Я покорно плелась за ним. Никиту всю ночь выворачивало наизнанку. Потом он пытался разбить об стенку голову, и нам втроем пришлось его держать. Мать боялась вызвать неотложку - парня могли упечь в психушку. Заснуть удалось только под утро. Никите сумели засунуть пару таблеток ноксирона, и он еще спал.
Я села в свое любимое старое кресло возле книжного шкафа, где когда-то мне было так уютно от близости всех этих Дон Кихотов, Жюльенов Сорелей, Печориных и прочих литературных персонажей, которые не посягали на вмешательство в судьбу, жизнь. Я мысленно пробежала отрезок собственной жизни длиной в последние полтора года.
"Леня, - пронеслось в голове. - Во всем виноват он".
- Мне трудно начать этот разговор, но я чувствую всем своим существом, что мой сын находится на краю пропасти, - услышала я голос Максима Кирилловича. - По всей вероятности, он свалится туда. Вряд ли мы сумеем ему помочь. Аня, скажите, как давно это началось?
Я посмотрела на него круглыми от страха глазами. Отпираться было бессмысленно. Отец Никиты знал о наших отношениях.
- Вскоре после зимних каникул. Когда я переехала к вам. Но сначала… сначала я думала, ему просто не хватает материнской ласки.
- Это так и есть. - Максим Кириллович закурил трубку и опустил на грудь свою красивую седую голову. Эта поза показалась мне ненатуральной. Похоже, он хотел, чтоб я почувствовала глубину его скорби. Благородной скорби. - Продолжайте, Анечка, прошу вас.
- Он меня повсюду преследовал. Грозился повеситься на крюке от люстры в своей комнате, если я… не позволю себя ласкать.
- Мать избаловала его с пеленок. А потом вдруг взяла и отдалила от себя. Я понимаю, она еще молодая женщина, но…
Мне почудилась в его голосе фальшь. А ведь разговор шел о родном сыне.
"Берегись, - сказала я себе. - И думай в первую очередь о том, как выйти сухой из воды".
- Я все время порывалась поговорить с вами или с Вероникой Сергеевной.
- С ней бесполезно говорить на подобные темы, - неожиданно резко перебил меня Максим Кириллович и принялся нервно выбивать трубку. - Она остепенится только на его могиле. Да, вы не ослышались, я сказал - на могиле. Мы с вами легче найдем общий язык.
Он посмотрел на меня слишком внимательно. В глазах его мелькнул странный огонек.
- Мне пришлось скрываться у родителей, - продолжала я, глядя Кудимову в глаза. - У меня есть жених. Можете себе представить, что он теперь обо мне думает. Он был у меня, когда…
- Аня, прошу вас, будьте со мной откровенны. Я - ваш друг. Настоящий старший друг, - мягко, но властно перебил меня Кудимов.
- А мне от вас нечего скрывать. Ваш сын ведет себя непристойно. Я пожалела его, и эта жалость вышла мне боком. Уверена, вы считаете меня виновницей его… психического расстройства.
Кудимов бросил на меня удивленный взгляд и нервно облизнул губы.
- Но ведь вы, Аня, не станете отрицать, что между вами и моим сыном были интимные отношения? - спросил он, глядя куда-то в сторону.
- Я не дурочка и не пятидесятилетняя бабка, чтобы затаскивать к себе силой в постель всяких сопляков, когда вокруг полным-полно нормальных мужчин. - Я решительно встала с кресла, намереваясь как можно скорей уехать в Москву, где меня, как я подозревала, с нетерпением ждал Чезаре. - Если ваш сын посмеет еще раз появиться у меня, я вызову милицию или санитаров из Кащенко.
Я уже была возле двери.
- Постойте. - Максим Кириллович вскочил и схватил меня за руку. - Этот разговор должен остаться между нами. Вы правы: Никите нужно лечиться. Завтра же положу его в больницу.
- И правильно сделаете. - Я облегченно вздохнула. - Он может такое отмочить.
Я высвободила свою руку и толкнула ногой дверь.
- Смазливая шлюшка, - услышала я за своей спиной. - Ты далеко пойдешь, маленькая Манон.
Мы с Чезаре замечательно провели время - рестораны, театры и все прочее. Я опасалась приглашать его к себе: Никита все еще гулял на свободе и два раза мне звонил, умоляя приехать к нему на квартиру, где, как он выразился, его держат под домашним арестом.
Оба раза я первая бросала трубку.
Мы занимались сексом в роскошном номере Чезаре. Он оказался примитивным любовником, к тому же слабаком, но умел красиво обставлять наши свидания: столик с шампанским во льду возле кровати, каждый раз мне в подарок дорогое белье, которое я должна была тут же примерить, а он потом медленно с меня его стягивал, лепестки роз в постели и в ванной, где он меня купал.
- В первый раз занимаюсь любовью с русской девушкой, - говорил он после очередной не слишком удачной попытки совершить подвиг в постели. - Мы - люди разного темперамента и менталитета.
Не знаю насчет менталитета, но мне всегда казалось, что итальянцы одна из самых темпераментных наций. Похоже, я заблуждалась.
- Ты меня очень возбуждаешь, но я побаиваюсь тебя, - признался он в нашу с ним последнюю ночь.
- Почему? - изумилась я.
- Мне кажется, я не удовлетворяю тебя.
Неужели я так плохо притворялась? Ведь однажды я даже поцарапала ему ягодицу.
- Откуда ты это взял? У меня еще никогда не было такого чудесного… возлюбленного.
- А у тебя их много было?
Чезаре лукаво улыбнулся.
- Два, не считая мужа, - честно ответила я.
- Так мало? - Он был явно разочарован. - В таком случае тебе трудно оценить мои достоинства. Я думал, у тебя было по крайней мере с дюжину любовников.
- Интересно, за кого ты меня принимаешь?
Я обиделась всерьез, и он это почувствовал.
- Прости. Я такой эгоист. Мне хотелось, чтоб у тебя было их двадцать, а я оказался самым лучшим среди них. - Он поцеловал меня в пупок и стал медленно стягивать трусики, целуя каждый сантиметр освободившейся кожи. - Моя жена говорит, что я… что я… - Чезаре крепко стиснул мою талию, зарылся лицом в мои волосы, нащупал языком клитор и стал его тихонько покусывать. Так делал когда-то Леня, но у него это получалось гораздо лучше. И тем не менее по моему телу прокатилась дрожь наслаждения. Мне кажется, всему виной были воспоминания.
- Ты замечательный любовник, - прошептала я и вздохнула. Оказывается, у Чезаре есть жена…
И тут с ним началось что-то вроде истерики. Он покрывал мое тело поцелуями, при этом усиленно массируя свой член. В этот раз у него получилось почти здорово, и я даже испытала настоящий оргазм. Правда, я все время видела перед глазами Леню.
- Я с ней разведусь, - бормотал Чезаре, уткнувшись носом мне под мышку. - Она фригидная женщина. Она пользуется кремами, чтоб увлажнить свою вагину. У нее там всегда сухо, понимаешь?
Я знала, что в Италии очень трудно получить развод. Чезаре словно прочитал мои мысли.
- Мне нужно застать ее с любовником, и тогда все будет очень просто. - Он вдруг подскочил на кровати и хлопнул себя ладонью по голове. - И как мне это раньше в голову не пришло? Ведь она лесбиянка! О, мамма миа, я пять лет прожил с лесбиянкой. Какой позор!
- У тебя есть дети? - осторожно поинтересовалась я.
- От первого брака. Пино. Ему уже восемнадцать. Элина никогда не хотела иметь детей. Я так люблю маленьких детей.
Воодушевленный открывшейся вдруг перед ним перспективой развода и моей ложью по поводу его сексуальной виртуозности, Чезаре несколько раз пытался заняться со мной любовью, но практически безуспешно.
Я решила ему помочь. Я еще никогда в жизни этого не делала, но читала в соответствующих изданиях, что мужчины обожают, когда ласкают их гениталии. Особенно если их берут в рот.
- Фантастика, фантастика, - шептал Чезаре, откинувшись в изнеможении на подушке. - Русские девушки - суперкласс…
Когда мы ехали в такси в Шереметьево, Чезаре сказал, что женится на мне.
- Мне пока не хочется замуж. - Я отвернулась к окну, чтоб он не увидел моей торжествующей улыбки. - Мне и так хорошо.
- Но ты обещаешь сохранить мне верность?
Я видела, как он пытается поймать мой взгляд в зеркальце возле водителя.
- А как насчет сравнения с другими мужчинами? - Я игриво потрепала его по щеке. - Ты ведь вроде не боишься конкуренции, а?
Он оценил мой юмор. И тем не менее, прощаясь возле стойки таможенника, шепнул на ухо:
- Я скоро приеду. Потерпи. Прошу тебя.
Дома меня ждала Наташка.
- Умоляю, поехали к нам. - Она загасила сигарету в пепельнице, полной окурков. Я не знала, что Наташка курит.
- Что случилось? Я устала и хочу спать.
Это было сущей правдой.
- Папа хочет поговорить с тобой. Он в Москве. Анька, прошу тебя, это очень важно.
- Он мог сам ко мне приехать.
Я начала раздеваться.
- Мы несколько раз звонили тебе. Он не знает, что у меня есть ключи. Ой, какой на тебе шикарный костюм! А сапоги… - Наташка окинула меня завистливо восхищенным взглядом. - Анька, я пообещала ему, что привезу тебя. Ну пожалуйста, ради нашей дружбы. Я сделаю для тебя все, что попросишь.
Вряд ли Наташка могла когда-нибудь оказаться мне полезной, хотя кто знает. К тому же я почувствовала к ней жалость.
В роскошной московской квартире Кудимовых царил бардак. Осколки фарфорового сервиза под ногами, залитый чем-то, судя по запаху, виски, финский плюшевый диван, в гостиной оборваны портьеры. Максим Кириллович полулежал в кресле-качалке в своем кабинете. Здесь, как и всегда, был порядок.
- Увезли, - сказал он, обращаясь к дочери. - Он так страшно кричал.
Я поняла, речь идет о Никите.
- Папочка, не волнуйся. Все будет в порядке.
Наташка поцеловала отца в щеку.