Софи судорожно вздохнула, и он решил было, что она сейчас отпрянет, однако она теснее прильнула к его губам, а затем – потрясающе соблазнительно – провела языком по его нижней губе.
Лайам едва дышал. Он может сгореть, играя с огнем!
Софи привстала на колени. Обхватив его лицо обеими руками, она поцеловала Лайама – глубоко и страстно. Он был так поражен, что упал на спину, и она упала тоже – прямо на него. Он обнял ее за талию, чтобы удержать, и пальцы Лайама ощутили обнаженное тело. Страсть охватила его, и он принялся ласкать шелковистую кожу Софи.
Глаза ее расширились. Она прильнула к нему. Бело-красные искры желания ослепили Лайама.
– Я не думала, что это может быть так, – прошептала она, защекотав дыханием его губы. – Так… хорошо.
Лайам попытался открыть рот, попытался что-то сказать, но рука ее скользнула под его рубашку.
– Я мечтала об этом с тех пор, как увидела тебя обнаженным.
Ее откровенное признание заставило Лайама сжать зубы. Когда женщина снова прильнула к нему – неугомонная и жаждущая новых ощущений, – он осторожно отодвинул ее. Лайам не мог здраво мыслить, когда она прижималась к нему.
Софи изогнулась навстречу ему, и он простонал:
– Софи, ты не понимаешь, что делаешь.
– Ошибаешься. Я прекрасно знаю, что делаю. Я пытаюсь тебя соблазнить.
Она гладила его плечи, шею. Он смотрел на ее губы, влажные и сочные, и пытался подавить желание, пронзавшее его. Приподняв бровь, Софи поинтересовалась:
– Я все правильно делаю?
Он пробормотал:
– Все правильно. И все блестяще.
Она одарила его ослепительной улыбкой.
– Софи, я…
Женщина прижала палец к его губам:
– Не стоит сейчас говорить о будущем. Мне не нужны никакие обещания, Лайам. Могу я хоть раз в жизни выяснить, как это бывает между мужчиной и женщиной? Без всяких обещаний, не думая о будущем.
Она хочет, чтобы он занялся с ней любовью? У него появится возможность изгнать грусть из ее глаз. Лайам страстно желал заняться любовью с Софи – медленно, нежно, – показать ей, как прекрасна может быть близость.
– Пожалуйста, Лайам.
Он не мог противиться.
– Я даже не представляла себе, что это… чудесно.
Лайам неспешно, даже лениво, провел рукой по ее телу – от подмышки до бедра. Его руки были ласковыми, дразнящими… Чувство удовлетворения охватило мужчину, когда она содрогнулась, а ее яркие глаза затуманились.
– Открою тебе маленький секрет, – прошептал он. – Я тоже не представлял.
Лайам провел большим пальцем по нижней губе Софи, затем запрокинул ее голову назад – для поцелуя, теплого, нежного… настоящего.
Глава 11
Софи стала любовницей Лайама. Или наоборот: он стал ее любовником. Следующие три дня они занимались любовью.
Он был таким нежным, таким чутким, таким благородным! Он пробудил в ней новые ощущения. Софи стала чувствовать себя не только защищенной, но любимой, прекрасной и свободной.
Вчера днем Лайам улетел в Перт. В первую очередь для того, чтобы встретиться с Эмми. Он взял с собой фотографии Лукаса и обещал Софи, что очень осторожно сообщит Эмми о смерти Лукаса и о своем желании усыновить Гарри. Но мог и не обещать: она не сомневалась, что именно так он и поступит. Софи знала, что Лайам будет обращаться с ее младшей сестрой вежливо и уважительно.
Она передала ему письмо для Эмми: в нем рассказывалось о Неварре и о том, какая прекрасная жизнь ожидает здесь Гарри. Софи писала, что Лайам очень любит малыша и это чувство взаимно.
Софи понимала, что поездка очень важна для Лайама – от нее зависит будущее Гарри. И все же она изнемогала от желания ощущать себя в его объятиях, целовать его, гладить и ласкать. Она хотела, чтобы они самозабвенно и страстно занимались любовью.
Вздох вырвался из ее груди. Занимались любовью… Она уже не боялась этого. С Лайамом ей не было страшно.
Потому что она любит его.
Колени ее подогнулись, и она опустилась на стул. Любит?
Гарри подполз к ней и, поднявшись, прижался к ее коленям.
– Соф, Соф, Соф!
Софи подхватила его на руки, крепко обняла.
– Ты голоден, мой прекрасный мальчик? – Он калачиком свернулся у нее на коленях, и сердце ее сжалось. – Тебе пора вздремнуть, мой господин.
Софи приготовила бутылочку для малыша и, накормив его, уложила в постель. Затем вернулась на кухню, заварила себе чай.
Она любит Лайама?
Конечно любит! Как же ей его не любить? Разве может женщина устоять перед мужчиной, который обожает ребенка так, как Лайам обожает Гарри? Как можно не влюбиться в человека, который стремится всем делать добро?
Лайам уверен в себе и энергичен, он – лидер, а еще он добрый человек. Феноменальная комбинация!
– У меня нет никаких шансов, – пробормотала Софи.
И к тому же у него широкие плечи, стройные бедра, сексуальная улыбка. Он пылкий, чувственный, благородный любовник.
Подумать только! Она сказала Лайаму, что не требует никаких обещаний. Сейчас она готова была пообещать ему все. Ее не устроят встречи время от времени. Нет, она мечтает остаться с ним навсегда и построить прекрасную жизнь с ним и с Гарри…
Но ведь этого не может быть!
Грудь Софи пронзила такая боль, что лицо ее страдальчески исказилось. Не будет никакой прекрасной жизни. Лайам сказал, что никогда больше не женится. Но даже если он передумает…
Софи охватила дрожь. Если он узнает ее тайну, то навсегда отвернется от нее.
И она заслужила это. Лайам будет ненавидеть ее так же сильно, как она ненавидит саму себя.
Она не достойна играть важную роль в жизни Гарри, она должна отдалиться от него.
Но у нее не было на это сил.
Остаться в Неварре, создать видимость счастливой семьи? Но это построено на лжи. Все кончится тем, что она причинит боль двум самым своим любимым людям.
Софи знала, что это такое – не иметь большой родни. И хотела для Гарри лучшей участи. А сама она останется для малыша только тетей.
Софи заставила себя справиться со слезами. Она не заслужила того облегчения, которое они принесли бы ей. Она не заслужила такого порядочного, честного человека, как Лайам, или такого невинного, как Гарри. Молодая женщина знала об этом уже семь лет. Мечты, с которыми она никак не могла расстаться, здесь расцвели с новой силой, и она позволила себе предаться им.
Глупая девочка!
Софи уставилась на кухонные часы. Скоро приедет Лайам, и она точно знает, что надо делать.
Настало время забыть мечты.
Лайам не смог сдержать трепет, когда его одномоторная "сессна" в густеющих сумерках стала снижаться над Неваррой. Еще несколько минут – и он подхватит Софи на руки, прижмет к себе и будет целовать до тех пор, пока она не начнет вскрикивать и цепляться за его плечи.
Он любил наблюдать, как она преображается под его поцелуями: глаза затуманиваются, голос становится прерывистым. Его радовало, что Софи становится все более смелой, более уверенной в себе. Прошлой ночью он тосковал без нее и теперь мечтал снова ощутить ее тепло, ее ласку, ее страсть. И как можно скорее.
Лайам начал понимать, что именно страсти не хватало ему в последние годы.
Наконец он открыл дверь дома, и…
И ничего.
Софи не подбежала к нему, хотя и находилась в кухне. Там что-то варилось, кипело, булькало и очень вкусно пахло. Обычно, бросив ложку, она мчалась к Лайаму, обвивала его шею руками, а глаза ее блестели так, что тело его мгновенно откликалось.
Он пошел к Софи, желая обнять ее, поцеловать в затылок и гладить до тех пор, пока она не примется стонать, но улыбка, с которой она повернулась к нему, заставила его застыть на месте.
– Привет, Лайам. Ты вернулся. Как прошла поездка? – Что-то шло не так. – Садись. Чай или пиво?
– Пиво.
Софи подала ему пиво, помешала в кастрюле, булькавшей на плите, затем, вернувшись к столу, села напротив него.
– Расскажи, как съездил. Эмми узнала Лукаса на фотографии?
Что происходит? Неужели сейчас ее больше всего волнуют Гарри и Эмми? Ему надо срочно разобраться.
– Здесь все в порядке?
– Да, конечно. Ну, так что? – Софи подняла бровь.
– Да, Эмми признала в Лукасе отца Гарри.
– И?
– И она прочитала твое письмо. Похоже, оно подействовало на нее. Что бы ты ни думала, Софи, сестра доверяет твоему мнению. И она согласилась, чтобы я усыновил Гарри.
– О, я так рада!
Улыбнувшись – по-настоящему улыбнувшись, – она откинулась на спинку стула. И тогда до него дошло: предыдущие улыбки были фальшивыми. Прежде он за ней этого не замечал. Ни разу.
– Теперь делом займутся адвокаты. И я должен уведомить опекунский совет. После подачи Эммой заявления должно пройти двадцать восемь дней, но… – Он пожал плечами. – Особых проблем, кажется, не предвидится.
– Это прекрасно.
Ее губы все еще улыбались, а лицо становилось все более напряженным. Лайам постарался говорить ровным тоном:
– Что-то произошло?
К напряжению добавился испуг. Софи вскочила со стула и кинулась к плите. Затем сказала:
– Ничего не случилось.
Лайам не собирался ходить вокруг да около:
– Ты жалеешь, что мы стали любовниками?
Она замерла:
– Конечно нет!
– Я не знаю, чем это можно объяснить, но, судя по всему, ты не очень рада видеть меня.
Софи сняла крышку с кастрюли, положила ложку на стол, затем повернулась к Лайаму. Засунула руки в задние карманы джинсов: