3
"В конце концов, мы взрослые люди, - думала Люба, отвечая на его торопливые поцелуи. - И у нас нет ни перед кем никаких обязательств. Лучше покончить с этим сегодня. Сейчас. И игре конец. Конец намекам и нервозности в отношениях друг с другом..."
- Ты не хочешь, - оторвался Стае от ее губ. - Не хочешь никакой любви.
- Извини. Я в постели всегда такая скованная.
- Нет, ты не хочешь. Ты о чем-то думаешь.
- Тебе это мешает?
- Люба, но если я тебе не нравлюсь, зачем ты . это делаешь?
- Нравишься. Очень нравишься.
Она решительно потянула со Стаса рубашку. Как это все делается, черт возьми? Вспоминай! "Олег..." - чуть было не сказала. Хорошо, что он слишком занят молнией на ее джинсах, чтобы уловить беззвучное движение губ. А фигура у него лучше, чем у мужа. Конечно, ведь он же моложе. И кожа у него гладкая, розовая, без многочисленных мелких веснушек. Господи, сама-то она как выглядит со стороны?!
- Ты красивая. - Как бы отвечая на немой вопрос, вслух сказал он.
Красивая! Маленькая, не слишком стройная, на животе складка. Грудь, правда, ничего. Крепкая, высокая, не испорченная еще растяжками и кормлением ребенка. И что-то вдруг шевельнулось в душе. Ребенок. От его волос по-прежнему пахнет детским мылом. Не может быть. Почудилось, наверное. Этот запах до сих пор ее преследует, а его нет ни сейчас, ни тогда. Просто не существует.
Она, наконец, почувствовала его в себе. Перед глазами вспыхнули и закружились разноцветные искры: полная слепота и глухота, а тело в это время словно раскачивается на морской волне, колыбели новой жизни. И вот эта вода захлестывает тело все больше и больше, и вот уже под водой и шея, и рот, и нос, и глаза: вспышка! И волна, оставив тело, откатывается прочь. Все. Берег.
- По-моему, не слишком хорошо получилось. - Стае виновато вздохнул и потянулся за простыней.
- Стае, правда, что между тобой и мной две крепостные стены и ров с водой? Ты это чувствуешь?
- Что?
- Глупость сказала, да?
- Не то что глупость, но как-то не вовремя.
- Просто один знакомый сказал недавно, что есть женщины, с которыми не чувствуешь преграды, и что мне непременно нужен герой.
- Да? Интересно. Подожди, я в ванну схожу. Люба вздохнула. Самый момент, чтобы нести подобную чушь! Ненормальная она все-таки женщина.
- Ты, конечно, есть хочешь, - сказала она, когда Стае вернулся из ванной. И подумала: "Это уже нормальнее."
- Конечно, хочу. А что, сосиски остались? - С интересом спросил он.
- Сосисок нет. Но я могу позвонить и заказать пиццу. Хочешь?
- Дорого, наверное.
- Сейчас узнаю. Отвернись.
Не обращая внимание на его сдавленный смешок, она обернулась простыней и, соскочив с дивана, включила компьютер. Где он, этот телефон? 722-21-77. Какой, однако, зверский после этого голод!
- Тебе какую, Стае? С грибами, с ветчиной?
- Ту, что побольше. И потолще.
- Тогда "Ассорти".
Люба взяла телефон, стала набирать номер. Стае заглянул ей через плечо:
- 722-21-77? Надо запомнить, вдруг пригодится.
"Пиццу обещали привезти минут через двадцать. Значит, в течение часа", - подумала она.
- Хорошо бы была горячей!
- Иди ко мне, - позвал Стае.
Она прилегла обратно на диван. На самый краешек.
- Подвигайся ближе.
- Жарко.
- Ты стесняешься, что ли? Откуда такие комплексы у психолога?
- А ты думаешь, врачи не боятся болеть? А у сапожника подметки не отваливаются? Все мы прежде всего люди. А я о тебе к тому же почти ничего не знаю.
- Это веский аргумент, чтобы меня стесняться. В силу своей профессии ты ищешь мотивы любых поступков. А зачем?
- Я тебе нравлюсь?
- Разумеется.
- И все-таки я ничегошеньки о тебе не знаю!
- А о муже знала? Много? Если тебе неприятно...
- Прошло уже. Об Олеге могу говорить почти спокойно... Да, оказалось, что почти ничего о нем не знала. Я так долго ждала своего счастья, что потом боялась спугнуть его, задавая лишние вопросы.
- Меня можешь спросить, о чем хочешь.
- Да? - Она приподнялась на локте. - Когда ты первый раз влюбился?
- В школе. Как и все, наверное. В шестом классе.
- Это была самая красивая в классе девочка?
- Вовсе нет. Наоборот, некрасивая. Полненькая, рыжая, с веснушками. Но это я потом понял, что некрасивая. Когда вырос. А когда был влюблен, казалось, что красивей ее нет никого на свете. Просто имя у нее было необычное: Эльвира. Я тогда страшно увлекался фантастикой, и мне казалось, что ее имя похоже на название далекой звезды, вроде Альтаира. Я так и любил ее до десятого класса, но ни разу не пригласил ее танцевать, ни на одном вечере.
- Ты был застенчивым подростком?
- Что ты! Наоборот. Крутил романы со всеми I. девчонками напропалую. Но именно к ней почему-то не мог подойти.
- А может, и она была в тебя влюблена?
- Может, - равнодушно сказал Стае.
- Но вы бы могли пожениться и быть счастливы.
- Может, и могли. А может, и нет. Й потом, светлые воспоминания мне дороже, чем несколько счастливых мгновений и на много лет испорченная жизнь.
Люба наконец-то пододвинулась к нему поближе. Провела рукой по волосам. Стае подставил ей плечо:
- Ложись поудобнее.
- Ты вспомнил бывшую жену, да?
- Это тема не запретная, но неприятная.
- А дети у тебя есть?
- Нет, детей, слава богу, нет. Не успели.
- Конечно, ты сейчас будешь ее ругать, но я-то знаю, что в разводе всегда виноваты оба.
- Не собираюсь я...
Любе показалось, что, услышав звонок в дверь, он вздохнул с облегчением. Правильно, нечего донимать человека вопросами, которые ему неприятны. Даже если он готов на них ответить. Что готов, это уже хорошо.
- Пиццу, наверное, принесли, - сказал I Стае, натянув джинсы.
- Я выйду.
- Не надо. Лежи.
- Быстро они.
Не надевая рубашки, Стае выскочил в при-I хожую. Его не было несколько минут. Вернулся с высоко поднятой на вытянутых руках коробкой.
- О ля-ля! Да здравствует жизнь! Да здравствует пицца!
- Давай ее сюда, злодей! Есть охота. Пицца была не горячей, но теплой. Запивая холодной кока-колой вкусную еду, Люба мысленно благодарила Клауса за хороший совет. Что сейчас не хватало для счастья, так это хорошо приготовленной пиццы. Стае потянулся за третьим куском.
- Жить хорошо! М хорошо жить хорошо тоже... А странный, однако, разносчик.
- Почему странный?
- Буркнул что-то неразборчивое, сунул пиццу, схватил деньги и убежал. Необщительный. По-моему, они должны вежливо улыбаться и деньги пересчитывать. А этот, кажется, очень удивился, что я вышел к нему полуголый, может, поэтому шарахнулся прочь. Что, я плохо выгляжу с обнаженным торсом? - самодовольно спросил Стае и напряг бицепсы.
- Хочешь, чтобы я похвалила твои мышцы? Это к Люське. Она знгаток и любительница мужских бицепсов, к тому же сразу сказала, что ты симпатичный.
- Ну да? Что ж ты молчала!
- Поздно. Место занято. И, увы, ты проигрываешь ее мужчине по всем статьям. Включая зарплату.
- Для твоей подруги это имеет такое большое значение?
- Зарплата или внешность?
- Ты сказала "увы".
- А ты обидчивый. И хочешь нравиться всем женщинам сразу. А этот разносчик был что, высокий, красивый?
- Знаешь, у вас на площадке лампочка перегорела. Или ее вывернули. Он был в бейсболке с длинным козырьком и в какой-то бесформенной одежде с эмблемой фирмы. Но ростом, кажется, выше меня. Хотя мне в этом не легко признаваться.
- Ага! Комплексы! - обрадованно сказала Люба.
- Не выйдет. - Стае облизнул пальцы. - Давай сначала займемся твоими.
- Тебя дома не ждут?
- Ждут. Причем всегда. Но если я не приду ночевать, то это не очень удивит мою маму...
Утром ей стало не слишком весело. Вот он сидит за столом в ее кухне, пьет кофе, который, слава богу, у нее еще остался, ест гренки, приготовленные ею из черствого батона и наполовину засохшего сыра. Что дальше?
- Что дальше, Стае? - спросила она вслух.
- Дальше? Возьмусь за этого Иванова.
- Мне почему-то кажется, что убийца Олега имел на него за что-то "большой зуб".
- Само собой! - рассмеялся Стае.
- Их пути где-то раньше пересекались. Олега и Ромео.
- Не можешь ты никак успокоиться!
- Кроме Интернет-кафе зайди, пожалуйста, в магазин "Чай, кофе". Он находится там же, рядом. В магазине сидит странная девушка с телефоном. Очень красивая девушка. Проверь, пожалуйста, у нее документы.
- Это еще зачем?
- Не знаю. Просто посмотри документы.
- Вечером зайду! - поднялся с табуретки Стае.
Он сказал это, как само собой разумеющееся, чмокнув Любу в щеку.
- Не стоит.
- То есть как?
- По-моему, ты хочешь нравиться всем женщинам сразу. Я перед тобой не устояла. Можешь занести в актив и успокоиться.
- Ты серьезно?
- А зачем мы, по-твоему, легли вчера вечером в постель?
- Затем, что это естественно. И ты тоже это прекрасно понимаешь. Вчера понимала, по крайней мере. Понимала, что я буду к тебе заходить, очень часто заходить поздно вечером, в квартире, кроме нас, никого нет, ты женщина, я мужчина, мы друг другу симпатичны, оба нормальной ориентации, оба свободны. Так что, нам все время отворачиваться, случайно друг к другу прикоснувшись, и краснеть от любых двусмысленностей?