Она уже готова была скрыться в коридоре, когда увидела за окном еще одно лицо, смуглое и знакомое. Это был Бодро. Он сурово смотрел ей прямо в глаза, полные ужаса.
– Тристан! – отчаянно крикнула она.
Он ворвался в кухню, когда Бодро взялся за ручку двери.
– Сэн! Что с тобой? – крикнул он и замер, увидев Бодро. – Погоди!
Тристан бросился в коридор и выключил сигнализацию. Затем быстро вернулся и открыл дверь.
– Бодро, старина!
– Тристан, мальчик мой!
– Что это у тебя? – спросил Тристан, глядя на человека, к груди которого Бодро прижимал дуло ружья.
– Я думаю, поймал взломщика, да, – сказал Бодро. – Нашел его, когда он крался здесь рано утром. Я пытался с ним поговорить, но он не хочет со мной разговаривать. Вот я и привел его к тебе.
Сэнди ахнула. Даже после того случая, когда он заглядывал в окно ее спальни, она считала Мюррея человеком хорошим и добрым. С другой стороны, Бодро видел, как он выходил из дома с ее планшетом, а Тристан застал его подглядывающим за ними в бинокль. Сейчас он казался насмерть перепуганным.
– Он был вооружен? – спросил Тристан.
– Можно сказать и так, – усмехнулся Бодро и достал из своего кармана смартфон и небольшой бинокль. – Не такое уж опасное оружие, если только не попадет в дурные руки.
– В чем дело, Мюррей? Я видел тебя ночью, когда ты прятался за стеной моего гаража с этим биноклем. Мне известно, что это ты утащил планшет моей жены.
– Мистер Дюшод, пожалуйста, можно мне с вами поговорить? Я пытался объяснить все мистеру Бодро, но он не стал меня слушать.
Сэнди заметила, что Мюррей стал хуже говорить по-английски. Может, от страха. Он был явно напуган. Лицо его покрылось потом, и вообще он выглядел так, будто его тащат на виселицу, настолько осунулось его лицо и запали глаза.
– Пожалуйста, мистер Дюшод! – умолял он.
– Тристан! – позвала мужа Сэнди, чтобы попросить его не слишком жестоко обращаться с беднягой. Но Тристан отмахнулся от нее.
Сэнди рассердилась. Она подошла к двери и скрестила на груди руки, намереваясь присутствовать при разговоре. Тристан бросил на нее хмурый взгляд, но она проигнорировала его.
– Где он был? – спросил он Бодро.
– Вон там. – Бодро показал на дальний конец гаража. – Он собирался выйти из-за гаража, подкрасться к дому и сделать снимки.
– Мюррей, – быстро сказала Сэнди. – В чем дело? Почему ты за нами шпионишь?
– Сэнди! – прикрикнул Тристан.
– Он напуган, – бросила ему Сэнди. – Разве ты не видишь?
– Еще бы! – сказал Бодро. – Я направил свою двустволку прямо ему в сердце.
– А вы не думаете, что он напуган не только потому, что попался? – Она подошла еще ближе. – Мюррей, я знаю, что в день похорон ты только хотел оттащить Патрика от моего окна. И я это понимаю. Твоему сыну сколько? Всего семнадцать? Но ты боишься чего-то еще, так ведь? Чего, Мюррей? Скажи нам, не бойся.
– Черт возьми, Сэнди! – Тристан оттащил ее за руку. – Не подходи к нему так близко. Кто знает, что он может сделать.
Мюррей отчаянно замотал головой.
– Нет-нет! Я ничего вам не сделаю, миссис Дюшод. Только не вам. Простите меня, простите!
– Успокойся, Мюррей, – настаивала Сэнди. – Почему ты просто не скажешь нам, что случилось?
– Перестань, Сэн! – сердито прервал ее Тристан. – Он не раненый щенок и не заблудившийся котенок. Возвращайся в дом и предоставь нам с этим разобраться.
– Нечего меня отсылать домой, как девочку. И хотя бы развяжите его! – Она снова шагнула к рыбаку. – Бодро связал его так, будто собирается зажарить на вертеле.
– Я следил за ним, и я поймал его, как ты и хотел, Тристан, – заявил Бодро. – Но я сделал это не ради награды, да за него никто и не даст награды. Так что мне с ним делать?
Тристан тяжело вздохнул и повернулся к Чо.
– Мюррей, ты станешь говорить? Скажи, зачем ты сюда пришел? И не думай врать или что-то выкинуть, понял?
– Да, сэр, да-да, конечно, я все скажу.
Тристан кивнул Бодро, и тот, поставив двустволку к двери, дернул за кончик веревки и одним махом развязал Мюррею руки.
Мюррей мгновенно оттолкнул Бодро в сторону и бросился бежать, хотя Бодро связал ему и ноги.
Тристан сразу кинулся за ним, хотя понимал, что вряд ли сможет его догнать. Даже стреноженный, Мюррей имел преимущество перед Тристаном с его больной ногой. Однако Тристан продолжал его преследовать, несмотря на мучительную боль в левой ноге.
Внезапно Мюррей споткнулся о кочку и упал. Тристан остановился и, согнувшись, открытым ртом хватал воздух. Бодро пробежал мимо него и, ухватив Мюррея за шиворот, заставил его подняться на ноги.
– Еще раз попробуешь сбежать, и я угощу тебя полным зарядом дроби, n’est-ce pas?
Мюррей отчаянно закивал.
Тристан выпрямился, но еще не отдышался.
– Отведи его… в дом… Бодро… И опять свяжи ему руки.
– Тебе не надо было бежать, – сказал Тристану Бодро. – Навредишь себе, да и только.
Тот только метнул на него гневный взгляд, возмущенный тем, что это было сказано при Мюррее. Теперь он был совершенно уверен, что рыбак работает на его врага.
– Идем! – прикрикнул Бодро на Мюррея, таща его к дому. – Давай шевелись.
Тристан брел сзади, оберегая больную ногу, пока не восстановил дыхание. За всю свою жизнь он не чувствовал себя таким слабым и униженным. Он злился и ужасался своему бессилию.
"Ну уж нет!" – одернул он себя. Он восстановит свою силу и подвижность, сделает все, чтобы стать прежним. А до тех пор придется смотреть правде в глаза. Он не может защитить Сэнди и их ребенка, кроме как при помощи ума и сообразительности, а против его врагов со смертельным оружием этого будет маловато.
Глава 8
Когда Тристан доковылял до кухни, Мюррей уже сидел у стола, а Бодро прислонился спиной к двери во двор, держа рыбака под прицелом ружья. Сэнди как раз поставила перед Мюрреем стакан воды, предложила второй Бодро, сказав:
– Вы не могли бы опустить свое ружье?
– Нет, мэм, мисс Сэнди, ни за что, – проворчал Бодро. – И спасибо, мне воды не нужно.
Сэнди недовольно посмотрела на него, затем перевела взгляд на Тристана и нахмурилась.
– А вот я бы с удовольствием выпил холодной воды, – сказал Тристан.
– Еще бы! – язвительно заметила Сэнди. – С чего это ты ринулся вдогонку? После того что пережил, и с больной ногой? Ты что, убить себя хочешь?
Тристан, измученный болью, усталостью и унижением, заскрипел зубами, едва удерживаясь от резкого ответа. Он понимал, что она просто волнуется за него, но не мог не думать, что отныне все будет именно так: он станет пытаться завоевать ее уважение и доказывать, что, несмотря на покалеченную ногу, не перестал быть мужчиной, а она – видеть в нем беспомощного инвалида.
Ему вдруг подумалось, что он пробыл у Бодро дольше необходимого только потому, что боялся посмотреть правде в глаза: после такого ранения ему никогда уже не стать прежним.
Между тем Сэнди спохватилась.
– Извини, – тихо сказала она. – Напрасно я на тебя набросилась.
У Тристана кровь прилила к лицу. "Стоп! – сказал он себе. – Ты только все испортишь".
– Ничего. Так ты дашь мне воды?
Он решил не медлить и приступить к допросу, уселся напротив Мюррея и предложил сесть своему другу.
Но тот отрицательно покачал головой.
– Мне нужно поскорее вернуться домой, посмотреть, как там жаркое из свинины, я еще утром поставил его на плиту. Но подожду, пока ты не разберешься с этим делом. – Он кивнул, указывая на Мюррея.
– Мюррей, ты ведь меня знаешь, да?
– Да, сэр, мистер Дюшод. Да, сэр. – Теперь, когда он немного успокоился, он снова стал вполне прилично говорить по-английски. – Я рад, что вы не погибли.
– Время от времени я разрешал тебе пользоваться своим доком, верно?
– Вы никогда мне не отказывали, мистер Дюшод. Я вам очень благодарен.
– Так почему же ты рыскал вокруг моего дома и шпионил за моей женой?
Бледность залила морщинистое лицо вьетнамца, и оно стало напоминать недозревший грецкий орех.
– Этого я не могу вам сказать, мистер Дюшод! Не могу, никак не могу!
– Не бойся нас, Мюррей. Просто скажи, что ты здесь высматривал и кто тебя заставил это делать.
– Нет, нет! Так не получится. Я ничего не могу сказать, иначе мне будет очень плохо. Нет, пожалуйста, не просите меня. Отпустите меня, пожалуйста.
Сэнди оказалась права. Чо кого-то боялся, но явно не Тристана и не Бодро.
– Значит, ты хочешь, чтобы я тебя отпустил, а сам собираешься и дальше шнырять вокруг дома, вынюхивать здесь и, чего доброго, убить мою жену? Ну уж нет!
Мюррей с отчаянием посмотрел на Тристана.
– Пусть миссис Дюшод уедет. Увезите ее отсюда, надолго. И она будет в безопасности.
Тристан встал и оперся ладонями о стол.
– Все! Хватит, Мюррей! Больше я не стану ждать твоего ответа. Я сейчас же усажу тебя в машину и отвезу к шерифу, будешь сидеть в камере, пока не надумаешь сообщить все, что мне нужно.
Он рассчитывал, что Мюррей не захочет оказаться в тюрьме, испугается и сразу все расскажет ему, но понимал, что был еще кто-то, кого тот боялся больше тюрьмы.
– Ты до смерти напуган, верно? – спросил он Мюррея.
Мюррей отчаянно замотал головой.
– Нет, сэр, нет, нет.
– Ты врешь, Мюррей. Я вижу это по твоему лицу. Ты пытаешься обмануть меня. Но у тебя ничего не выйдет. Ты кого-то боишься. Ты ведь католик, я не ошибаюсь? – Он знал, что Мюррей ревностный католик и посещает не только воскресную мессу, но и на неделе непременно несколько раз бывает в церкви. – Ты веришь в Бога?