– "Моэт Шандон", – настоящее французское шампанское, для тебя, дорогая. А теперь попробуем не менее изысканное, экзотическое блюдо. Ничего подобного в своей жизни ты не пробовала, – он пододвинул ко мне небольшую тарелочку. – "Пьяный краб", настоятельно советую. Сырые крабы в вине.
Я не сдержалась и состроила странную мину на лице, но это нисколько не огорчило моего спутника.
– Зря. Но торопиться нам некуда. Ресторан работает почти до утра, так что еще успеется. Что тебе положить? – Борис снова наклонился так близко, что его горячие губы коснулись мочки моего уха.
Меня, как и в прошлый раз, обдало жаром. Вообще-то, такое интимное общение заранее не входило в мои планы, хотя было очень приятно и волнительно. Мне всегда было хорошо с Борисом, и я совсем не хотела от этого отказываться. Чего тут с собой лукавить? Разве не этого я ждала, когда ехала на встречу? Перед его обаянием я никогда не могла устоять, и теперь, хоть и прошло столько лет, для меня ничего не изменилось. Я попыталась вызвать образ Симы, чтобы получить порцию отрезвляющего эффекта, но это мне мало помогло.
– Борис, интересно, мы сегодня будем говорить о деле? – спросила, как можно беззаботнее, чтобы отвлечься.
– Дело от нас никуда не сбежит. Давай, просто побудем вдвоем, отдохнем. Раньше, когда мы… В общем, тогда я не мог себе позволить пригласить тебя в подобное место. Даже простой ресторан был мне не по карману. Теперь же, с удовольствием сижу с тобой за этим столиком, откровенно наслаждаюсь твоим обществом и приятной атмосферой, – его рука накрыла мою и слегка сжала пальцы, так, как он это делал раньше.
Я незаметно вздохнула, но руку не стала убирать. Да, наверное, Сима все же права. Это было в крови Бориса: обольщать. А, может, я сама, как последняя дура, позволила ему получить над собой такую власть и до сих пор не могу от нее избавиться? Какое-то добровольное рабство, смахивающее на мазохизм, но такой приятный…
Мы пили шампанское. Оно уже давно кружило мне голову. Непринужденно болтали обо всем на свете. Мне было хорошо и больше ни о чем не хотелось думать. За окнами сгущались сумерки и в зале зажгли свечи. Их было столько, что освещение нисколько не страдало, но сам факт их применения подчеркивал милую и уютную старину. Это умиротворяло и расслабляло, способствовало отдыху. Казалось, Борис забыл истинную причину нашей встречи. Он был чрезвычайно мил и предупредителен, говорил комплименты и изредка, словно невзначай, дотрагивался до меня. Я понимала, что это игра, и она была рассчитана на то, что я очень быстро, впрочем, как всегда, растаю под его пылкими взглядами. Где-то в глубине души, мне хотелось верить, что он на самом деле искренне рад нашей встрече и, что по-прежнему любит меня и жалеет о том досадном недоразумении (!), которое так испортило нам жизнь.
– Я привезла сундучок тети Агнессы. Ты можешь забрать его в любое время. Все в целости и сохранности. Лишь хотела спросить у тебя разрешения оставить у себя фотографии и портрет. Думаю, для тебя они не имеют никакого значения, а нам с Симой очень хотелось бы их иметь…
– Да без проблем, – ответил Борис, не задумываясь. – Можешь все оставить себе, а также и сам сундучок. Он мне не нужен. Ты же прекрасно знаешь, мне нужно совсем другое.
– Интересно, что же? – спросила кокетливо.
– Меня интересует тайна, которая находится внутри сундучка. Уверен, она не материальна и не записала ни на одном из тех пожелтевших листков. Но она существует.
– Ах, ты об этом? Хорошо, я расскажу тебе все, что знаю, – я сделала паузу и заметила, как легкая тень пробежала по лицу Бориса. Он был – само внимание. – Когда мы с Симой приехали к тете Агнессе, она была уже без памяти. Похоже, что на счет шли последние минуты. Вдруг совершенно неожиданно сознание ее прояснилось. Это длилось недолго. Она успела сказать нам всего несколько слов о том, что семья скрывала многие годы… Оказывается, мы принадлежим к старинному дворянскому роду. Ты видел фотографии? На них наш прапрадед с женой и детьми. Это просто невероятно. Прошел целый век, а нам все удалось увидеть его лицо. А… этот старый дом, вернее детский санаторий, когда-то был нашим родовым гнездом. В сундучке мы нашли его рисунок. Там он такой, каким увидел его художник вначале прошлого века, сто лет назад. Правда, теперь, на фоне новых и современных коттеджей этот особняк уже не кажется таким помпезным, нарядным и величественным, каким был раньше, – я мечтательно улыбнулась, подумав о доме, в котором топали маленькие ножки моих предков. – Этот особняк принадлежал нашему прапрадеду – царскому генералу. Правда его после революции отобрали, и никто не знает, что в дальнейшем произошло с его хозяевами.
– Ну, это была простая задачка, и я ее успешно решил. Не знаю, по какой причине, но сбежать за границу они не успели. Сначала твоих родственников арестовали, конфисковали все имущество, а через некоторое время и самих отправили рубить лес, лет эдак на… В общем, они оттуда не вернулись. Кстати, дом, в котором мы сейчас находимся, тоже принадлежал графу Головину. Так что, считай, ты сейчас у себя дома. Не зря ты почувствовала особенную атмосферу, когда вошла в здание, и даже увидела какие-то образы под потолком. Тебе виднее, но для меня это показалось забавным, – Борис засмеялся. – Семья графа еще владела большими окрестными поместьями. Теперь это знакомые тебе с детства села, объединившиеся и разросшиеся. Некоторые еще хранят свои старые названия. Кстати, у них было много собственности, и твои предки далеко не бедствовали, скорее, наоборот, жили на широкую ногу, – добавил он уже серьезно.
– Послушай, да ты знаешь больше, чем мы с Симой. Откуда? И почему раньше молчал? – спросила я озадачено.
– Знаешь, Сонечка, совсем не трудно было выяснить, кому принадлежали старинные особняки в городе. Можешь сама полюбопытствовать. Для этого просто достаточно посетить краеведческий отдел в районной библиотеке. Там ты найдешь много чего интересного и даже больше того, что я рассказал. Я давно знаю, что у вас были именитые предки, носившие известную фамилию. Граф Головин был в числе ближайших сподвижников Петра Первого и, если я не ошибаюсь, погиб во время шведской войны. Однако он был женат и оставил своих наследников, которые пользовались покровительством самого царя. Об этом в каждом учебнике по истории написано. Но, если честно, мне было очень интересно получить информацию от вас, дорогие сестрички, – он ухмыльнулся. – А еще я не хотел раскрывать тайну мамы, которую она так тщательно оберегала всю жизнь, и даже мне ничего не рассказала.
– Обо всем, что нам совсем недавно стало известно, я тебе сейчас рассказала, – я подняла на Бориса совершенно невинные глаза. – Как я поняла, ты знаешь гораздо больше. Вот Сима удивится.
Борис с улыбкой слушал мой лепет, и даже не скрывал снисходительного взгляда.
– Согласен. Моя информация гораздо шире и интереснее, но это с какой стороны посмотреть. Если для того, чтобы восстановить историческую справедливость, то мы имеем приличные успехи. Однако нам это ничего не дает в другом плане, разве только то, что теперь мы точно знаем, что ваша семья далеко не бедствовала, – он странно ухмыльнулся, – а была очень и очень состоятельной. Если хорошенько постараться, мы без особого труда сможем проследить ваше наследство. Думаю, что все, на что мы наткнемся во всей округе, а, может, и за ее пределами, когда-то принадлежало богатому генералу. К сожалению, в нашей стране еще нет действующих законов, которые могли бы позволить вернуть собственность наследникам. Подобное происходит лишь в исключительных случаях. Да и для такого судебного разбирательства нужны приличные средства. Но, вернемся к нашему вопросу. Даже то, что мы знаем, вполне подтверждает реальную возможность наличия не просто клада, а по нашей жизни, так целого состояния. И с каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что он существует на самом деле. Как ты думаешь, Сонечка, где он может себе так спокойно лежать целый век?
Я совершенно невинно пожала плечами, чем, кажется, еще больше утвердила Бориса в догадке, что мне что-то известно. И, поскольку фантазия его была неиссякаема, он, не медля, решил зайти с другой стороны.
– Даже дураку ясно, что добровольно отдать семейные ценности не каждый способен. А твой богатый предок, так и вовсе был слишком умным и образованным, к тому же, бесстрашным генералом. Думаю, что он не раз смотрел в лицо смерти и при этом заботился не о своей шкуре, а о своих детях. Так что по моим даже самым отдаленным подсчетам, наберется такая сумма, что мы можем запутаться в нулях. Дорогая, это же просто непростительно не воспользоваться таким подарком из прошлого. Хватит не только нашим детям, но и внукам и правнукам.
Упоминание о детях было явно излишним. Борис быстро понял свою промашку, заметив, как мгновенно изменилось мое выражение лица.
– Ну, прости, – он нежно коснулся моей руки. – Я совсем не подумал. Ты можешь мне не верить, но боль из прошлого и меня не отпускает долгие годы. Молодости свойственно делать глупости, но понимаем мы это слишком поздно. Если бы ты только знала, как я раскаиваюсь…
– Давай не будем об этом, – пришла я ему на помощь, совсем не из гуманных побуждений. Это было для меня больше, чем запретная зона.
Борис всячески пытался загладить, возникшую между нами неловкость. Он заказал еще бутылку шампанского и, наполнив бокалы, тихо произнес:
– Сонечка, давай выпьем за будущее. Ведь каждый из нас имеет на него право и право на надежду…
Слова эти можно было истолковать по-разному. Я не стала глубоко вникать в их смысл и выпила до дна из своего бокала.