Христину затошнило.
– Вот я и пришёл к тебе, устроить всё полюбовно.
Неторопливо поднявшись, он прошёлся по комнате, рассматривая её как свою собственность и скользнув взглядом по вжавшейся в стену Христине так, будто она была частью обстановки.
Взял с полки книгу и, лениво перелистав, бросил на диван.
– Может, хоть покормишь меня для начала? – ухмыльнулся бывший муж. – Чего стоять-то?
И Христина не выдержала, выскочила из комнаты и побежала так, будто он мог за ней погнаться.
На улице она немного пришла в себя и, остановившись на перекрёстке, стала думать, что делать дальше. В сумерках шёл сильный снег, машины с трудом продирались сквозь него, тускло блестя жёлтыми огоньками фар, и Христине на плечи сразу намело белые эполеты.
Насколько хватало взгляда, ни в ту, ни в другую сторону проспекта, даже вдалеке, не наблюдалось никакого автобуса, на котором можно было бы уехать всё равно куда.
Зажегся зелёный свет, люди начали переходить дорогу, и кто-то довольно грубо толкнул Христину, растерянно стоящую на тротуаре.
Тычок этот заставил её сосредоточиться.
Муж сказал, что решение суда можно пересмотреть. Разумеется, он имел в виду не расторжение брака, а раздел имущества.
Христина никогда не была сильна в юридических тонкостях, но знала, что любое судебное решение можно оспорить, если есть деньги и время шататься по инстанциям. Во время своего суда она была так плоха, что совершенно не вникала в суть процесса, просто приняла то, чего удалось добиться её адвокату, улетела под крыло к Мамсику, чтобы забыть всё, как страшный сон. Как знать, вдруг у мужа есть повод для пересмотра дела?
Перспектива судиться с ним наполняла девушку ужасом. И особенно то, что она ничего не знала, как работает эта система.
Тут порыв ветра бросил ей в лицо горсть снега, словно приводя в чувство. "Но покамест он не имеет никакого права находиться у меня дома! – пришла первая здравая мысль. – Будет суд или нет, неизвестно! А что решит – это дело далёкого будущего, так что сегодня он идёт ко всем чертям!"
Христина быстро пошла в сторону отдела полиции, который находился всего в двух кварталах.
В отделе народу оказалось немного, только возле поста дежурного крутился небольшой водоворотик неряшливых и, кажется, пьяных людей.
Христина подошла ближе и пыталась поймать взгляд дежурного, но красивый полицейский старательно делал вид, что не замечает девушку.
– Простите, – сказала она негромко, – можно к вам обратиться?
Дежурный не отреагировал, и пришлось повторить вопрос, уже погромче.
После долгой паузы полицейский повернулся к девушке с выражением крайней досады на лице. "Эта сумасшедшая будет отвлекать меня своей ерундой от важных дел!" – ясно читалось на его физиономии.
– Слушаю вас.
– Понимаете, у меня бывший муж пришёл в дом самовольно. И не уходит, – сбивчиво начала она, с ужасом понимая, насколько глупо звучит её жалоба.
– А вы не можете с ним сами договориться?
– Нет.
– Он хулиганит? Угрожает?
Христина покачала головой.
– Тогда лучше всего завтра идите к участковому. На стенде информации, – дежурный показал рукой на противоположную стену, всю увешанную объявлениями, – посмотрите, когда ваш участковый принимает. Он во всем разберётся.
Закончив говорить, он взял какой-то документ и нарочито внимательно стал изучать, давая понять, что вопрос исчерпан.
Христина хотела возразить, что до завтра ей надо где-то ночевать, но вдруг её охватила страшная тоска, почти физическое чувство холода и пустоты. Стало так стыдно просить помощи у этого красивого мужчины, так унизительно, что она быстро отступила, и сразу её место заняла женщина средних лет с одутловатым лицом, в рваных чулках и в пальто, цвет которого было затруднительно определить из-за грязи. Она что-то громко стала втолковывать дежурному, путаясь в словах, может быть, тоже хотела приструнить мужа, и Христина почувствовала такую брезгливость и к этой женщине, и к полицейскому, и к себе самой, что поскорее вышла на улицу.
Через дорогу светилась вывеска сетевого кафе, и Христина отправилась туда, чтобы согреться и подумать.
Заказав большую чашку латте, она устроилась за столиком возле окна. На улице люди, подняв воротники и сгорбившись от ветра, спешили по своим делам, и Христина очень остро ощутила одиночество.
Анна Спиридоновна пустит её, но расстроится, что названая дочь оказалась слаба в коленках, а Христине так не хотелось разочаровывать Мамсика!
Девушка достала телефон и написала Людмиле Ивановне. Переписка с этой женщиной успокаивала её, помогала собраться с мыслями и с духом. Дело даже не в советах и сочувствии Людмилы, легче от одного чувства, что есть с кем поделиться.
Новая подруга ответила сразу. Сначала агитировала Христину отбросить ложный стыд и вернуться в полицию, а потом передумала.
"Наверное, вы интуитивно правы, – написала она, – если вы придёте с полицейскими (допустим, они пойдут с вами), ваш муж поймёт, что вы одиноки, и вам не на кого рассчитывать, кроме государства. А это защита хлипкая… Есть у вас знакомый мужик, которого можно попросить сыграть роль вашего мужа? Пусть придёт и выкинет непрошеного гостя. Не поверю, что у такой красивой девушки не найдётся ни одного поклонника, который был бы счастлив ей помочь в трудную минуту!"
Христина возражала, что это неудобно и неправильно, но Людмила Ивановна высказалась в том смысле, что отчаянные времена – отчаянные меры, и любой мужчина будет только рад выступить в роли спасителя, поскольку это заложено в них природой.
"Альтернатива-то какая?" – на этот вопрос ответить было нечего.
Христина задумчиво крутила в руках телефон, пила кофе, ждала новых сообщений от Людмилы, а потом вдруг решилась и позвонила Максу.
Он приехал меньше чем через час, хотя Христине казалось, будто прошла вечность.
Макс слушал молча, не глядя ей в глаза, с преувеличенным вниманием изучая пенку в своём кофе, которого даже не пригубил.
Лицо его было строгим и чужим, и Христина подумала, что сейчас он посоветует ей решать свои проблемы самостоятельно.
– Мабуть, всё же в полицию лучше? – закончила она жалким голосом.
– Нет, ни в коем случае! Он должен понимать своё место в этой жизни, а если мы приедем с полицией, так не дай бог вообразит, что что-то значит. А он ничего не значит, Христина, абсолютно ничего.
Макс встал, застегнул пальто и подал Христине её зимнюю кацавейку.
Девушка робко спросила: может быть, есть смысл позвать Руслана, но Макс покачал головой:
– Это моё дело, – сказал он негромко.
Макс рывком открыл дверь комнаты и вошёл стремительно, в манере, какой Христина никогда раньше не знала у него. Бросил на стул пальто, снятое ещё в коридоре, и расстегнул пиджак.
– Попрошу вас освободить помещение, – буркнул он, – хозяйка против того, чтобы вы находились здесь.
– Ой, правда? – Бывший Христинин муж засмеялся и положил ногу на ногу.
За то время, пока Христина отсутствовала, он полностью освоился, разлёгся на диване и читал ту самую книгу, которую снял с полки. От того, что это было произведение её любимой писательницы, Христина опешила. "Неужели плохим людям могут нравиться хорошие книги?" – вдруг подумала она совершенно не к месту.
– Против, говорите? А я думаю, что очень даже за! – Муж снова засмеялся и подмигнул.
– Наглость иногда хорошо работает, – стальным голосом произнёс Макс, – но в данной ситуации ваше поведение никого не впечатлит и не напугает. Зря тратите своё и наше время.
– И что вы сделаете? Полицию вызовете?
– Я вызову. – Христина полезла в сумочку за телефоном. – Вызову, можешь не сомневаться.
– Смешно. Что ты им скажешь? Что у тебя гости?
– Уйдите лучше по-хорошему, – негромко сказал Макс.
– А по-плохому это как? – ехидно прищурился бывший муж. – Будете со мной драться? Ну тогда уж, извините, уже я вызову полицию.
– А по-плохому, – Макс очень лёгким, почти неуловимым движением завёл руку мужа за спину, одновременно подняв его с дивана и нагнув, – по-плохому – это вот так. Христина, возьмите его вещи, и пойдём.
Муж извернулся, ударил Макса по лицу, и Христина испугалась, что он сейчас вырвется, но Макс держал крепко.
Он вывел мужа в коридор. Привлечённая шумом соседка выглянула из своей двери, но Макс так цыкнул на неё, что она ничего не сказала, только продолжала наблюдать.
Забежав вперёд, Христина открыла входную дверь и выкинула туда ботинки и куртку своего непрошеного гостя.
Макс вытолкнул его на лестницу, быстро захлопнул дверь и шумно перевёл дух:
– Вот и всё.
– Ой, я не знала, что вы так можете!
– Издержки профессии, – улыбнулся Макс, – когда под рукой нет ни санитаров, ни галоперидола, приходится иногда самому… Пациенты у меня специфические, как говорится, "со штормами в душе и в голове".
Он стоял возле входной двери, готовый дать новый отпор, и смотрел на Христину так, что на неё вдруг снизошло чувство полной безопасности и защищённости. "Этот человек никогда не причинит мне зла, – поняла она, – и…"
– Христина, что вы себе позволяете! – визгливым голосом перебила соседка. – Я на вас жалобу напишу, пусть компетентные органы разбираются, как вы себя ведёте!
– Вот именно! – рявкнул Макс. – Пусть разберутся, какого чёрта вы пускаете посторонних людей на чужую территорию! Кто вам дал такое право?
Соседку как ветром сдуло, но если минуту назад Христина хотела обнять Макса, то сейчас между ними воцарилась прежняя неловкость.