Тетя Сью не удержалась от сердитого восклицания, но выражение лица женщины смягчилось, и она посмотрела на маленькую фотографию в углу картинной рамы на серванте.
- Может быть, Эстелла познакомит меня с каким-нибудь богатым мужчиной, - с улыбкой добавила Элейн, но в ее голосе не слышалось оптимизма. Когда Элейн приходила в гости к Эстелле, та всегда была одна. И хотя Эстелла часто устраивала вечеринки, она никогда не приглашала на них сестру.
- Всей душой надеюсь, что этого не произойдет! - резко произнесла тетя Сью. - Ее знакомые на тебе не женятся. Соблазнители, все до одного!
Элейн пожала плечами:
- Наверное, это правда.
Эстелла не хотела выходить замуж, так что для нее не имело никакого значения то, что все ее знакомые мужчины - соблазнители.
- Тебе нужен милый, уравновешенный мальчик, который будет тебе верен.
- Верен? - Элейн грустно покачала головой. - Разве можно в наши дни надеяться на встречу с верным мужчиной… когда в его жизни столько соблазнов?
- Тот, кто тебе нужен, устоит перед соблазнами, - твердо заявила тетя Сью. - Твой будущий муж, дорогая, перебесится и захочет остепениться.
Элейн не удержалась от улыбки.
- Высокие идеалы. К тому же ты принимаешь желаемое за действительное.
- Кто бы тебя ни встретил, он поблагодарит судьбу за то, что нашел хорошую девушку. И если у него есть голова на плечах, он не станет рисковать.
Элейн положила иголку и нитку в коробку для рукоделия.
- У меня такое чувство, будто я никогда не выйду замуж. Так что, может быть, мне и не придется беспокоиться о верности.
Но на секунду Элейн дала волю воображению. Если бы она никогда не была знакома с Ребеккой и Китом, то осталась бы свободной, как любая другая юная девушка. У нее появилось бы много счастливых и беззаботных знакомых сверстников. Элейн вела бы себя как большинство ее школьных подруг - обручилась и вышла замуж. У двух ее старых подруг родились дети, еще одна вышла замуж за канадца и жила интересной жизнью на ранчо, а четвертая увлекательно проводила время в Египте, где ее муж работал в посольстве.
- Никогда не выйдешь замуж? - переспросила тетя Сью. - Чушь! Тебе всего двадцать два года. Необходимо побольше появляться на людях, дорогая. Я собираюсь продать несколько драгоценностей. Можешь взять себе эти деньги…
- Я не позволю тебе продавать драгоценности только ради того, чтобы я смогла промотать эти деньги.
- Это слово здесь неуместно, - раздраженно произнесла тетя Сью. - Значит, если ты тратишь деньги не на меня, не на Джинкс и не на дом, ты их проматываешь. На прошлой неделе ты выразилась точно так же, когда купила себе новую пару тапочек. Тебе пора тратить больше денег на себя. - Элейн молча встала и убрала коробку для рукоделия в стенной шкаф. - Я хочу, чтобы ты выходила из дома и общалась с людьми, - продолжала тетя Сью.
Элейн нахмурилась. Ей показалось или в голосе старушке действительно прозвучали нотки отчаяния? В последнее время у девушки не раз складывалось впечатление, что тетя Сью очень беспокоится о будущем племянницы.
- Я позабочусь о Джинкс, Элейн, дорогая. Она всегда спит как убитая, - гнула свое тетушка.
Девушка так и не ответила. Поначалу тетя делала для Джинкс почти все, ведь Элейн пришлось вернуться на работу, как только Кит перестал выплачивать деньги. А это произошло меньше чем через два месяца после того, как девушка взяла ребенка. Полгода назад Джинкс исполнилось всего четыре с половиной года, девочка пошла в школу. С тех пор тете Сью стало значительно легче. Это очень радовало Элейн, ведь за последний год здоровье старушки заметно ухудшилось. Она страдала от артрита. И могла помочь только тем, что покормить Джинкс после школы.
- Если ты сидишь вечерами дома, это не значит, что я должна уходить. Я согласна насчет Джинкс, она действительно крепко спит. Но может проснуться. И я не хочу, чтобы у тебя из-за нее возникали трудности.
Услышав шум в саду за домом, Элейн замолчала. От уныния не осталось и следа. А ведь она целый день не могла избавиться от чувства, овладевшего ею, когда утром, собираясь на работу, она увидела, как почтальон бросает кучу счетов в почтовый ящик. Сегодня у нее неполный рабочий день, и в такое утро она чувствовала себя немного веселее, чем обычно. Но когда в автобусе Элейн распечатала конверты, она не знала, с чего начать. Какие счета оплатить сейчас же, а какие могут подождать. Первым испортился электрический утюг, потом Джинкс разбила окно. На следующий день выяснилось, что необходимо прочистить дымоход. Помимо счетов за все эти вещи Элейн обнаружила счет за электричество и еще один - местный налог. У тети Сью не было ничего, кроме пенсии, половина которой уходила на оплату жилья, так что Элейн приходилось считать каждое пенни из собственного заработка.
- Вот и моя дочка. - Она приветливо улыбнулась, обернувшись на стук двери.
- Твоя дочка! - Тетя Сью возмущенно воскликнула, но, как и Элейн, просияла, когда девочка ворвалась в комнату. Настоящий вихрь! Озорные карие глаза, перемазанное шоколадом веснушчатое лицо, забавно вздернутый носик…
- Мамочка! Я тебе нарисовала пасхальную открытку! Учительница сказала, что она лучшая в классе, а Марджери Кершоу заплакала, потому что хотела, чтобы ее открытка была лучше всех. Вот! На ней утки… то есть цыплята. - Она расплылась в широкой улыбке, после чего начала облизываться, пытаясь избавиться от шоколада на губах.
Элейн взяла открытку и посмотрела на девочку. Ее взгляд остановился на лице Джинкс.
- Откуда взялся шоколад? Ведь у тебя нет денег.
Элейн села на краешек стула, с которого только что встала, и взялась рассматривать открытку.
- Пол Хэддон дал, потому что я пообещала его поцеловать. А вместо этого схватила шоколад и убежала. Но он бегает быстрее. Догнал меня и ударил по лодыжке. Шоколад он все равно не получил обратно, потому что я запихнула его себе в глотку… - Джинкс замолчала, увидев, что Элейн недовольно нахмурилась. Потом ее глаза лукаво блеснули. - Я быстро положила его в рот. - Она наклонилась и дернула за носок, сильно его растянув. - Посмотри на синяк! Завтра я ему разрисую весь задачник, и учительница поставит его в угол, а все ребята будут над ним смеяться.
- Его поставят в угол, да? - поинтересовалась тетя Сью, нахмурившись. - Это вас поставят в угол, мисс! Пола не станут наказывать за то, что сделала ты.
Огромные глаза девочки будто стали еще больше.
- Думаешь, он наябедничает? Нет, Пол так не сделает, а то все будут обзывать его стукачом. - Язычок сладкоежки прошелся по измазанным шоколадом губам, и старушка вздрогнула.
- Надо позаботиться о ее манерах и речи, Элейн. Нельзя, чтобы девочка и дальше так себя вела.
Элейн все еще разглядывала открытку и рассеянно кивнула в ответ.
Ее тетя вновь обратилась к Джинкс:
- Где твои ленточки?.. Хотя я и так знаю! Какой мальчик на этот раз?
- Дэвид Кербишли. Он вытащил из волос обе ленточки и привязал их к решетке. - Глаза Джинкс потемнели от гнева, и она сжала кулаки. - Я стала дергать его за волосы, и он завизжал как резаный. Пришла какая-то женщина и сказала, чтобы я его оставила в покое. Я не послушалась, и тогда она обозвала меня скверной девчонкой, а я показала ей язык. Она сказала, что меня надо отшлепать, так что я опять показала ей язык. Она была смешная… Ты слушаешь, мамочка?
- Да, дорогая, конечно, слушаю.
- Эта женщина… у нее огромный нос, а зубы стучали, когда она говорила, и двигались то вверх, то вниз, вот так… Вот так… О-о, у меня не получается. А у тебя получится, мамочка?
- Нет, милая, не получится. - Элейн постучала пальцем по открытке. - Очень красиво. У тебя получилось просто замечательно.
Джинкс, услышав похвалу, не знала, куда деваться от радости. Она подошла к Элейн, сидящей на стуле, обняла ее одной рукой за шею и прижалась щекой к щеке.
- Тебе понравилось то, что я написала? "Моей мамочке, потому что я ее люблю". И еще сорок семь поцелуев! - Джинкс провела грязным пальцем по крестикам, которые она поставила на обеих сторонах открытки. - Можешь их посчитать, если хочешь.
- Верю тебе на слово. Почему сорок семь?
- Я хотела поставить сто, но у меня сломался карандаш, а учительница сказала, что сегодня больше не станет точить карандаши. Я хотела взять карандаш у Сьюзен Фостер, но она все время слюнявила и жевала его кончик, и он был насквозь мокрый! Брр… ужас! Я не стала его брать, так и не дорисовала поцелуи. Я тебя поцелую по-настоящему, если хочешь…
- Нет, не надо, у тебя весь рот в шоколаде. Иди умойся.
- Да, хорошо. - Джинкс весело повернулась к двери, но вдруг остановилась. - Я забыла тебе рассказать. Джанис Питтс заболела…
- Джанис? Маленькая дочка твоей учительницы?
- Да, у нее ди… ди… - Джинкс надула веснушчатые щеки, как воздушные шарики, и наконец расстроенно выдохнула: - Я не могу выговорить это слово, но она все время поднимала руку, а потом миссис Питтс все время пришлось переодевать ей… ей… Это грубое слово, но ты знаешь, о чем я говорю, да?
Элейн кивнула, пытаясь сохранить спокойствие.