Кияр появился туманным серым утром. Амалу увидела его обессиленного и без сознания у своего окна. Руки его были исцарапаны в кровь, а рядом лежала роза. Та самая, как на картинке из книги ее детства. Радость от встречи сменилась страхом, а что если он уже мертв? Что случилось? Но Кияр дышал. Амалу помогла ему дойти до дома, где уложила его на кровать, когда-то бывшую бабушкиной. В самом доме мало что изменилось за последние десять лет, только кресло у камина, где любила сиживать старушка, опустело.
Кияр был в бреду, его мучил жар, и внутреннее пламя сжигало. Мгновеньями очнувшись, он тихо шептал сухими губами: "Пить…"
Он узнал ее, но где он был, где пропадал эти десять лет? Что с ним случилось? Кто такая Норна? И где он украл эту розу?
Амалу целыми днями сидела у изголовья больного, пытаясь облегчить его страдания, прислушиваясь к бреду. И понемногу обрывочные слова и предложения стали складываться в целую картину. Амалу поняла, что Кияр украл розу у Нее [Норны], и Она взамен отберет у них счастье…
– О, Кияр, очнись! Прошу тебя! Не оставляй меня совсем одну! Я люблю тебя! Я ждала тебя эти десять лет! Я единственная, кто верил, что ты вернешься… Я тосковала по тебе, я плакала! О, любимый мой, – Амалу и сейчас плакала, целуя руку Кияра, перебирая его худые пальцы. – Я на все готова лишь бы ты очнулся и был со мной!
Кияр таял на глазах. Его лицо осунулось, кожа стала прозрачной, синие жилки проступили на руках, а скорбные складки у рта обозначились четче.
У окна в неказистой вазе стояла самая прекрасная из роз. Она благоухала и наполняла комнату таинственным светом, казалось, что даже туман за окном боялся ее и отступал. Шло время, и лепестки розы начали опадать, а сияние тускнело. Вместе с розой угасал и Кияр. Амалу, заламывая руки, металась по хижине, как раненое животное, силясь придумать, что же ей делать, как спасти Кияра. Но что она могла? А смириться со своей судьбой она не хотела…
Как-то ночью, когда туман окутал деревню, Амалу поняла, что дальше ждать нельзя. Но как попасть в долину? Как найти Норну? Как вернуть ей розу? И снимет ли она свое проклятье? Что их ждет? Сколько вопросов и все без ответа! Амалу раз десять подбегала к двери и хваталась за ручку, но постояв немного, отходила. Ей было страшно. Все сказания и предания, все детские страхи проносились у нее в голове. И потом Норна? Какая она? Неизвестность томила девушку. Бессилие перед судьбой злило ее. Кияр, конечно, так и попал в долину, вышел в туман… Наконец, набравшись мужества, Амалу решилась. Она бережно взяла розу и собрала все опавшие лепестки. Взявшись за дверную ручку, она с тоской оглянулась на Кияра, и вид его придал ей сил. Да, ради него она способна на все что угодно! Она спустится в преисподнюю и будет валяться в ногах у этой Норны, если понадобится, но спасет его. В конце концов, что ей осталось в жизни? Вечно сидеть в Королевстве и ждать? Возможно, когда-нибудь кто-нибудь переложит на стихи ее судьбу, и потомки узнают о ее деяниях… Она рассмеялась, рассмеялась до боли в животе, безумно и отчаянно. Какие потомки? И кто узнает о ее судьбе, если она одна и осталась в этом проклятом Королевстве, она да горстка древних стариков…
Все еще смеясь, она распахнула дверь и вышла в туман. Он не обдал ее холодной волной, но лишь окружил темным ореолом тусклое сияние розы. Амалу не чувствовала страха. Чего ей бояться, в самом деле? Она шла в тумане и ничего не происходило. Было темно, тишина давила на нее и ей казалось, что биение сердца замедляется. Подойдя к скалам, она остановилась, не зная, что предпринять дальше. По словам Кияра скалы должны были расступиться, открывая проход в долину. Она шла вдоль скал, одной рукой ведя по холодному скользкому камню. Чувство безнадежности все сильнее овладевало ею, безнадежности и злости на несправедливость судьбы. В отчаянии она со всей силой ударила каменную твердь руками. Ничего не происходило. Боль от удара лишь сильнее разозлила девушку, и Амалу продолжала бить безмолвные серые скалы, вымещая напряжение последних недель, пока порезы на ладонях не начали сильно кровоточить. Слезы текли по ее лицу. Наконец, обессилев, она упала на колени и воскликнула:
– О, Норна! Прекрасная и ужасная! Сжалься над нами! Прости нас! Прими обратно свою розу! Верни мне Кияра! Помоги мне! Помоги!
Голос ее сорвался, и она упала лицом на холодную землю. Ничего не происходило. Амалу все плакала и плакала, пока силы ее окончательно не иссякли, и она погрузилась в тяжелый сон.
Проснулась Амалу от того, что ей стало жарко. Она боялась раскрыть глаза, боялась оказаться в привычной для нее действительности. Боялась идти в домик и боялась, что Кияр не пережил эту ночь… Но ей было жарко, невидимое тепло согревало кожу. И она раскрыла глаза. Невероятные чувства захлестнули ее! Перед ней лежала долина… та самая долина, о которой говорил Кияр. Краски, солнце, небо, ручьи, трава… А запахи… восхитительные запахи. Амалу так и стояла на одном месте, пытаясь осознать и вобрать в себя все впечатления, все, что окружало ее. "Подумать только, и все это было так близко! Здесь нет тумана". Она обернулась и снова, словно проверяя что-то, дотронулась до скал. Да, они серые и мокрые, но покрытые мхом. И лишь у самых вершин клубился туман.
Амалу нахмурилась, туман напомнил ей о Кияре, и о том, зачем она здесь. Она снова вгляделась в долину, но уже другим взглядом, как будто пелена восторга спала с ее глаз. Наконец, она увидела, то, что искала – исполинское дерево, ветви которого упирались в небо, а листва шептала о давно ушедших временах. Странно, но коры у дерева не было, оно было словно голым и белесым, словно теплым и гладким на ощупь. Не в силах побороть сиюминутное желание, Амалу дотронулась до дерева, и в самом деле, оно было гладким и теплым, живым, и ей почудилось, будто там, внутри, бьется огромное сердце, и отзвуки его отдаются у поверхности.
Ничто вокруг не говорило о присутствии Норны. И все же, и все же Амалу была уверена, что за ней наблюдают. Долина была совершенна, и жизнь в ней шла своим чередом: пели птицы, плыли облака, светило солнце и текли ручьи. Но у Амалу было ощущение, что долина притворяется, и выжидает чего-то, напряглась и ждет.
Амалу положила розу у основания дерева и с восхищением увидела, как она ожила, сплелась с корнями и засияла еще краше. Легкий ветер зашелестел в кроне голого дерева. Амалу поняла, что долина довольна. И тогда же из дерева донесся голос, он был мощным, но нежным, он наполнил долину, которая вновь замерла, затаив дыхание.
– О смелости твоей и о любви сложат легенды, огненная Амалу. Во имя любви ты готова была пожертвовать всем, даже своей жизнью. Ты тронула мою душу. За это, я дам тебе то, что ты так желаешь. Я верну тебе Кияра, ибо я, могущественная Норна, и могу многое. – Сердце Амалу подпрыгнуло от счастья, она готова уже была пуститься в пляс, но Норна еще не закончила. – Но есть то, что мне не подвластно. И я не могу отвратить от вас свое проклятие, которое придется искупить: вы вечно будете служить мне, но я дарую вам забвение, и вы будете счастливы.
– О, Норна, милость твоя безгранична! Но как же мы будем счастливы, если обо всем забудем, мы же даже не узнаем друг друга? Дай нам время быть вместе и помнить друг друга. Дай нам время вкусить любовь!
– Ты тронула мою душу, и если ты так хочешь, я дам вам год! Ровно год вы будете жить в долине в сени великого голого дерева, вы познаете горечь любви и ужас расставания, и не будет вам покоя. И самое дорогое, что у вас будет, вы отдадите мне!
Амалу чувствовала, что что-то здесь не так. Она уже не понимала, о чем толкует Норна. Как у любви может быть горечь, особенно у них с Кияром? А расставание… так ведь Норна могла не дать им и года! У нее не было иного выбора, как согласиться. Отдать самое дорогое… Но что может быть дороже их любви? И разве можно забрать любовь?
– Я согласна, Норна, – взволнованно сказала Амалу. Смех наполнил долину, и хотя был он мелодичен и приятен, Амалу обуял ужас.
– Как же ты еще глупа, если думаешь, что тебе удастся обмануть меня. Я слышу твои мысли, я чувствую твою душу. Я вижу все, – Норна снова рассмеялась, но ужас прошел, долина снова ожила.
Амалу растерянно стояла под деревом. Она получила то, что больше всего желала, но чем ей придется отплатить?
Девушка почувствовала нежное прикосновение к своим волосам. Она знала, это был Кияр. Быстро повернувшись, она очутилась в его объятьях, и радость захлестнула ее волной. Она плакала от счастья. А Кияр обнимал ее, шептал ей что-то успокаивающее, целовал ее волосы и влажные от слез щеки. Глаза их встретились, Амалу прошептала: "Вот и начался наш год любви…" И было в ее словах столько пьянящего счастья и столько горечи. Она рассмеялась: "Я становлюсь умнее, и уже поняла, что значит горечь любви!" Кияр не понял этого, вот он здесь, и в его объятьях Амалу, а больше ему ничего не нужно.
– Я люблю тебя, – нежно прошептал он ей в губы, поцеловал ее серые с золотистыми крапинками глаза, дотронулся до каждой веснушки на ее лице. Вдыхал родной запах ее огненно рыжих волос.
– И я люблю тебя, – заворожено глядя в бездонные синие глаза, прошептала Амалу.
Они забыли про Норну, про горечь любви, про год счастья, даже долина померкла. Здесь в сени великого голого дерева были только двое: Кияр и Амалу.