- Аретту я не встретил в баре, куда похаживал время от времени, чтоб расслабиться в компании играющих в дружелюбие, а на самом деле совершенно равнодушных к чужим бедам людей. Они не лезли мне в душу, и в этом состояло их главное достоинство. Аретта была новой официанткой, и в баре ее никто толком не знал. Она улыбнулась мне как-то по-детски. Я вдруг вспомнил тебя, Мурзик, и чуть не заплакал. Короче, я пригласил Аретту в кино.
- Я разглядел ее поближе в машине, - продолжал отец. - В ее жилах, похоже, текла и негритянская кровь, хотя черты ее лица были вполне европейские и кожа белая. Она сказала, что ей восемнадцать лет. Значит, согласно американским законам, да и не только американским, мне не могут пришить обвинение в растлении малолетней.
После кино мы решили попить безалкогольного пива. Аретта призналась мне, что в рот не берет алкоголя. Мы сидели на полутемной веранде загородной закусочной-бистро. Стояла душная июльская ночь, полная ароматов прерий, стрекотали цикады… Мне показалось на какое-то мгновение, что я в России, среди южных степей. Сейчас Антонида внесет самовар, и сестра начнет разливать чай.
Аретта рассказала, что у нее пять братьев и сестер и она в семье самая старшая. Отец ушел от матери, и та стала ужасно религиозной. В их доме запрещено смотреть телевизор и даже слушать радио. Книги и то не все можно читать - только рекомендованные священником. Аретта боялась, что если матери станет известно, что она была в баре с мужчиной, та не будет с ней разговаривать до тех пор, пока она постом и молитвами не заслужит прощения у Бога. Я спросил, не хочет ли ее мать, чтобы Аретта осталась старой девой. На что она ответила, что, когда придет время, священник сам подберет ей мужа из своих прихожан.
Потом я отвез Аретту домой. Она жила в квартале, где испокон веку селились белые - на юге Соединенных Штатов еще свежи в памяти времена сегрегации. На той улице, похоже, проживали люди небольшого достатка.
На следующий день мы просто катались в машине - как выяснилось, Аретта обожала ездить, хотя священник их церкви убеждал, что машина - изобретение дьявола.
- А ты как думаешь? Кто придумал машину? - спросила у меня Аретта. - Бог или дьявол?
- Ни тот, ни другой. Ее придумал человек. Машина - изобретение его гениального разума.
- И атомная бомба тоже. Ее ведь тоже изобрел человек, верно?
- Ты не любишь людей. Почему?
- Они не слушаются Бога. Люди хотят погубить Землю.
- Они делают это по глупости. Земля - наш общий дом. Причем единственный. Мне кажется, мы вот-вот осознаем это.
Аретта недоверчиво пожала плечами.
Она вообще считала, что люди погрязли в грехах, как свиньи в болоте. Аретта очень боялась ада. Она дала обет Богу, что останется Христовой невестой, чтобы смыть с себя пятно дочери греха. Оказывается, мать зачала ее вне брака, от цветного. Потом вышла замуж за белого. Отец узнал о том, что она ему неродная дочка, лишь только когда священник велел ей сказать правду.
Аретта была очень красивая. Я здорово увлекся ею. Правда, несколько иначе, чем увлекался женщинами до того - она осталась ребенком, хоть ей и было восемнадцать. Я так и относился к ней - как к ребенку. В ту пору я очень скучал по тебе, Мур-Мурзик.
Отец взял мою руку, перевернул ее кверху ладонью и поцеловал в запястье. Очень бережно, словно это была ценная и хрупкая вещь.
- Я стал приходить в этот бар каждый вечер и наблюдал издали за Ареттой, - задумчиво рассказывал отец. - Как она сновала с подносом между столиками. Как улыбалась посетителям. Как однажды толкнула в грудь парня, который хотел ее обнять, что вызвало одобрительные возгласы завсегдатаев бара. Аретту там полюбили. И считали своей. Иногда мы катались на машине, ходили в кино. Между нами установились дружеские отношения.
Как-то я, едва переступив порог бара, столкнулся с его хозяином, Доном Добсоном. Он схватил меня за руку и потащил в кухню к Аретте. Она сидела на полу и рыдала: ее выгнали из дома.
Я предложил ей прокатиться. Она встала и пошла за мной. Мы пообедали в небольшом ресторанчике, где нас никто не знал. Аретта выпила настоящего пива и опьянела. Она рассказала мне, что мать видела, как она ехала со мной в машине. Мать прокляла ее от имени Господа и велела убираться на все четыре стороны. У Аретты не было ни одной близкой души в городе. Священник запретил прихожанам даже здороваться с ней. Своего родного отца она не признавала.
- Он цветной. Живет в квартале для цветных. Эти люди совсем не такие, как мы. Грязные, похотливые, бессовестные, - сказала она. - Мама считает, что ее попутал дьявол, когда она связалась с моим отцом.
- Бог создал нас равными, Аретта, - пытался спорить я.
- Вовсе нет! Бог создал разные расы. Так говорит священник. Белых Бог создал для того, чтобы они правили этим миром.
Она рассуждала как ребенок.
Я предложил ей поселиться в мотеле за городом, но она думала, что я возьму ее к себе. Пришлось объяснить ей, что жена может понять все совсем не так, как есть на самом деле, ведь Вайолет наверняка могла решить, будто Аретта моя любовница.
- Я хочу стать твоей любовницей, Ник, - вдруг заявила она. - Все равно из меня не получится Христова невеста.
Я растерялся. Я стал убеждать ее, что гожусь ей в дедушки. Она же твердила, что возраст не имеет значения и что я, судя по всему, свою жену не люблю…
Эта девчонка меня очень возбуждала. Словом, я с трудом сдерживал себя в тот вечер.
Я снял для Аретты комнату в мотеле. Там было вполне безопасно и почти респектабельно. Договорились назавтра по случаю выходного дня у Аретты вместе поехать к ее бабушке в Монро.
Аретта поинтересовалась, не против ли будет моя жена, но я успокоил ее: Вайолет не до меня.
Девушка нравилась мне все больше и больше, а родинка у левой брови прямо-таки сводила меня с ума.
Я очень люблю провинциальную Америку. Иногда мне кажется, она похожа на Россию моей мечты. Просторные удобные дома с большими светлыми верандами и уютными задними двориками, с вековыми липами или кленами, под которыми выросло несколько поколений. В палисадниках флоксы и цинтии. По-деревенски пестрая спальня с окном на церковную колокольню. Именно таким и оказался домик бабушки. Бабушка была рада нашему приезду и даже испекла яблочный пирог - Аретта, оказывается, предупредила ее по телефону.
После ленча миссис Олби уехала на заседание школьного совета, и мы остались вдвоем. Аретта повела меня показать дом.
Мы побывали в ее бывшей детской. Потом поднялись в спальню. Аретта пояснила, что в ней уже давно не спали - бабушка переселилась вниз. На туалетном столике возле кровати благоухал букет роз. Аретта подняла руки, вынула из волос заколку…
На обратном пути мы несколько раз съезжали с шоссе и занимались любовью. Аретта была ненасытной. Я чувствовал, что помолодел по крайней мере на два десятка лет. Я остался ночевать у Аретты. На следующий день я сам привез ее на работу в бар.
Мне хотелось побыть одному и кое в чем разобраться, и я завернул в бар неподалеку. Я приехал за Ареттой позже, чем обещал. В баре Дона Добсона было полутемно и пусто, только за столиком в дальнем углу хихикала какая-то парочка.
Я взял бутылку пива и уселся за стойку. Я решил, Аретта уже уехала - на машине своей напарницы Келли, с которой они в последнее время подружились. Я почувствовал облегчение. Хотя домой мне тоже не хотелось.
Парочка в углу целовалась. Похоже, парень был цветной - его лицо сливалось с полумраком. Девушка сидела ко мне спиной. У нее были роскошные темные волосы.
- Аретта уехала с Келли? - спросил я у Дона.
- Мне кажется, она где-то здесь. К ней пришел брат. Аретта! - крикнул Дон в темноту. - К тебе гости.
Парочка в углу встрепенулась. Девушка в мгновение ока высвободилась из объятий парня. Я узнал Аретту.
- Ник! А я уже начала волноваться. - Она подбежала ко мне. - Это мой брат Арни. Мой старший брат, - добавила она, указывая на парня.
- Но ведь ты сказала, что не общаешься с… - Я спохватился. - Я думал, ты самая старшая в семье.
- Арни пришел сказать мне, что заболел отец. Мой биологический отец. Мне никогда не было от него никакой пользы, но Арни считает, что я должна проведать его.
- Ты целовалась с ним совсем не как с братом.
Аретта весело рассмеялась.
- Арни "голубой", Ник. А они, как девчонки, обожают ласкаться, сюсюкаться.
Парень, мне показалось, ехидно улыбался.
В машине Аретта прижалась ко мне и поцеловала в щеку. Она попыталась меня соблазнить, но я выдержал натиск.
Ее это не огорчило, она по-прежнему была весела. Пообещала больше не встречаться с Арни. Проведать отца она не собиралась.
- Ничего с ним не сделается до утра. Не ехать же среди ночи в квартал к ниггерам, - сказала Аретта.
Она хотела затащить меня к себе в комнату, но у меня разболелся зуб. Боль всегда подавляет во мне желания.
Вайолет Ли встретила меня ласково и даже не поинтересовалась, где я пропадал целых два дня. Она купила мне подарок, о котором я давно мечтал, - маленький трактор для садовых работ. Последнее время я полюбил сельскохозяйственный труд.
Она зашла ко мне, когда я уже лег. На ней был нарядный шелковый халат. Я заметил, что Вайолет Ли изменила прическу и покрасила волосы в более светлый тон. Ей это шло.
Она присела на край кровати и положила руку мне на грудь.
- Мне кажется, нам не хватает ребенка, - сказала она. - Он бы очень нас сблизил.
Я напомнил ей, что она сама не хотела иметь детей.
- Я была такая глупая. Мне почему-то казалось, что у нас с тобой все непрочно и ненадолго.
Теперь ей, видимо, так не казалось.