- Не повторяй Женькиных глупостей. Между любовью и сексом нет и не может быть ничего общего.
- В смысле?
- Мой глупый Пупсик. Увы, любить можно только того, к кому боязно прикоснуться. Если же он лежит рядом с тобой в кровати, храпит, рыгает, дышит на тебя перегаром…
- Это уже называется сексом, верно?
- Не передергивай. Секс - это тоже здорово.
- Мама любила отца. Ради него она готова была на все. Она, мне кажется, до сих пор его любит.
- Она выдумала его от макушки до кончиков ногтей. - Марго села в кровати, обхватив руками колени. - Не слушай ее, а то крыша поедет. Все происходило у меня на глазах. Этот Михай не стоил ее мизинца. - Марго вобрала голову в плечи и с опаской глянула в мою сторону. - Правда, хорош был, как картинка.
- Я его совсем не помню. А фотографий почему-то не сохранилось.
Я непроизвольно вздохнула.
- Женька их в печку бросила. Когда этот Казанова спутался с одной местной путаной. Потом он куда-то умотал и растворился в тумане.
- Отец умер от туберкулеза, - прошептала я, сглатывая непрошеные слезы.
- Официальная версия. В утешение слабонервным. Кабы не смерть, они прожили бы долгую счастливую жизнь.
- Ты не любила его. Почему?
- Ошибаешься: я его просто обожала. Но, думаю, тебе уже пора знать, что в старых семейных сундуках могут лежать не только подвенечные платья, но и рваные кальсоны.
- Мама показывала мне письмо, которое отец написал ей в больницу, когда она меня родила.
Марго широко зевнула.
- Пойду-ка в свою постельку. У меня вечером важное свидание. Нужно выглядеть на тысячу долларов и тридцать три цента.
Я задумчиво глядела на закрывшуюся за Марго дверь, пока не провалилась в глубокий безмятежный сон.
* * *
Я лежала на байковом одеяле возле забора за кустом терновника. Это было одно из немногих местечек в нашем саду, куда не доставали досужие взгляды обитателей общаги. Мне хотелось загореть ровно, чтобы щеголять в сарафане с открытой спиной, а потому я спустила с плеч верх купальника и закатала его на животе. Солнце жарило, как печка. По телу то и дело скатывались щекотные струйки пота. Да и мухи досаждали - эти одноклеточные бородавки вместо туалета бегали в заросли лебеды под собственными окнами.
До меня доносились голоса с веранды - бабушка и дедушка Егор сидели возле электрического самовара и по обыкновению беззлобно пререкались. Я закрыла глаза и задремала под звук их голосов. Шампанское, похоже, еще не выветрилось из моей крови.
Я не прореагировала на приближающийся топот ног - окрестная детвора даже в самое пекло совершала набеги на сады. Наши беспокойные соседи тоже промышляли мелким воровством. Внезапно топот стих. Вдруг я поняла, что мое уединенное местечко перестало быть уединенным. Открыла глаза и приподняла голову.
- Молчи. Сейчас все объясню.
У парня было нездешнее лицо. Он медленно присел на край моего одеяла. Повинуясь инстинкту, я отодвинулась.
- Как ты сюда попал? - задала я первый, пришедший на ум вопрос.
- Спрячь меня. За мной гонятся.
- Кто?
- Ее дружки.
- Чьи?
- Потом расскажу. В заборе оказалась плохо прибитая доска. Это и спасло меня от смерти.
Парень, выходит, воспользовался моим лазом. А я-то думала, о нем никто не знает.
- Отвернись. - Я быстро натянула на плечи бретельки купальника. - Ты не местный?
- Нет. Но это длинная история. Я хочу пить.
- Пошли.
Я встала с одеяла и, пригнувшись, нырнула в терновый куст. Парень последовал за мной. В дальнем от дома углу двора был полуразрушенный сарайчик. Когда-то в нем держали кроликов. Последнее время туда редко кто заглядывал.
- Спасибо. - Он опустился на кучку соломы. - Как ты думаешь, нас не видели?
- Если только из общаги. Но у них в это время сиеста.
- Что?
- Дрыхнут они с перепоя, вот что. Тем более сегодня воскресенье.
- Принесешь мне попить?
Когда я вернулась с кружкой холодного компота, парень уже лежал, широко раскинув руки, и курил, уставившись в дырявый потолок.
- Это ты зря, - сказала я. - Унюхают на веранде.
Парень мгновенно загасил сигарету, поплевал на нее и сунул в землю возле соломенной кучи.
- Можно мне остаться здесь на ночь? - спросил он, протягивая мне пустую кружку. - Я должен кое-что обдумать.
- Ты что-то натворил?
- Они думают, это я ее убил.
- Кого?
- Какая разница? Тем более что я ее не убивал.
- Это правда?
Он посмотрел на меня удивленно и слегка иронично.
- Для тебя это имеет значение?
- Думаю, что да. Не представляю, как можно лишить жизни…
- Но она была такой стервой. Она так вдохновенно мне лгала, что я до последней минуты считал ее чуть ли не безгрешной. Я бросил на чужих людей больную мать и помчался к ней. - Парень спрятал лицо в ладонях и издал какой-то странный звук. - Если бы я только знал, что она стопроцентная шлюха.
- Значит, это ты ее убил.
У меня подкосились ноги, и я села прямо на землю. Впервые в жизни я видела настоящего убийцу.
- Это недоразумение. - Парень посмотрел на меня испытующе. - Хотя я, наверное, не смогу доказать, что не виноват.
- Чепуха. Существуют такие неоспоримые улики, как отпечатки пальцев и…
- Вся ее комната в моих отпечатках. Ведь я провел с ней ночь.
- Ты же сказал, что она шлюха.
- Я узнал об этом только сегодня утром. Как ты думаешь, они не найдут меня здесь?
- Скорей всего нет. Только сиди тихо.
- Они хотели учинить надо мной самосуд. Думаю, мне рано или поздно придется сдаться в осиное гнездо.
- Куда?
- Ментам. Только они вряд ли сумеют защитить меня от этих уголовников.
- Ася! - донесся до меня зычный голос бабушки. - Обедать пора!
- А меня зовут Арсен. Иди обедать, Ася, а я пока поразмышляю. Придешь потом?
- Наверное, - промямлила я и нехотя встала с земли. - Приду.
… - У тебя щеки пылают, - сказала мама. - Зачем, спрашивается, жариться на солнце? Это так вредно для здоровья. Голова болит?
- Нет. - Я подняла глаза от тарелки с окрошкой и поймала на себе заинтригованный взгляд сидевшей напротив Марго. - Я заснула, и мне напекло затылок.
- Так можно схлопотать солнечный удар. После обеда закрой у себя шторы и полежи в темноте, - наставляла мама. - Я сделаю тебе холодный компресс.
Марго едва заметно мне подмигнула и показала большим пальцем в тарелку. Я поняла: мне следует собраться с духом и съесть эту противную окрошку. Иначе мама, чего доброго, Бульдога вызовет. А он пропишет касторку. Бульдог всех касторкой лечит.
- Что случилось? - Марго загородила мне дорогу в коридоре.
- Ничего особенного. Пусти, я хочу полежать.
- А неособенного? - На меня внимательно смотрели зеленые глаза Марго. - И почему это Славка до сих пор не объявился?
- Его еще мне не хватало! - вырвалось у меня.
- А говоришь, ничего особенного не случилось. С кем ты разговаривала в саду?
- С одним убийцей. Хочешь познакомлю?
- Я серьезно, а ты… - Марго обиженно хмыкнула. - Не расскажу тебе, как было в ресторане. Око за око.
Она удалилась к себе, мурлыча под нос песенку из репертуара этой привязчивой "АББЫ". Я облачилась в сарафан, взбила перед зеркалом волосы. Я обратила внимание, что мои движения стали какими-то замедленными. Словно я двигалась в густом тумане, опасаясь на что-нибудь наткнуться. Собственное отражение в зеркале казалось мне тенью. Зато вошедшую маму я увидела отчетливо.
- Тебе нужно лечь.
- Я сбегаю к Ирке. Она обещала мне новую пластинку… Патрисии Каас.
- Это еще кто такая? Почему бы тебе не слушать наших эстрадных певцов? У нас тоже есть…
- А почему бы тебе их не слушать?
- Ты же знаешь, я не люблю этот сорт музыки. - У мамы было брезгливое выражение лица. - Удивляюсь, что вы находите во всех этих "АББАх" и "Битлах". Ладно, одна нога здесь, другая там. Когда придешь, сделаю тебе холодный компресс. И прошу тебя: как можно больше пей. Обезвоживание организма ведет к…
Я уже была за дверью.
Обойдя вокруг общаги, я очутилась на задворках нашей усадьбы. Здесь воняло какой-то дохлятиной с помойки. Я отогнула доску собственного забора, нагнулась, пролезла в узкую дырку и нос к носу столкнулась с дедушкой Егором. Я обратила внимание, что у него мокрые щеки.
- Что-то случилось? - Я была удивлена: каких-нибудь десять минут назад дедушка восседал за обеденным столом, сыпля веселыми прибаутками.
- Я старый вонючий козел, а вы все почему-то меня терпите и даже, кажется, любите. А я ведь бросил семью. Я… я совсем на старости лет рехнулся. Она веревки из меня вьет. Она… она удивительная женщина, - неожиданно закончил он свой монолог.
- Кто? - приличия ради поинтересовалась я. Честно говоря, мне было совсем неинтересно.
- Что я мелю? Не слушай меня, Сашенька. - Он закрыл лицо платком и тихо заплакал. Я хотела было ускользнуть незаметно, но он вдруг сунул платок в карман и глянул на меня озабоченно. - Никому ничего не говори. Не хочу выглядеть слабым.
- Не скажу.
- Ты куда-то спешишь?
- Да, дедушка. Но ты им тоже ничего не говори. Идет?
Он жалко улыбнулся.
- Вся в меня вышла. А я и не знал про эту лазейку. Оригинальный способ войти в собственный двор.
- Разрешаю тебе им пользоваться. Но больше никому ни слова.
- Я умею хранить чужие тайны, детка.