня с собой, - неожиданно для себя попросил Грег.
- Хм. - Эмми взглянула на него с интересом. - Растешь над собой.
Все произошло очень быстро. Пикетчики едва успели развернуть свои плакаты и пообщаться с журналистами, которых, естественно, известили заранее, как прибыла полиция.
Сначала гринписовцам вежливо предложили разойтись и не создавать беспорядков у государственного объекта. Когда же они категорически отказались, бобби взялись за привычное дело, а именно: стали хватать, тащить и запихивать в машины. Грегу показалось, что он на тщательно срежиссированном шоу, где все исполняют заранее отведенные роли. Пикетчики вырывались и кричали, журналисты щелкали камерами, а полицейские делали суровые, каменные лица. Было даже забавно.
Но когда дюжий констебль схватил Эмми за волосы и потащил ее, визжащую и отбивающуюся, за собой, Грег не выдержал и съездил ему по физиономии. Не дожидаясь возмездия, он затолкал Эмми в свою машину и рванул с места, благоразумно оставив поле битвы.
- Мерзавцы! - бушевала Эмми, - Скоты! И это демократическая страна! Стоит только зацепить наше поганое правительство, и они готовы измордовать кого угодно. Зачем ты увез меня? Я бы еще сделала заявление для прессы.
- Ага, из-за решетки и с разбитым носом, - пробормотал Грег и, загнав машину на обочину, заглушил мотор.
- Только так и можно…
Он внезапно привлек ее к себе и поцеловал прямо в горячие губы. Грег ожидал отпора, пощечины, чего угодно, но Эмми уже сама целовала его так же неистово, как только что обличала правительство. Тесное пространство машины словно расширилось, вместив их разгоряченные тела, жаждущие слиться, раствориться друг в друге.
- Почему ты ждал так долго? - спросила Эмми, водя пальчиком по его груди.
- Боялся гневной отповеди.
- Трусишка! А я так хотела увидеть тебя без одежды.
- Могла бы намекнуть.
- Есть вещи, которые мужчина должен делать сам.
- Даже в твоем эмансипированном мире?
- Даже в нем. Особенно в нем, Грегори.
Она впервые назвала его по имени. До этого был и "сноб", и "Морти", но никогда - "Грегори". Привычное имя прозвучало совсем особенно в устах Эмми, очень-очень нежно и печально.
- Теперь мы всегда будем вместе, и не нужно будет никаких намеков.
- Дурачок! - Она взъерошила его волосы ласковым, почти материнским жестом. - Неужели ты и вправду думаешь, что нам позволят?
- Ерунда!
Но она оказалась права. На следующее утро все газеты пестрели их фотографиями. Впечатление создавалось такое, что, кроме него и Эмми, в акции протеста больше никто не участвовал. "Будущий граф Рэдклиф пикетирует Торнбульскую атомную станцию." "Грегори Мортимер спасает подружку от полицейских." "Девушка Грегори Мортимера, кто она?"
Отец примчался в тот же день. Грег был готов к любым неожиданностям, но только не к этой встрече.
- Кто она? Отвечай! - кричал, брызжа слюной, безупречно воспитанный граф Рэдклиф, тряся отпрыска за плечи.
Никогда еще Грег не видел отца в такой ярости.
- И ты вообразил, будто я допущу, чтобы в жилах моих внуков текла кровь бакалейщика?! Чудовище! Как ты мог даже прикоснуться к ней?!
- Но, папа, ты ее совсем не знаешь…
- И не желаю! А будешь упираться, отменю твое содержание и лишу наследства, так и знай! Всю жизнь будешь ишачить грузчиком в магазине ее папочки, и это в том случае, если твоя пассия согласится выйти замуж за нищего, в чем я сильно сомневаюсь. Кому ты нужен без денег?
Отец увез его на следующий же день. Грег так и не увидел больше Эмми, не попрощался с ней, не объяснил, что именно произошло. Ему было тогда всего двадцать лет, и весь его привычный, понятный, комфортный мир вдруг в одночасье рухнул. Так, по крайней мере, ему тогда казалось.