Луиза не удержалась и резко вздохнула.
- Поверьте, это комплимент, - добавила Джемма. - Не сомневаюсь, перед вами не устоит ни один мужчина. Только надо подойти к делу с умом.
Она помолчала.
- Конечно, кроме моего дорогого Элайджи. Ах, до чего же он верен!
- Английские мужчины меня не интересуют, - заметила маркиза, возвращаясь к лимонному кексу. - Почти все они невероятно грубы, а галстуки у них завязаны неопрятно и бесформенно. - Она неопределенно взмахнула рукой. - Вашим соотечественникам не хватает той врожденной элегантности, которая свойственна французскому двору, не говоря уже об изяществе манер и галантности.
- Да, насчет элегантности вы, пожалуй, правы, - согласилась Джемма. - Но в то же время некоторые из англичан обладают мужественной красотой, которая лично мне немало импонирует. Вот, например, мой супруг, герцог Бомон, чрезвычайно напоминает Жерара де Ридфора, но, к счастью, начисто лишен жеманства. А ведь всем известно, что Мария Антуанетта назвала месье де Ридфора самым красивым мужчиной Парижа.
- Ваш супруг, - задумчиво повторила Луиза. - Помнится, ходили какие-то странные слухи. Впрочем, скорее всего пустые. - Она раскрыла веер и прикрыла лицо до самых глаз.
Джемма равнодушно пожала плечами:
- Любой скандал, в котором упоминается имя герцога, - чистой воды вымысел.
- О, еще бы! - воскликнула маркиза. - Именно поэтому вы и уехали во Францию много лет назад. Кажется, верный супруг заявил, что любит другую.
- Свою любовницу, - уточила Джемма нестерпимо равнодушным тоном.
- Но каким же замечательным оказалось решение покинуть страну! Помню ваш первый светский сезон в Париже: ни придворной тонкости, ни тени очарования, рожденного изощренным вкусом! Теперь совсем другое дело. - Луиза выразительно подняла брови. - Конечно, вы стали значительно старше, но до сих пор сохранили игривую, безыскусную манеру одеваться.
- Да, Версаль многому меня научил, - хладнокровно подтвердила Джемма. - Даже не представляете, насколько невинной я туда приехала. Искренне верила, что герцог любит свою содержанку. Сейчас даже трудно приставить, что можно до такой степени расстроиться из-за мелкой интрижки мужа: бросить все, сбежать в чужие края!
Маркиза воспользовалась передышкой, чтобы собраться с силами для нового выпада.
- Невероятно, столько суеты и переживаний из-за какой-то любовницы. - Она закатила глаза и энергично замахала порванным веером.
- Я была очень молодой.
- Как хорошо, что вам удалось сохранить память. Многие с трудом восстанавливают в уме события далекого прошлого.
- Видите ли, я очень жадная. - Джемма настойчиво продолжала гнуть свою линию. - Мое - это мое. Любую попытку завоевать моего мужа я воспринимаю как самое страшное из оскорблений. Хотя ему всего лишь казалось, что он неравнодушен к давней знакомой, гневу моему не было конца. Что и говорить, я вела себя совсем по-детски. Именно в Париже я поняла, что, чтобы завоевать сердце супруга, следует смотреть на его эскапады сквозь пальцы.
Маркиза принялась за третий кекс.
- Лично я рассматриваю любовниц как неотъемлемую часть мужского мира, своего рода необходимую и неизбежную составляющую. Они выставляют подруг напоказ с тем же рвением, с каким дамы демонстрируют украшения и веера. Должно быть, таким способом удовлетворяется - не знаю, как это сказать по-английски - атоиг ргорге?
- Тщеславие, - без труда перевела Джемма. - Да, полагаю, вы правы. Но я была юной, порывистой - и умчалась во Францию. К счастью, Элайджа вскоре осознал ошибку и больше не засматривался на других.
- Не понимаю, каким образом ваше легкомысленное поведение могло наставить герцога на путь целомудрия, - ядовито произнесла Луиза.
- Ну, хорошо, - начала объяснять Джемма. - Задумайтесь, маркиза. Вашему мужу никогда не приходилось беспокоиться о том, что симпатии жены окажутся на стороне другого - того, кто способен составить серьезную конкуренцию. Он волен гулять, влюбляться, волочиться - все, что угодно, - в полной уверенности, что супруга сидит дома и преданно ждет.
Маркиза нервно жевала кекс.
- Никогда не опущусь до его уровня!
- Полагаю, вам просто не довелось встретить мужчину, которого вы сочли бы равным своему Анри, - успокоила Джемма. - Лично я настолько привередлива в отношении мужчин, что с трудом переношу, когда маркиз де Пертюи начинает старательно подбирать каждый кусочек и вычищать тарелку. Ну и аппетит, скажу я вам! Прекрасное качество в мужчине, - добавила она весьма Неубедительно.
- Хотите сказать, что Анри толстый? - насторожилась Луиза.
- Нет-нет, что вы! - запротестовала Джемма. - Мужчине в его возрасте пристало иметь солидный живот. Некое свидетельство серьезности намерений, основательности и прочих подобных достоинств. - Она поспешно вскочила. - Ах, до чего же чудесно мы поболтали! Я бы с удовольствием предложила вам свою модистку, но беда в том, что никогда и никому не называю ни ее имени, ни адреса - даже самым близким из подруг. В Лондоне ей нет равных, а если заплатить в три раза больше, она умудряется создавать платья из воздуха, иногда даже на следующий день!
Луизе удалось изобразить равнодушие. Половина Лондона знала, что герцогиня Бомон частенько наведывалась в модное заведение мадам Монтескье, что на Бонд-стрит.
- Надеюсь на скорую встречу, маркиза! - радостно прощебетала Джемма. - Завтра вечером мы собираемся в Воксхолл-Гарденз. Надеюсь, вы там будете?
- Непременно, - ответила маркиза.
Глава 6
По дороге домой Джемма вспомнила, что не успела решить последний номер из сборника "Сто шахматных задач". Войдя в холл, она сбросила пелерину на руки Фаулу и направилась в библиотеку, где на столе неизменно ждала шахматная доска.
- Ваша светлость, - почтительно окликнул ее дворецкий, - у вас посетители.
Но Джемма уже жила в мире клеток и фигур.
- Я сейчас не могу ни с кем разговаривать. Немного побуду в библиотеке.
- Ваши перчатки, - напомнил Фаул с многозначительной улыбкой.
- О! - Джемма поспешно их сняла и отдала дворецкому.
- Герцог Вильерс ждет, - сообщил Фаул ей вслед.
Джемма обернулась, не в силах сдержать внезапный приступ раздражения.
- Здесь Вильерс? Какого черта ему надо?
- Герцог приехал с визитом, - сдержанно пояснил слуга. - А поскольку в гостиной собрались леди - кстати, они все еще там, - то попросил разрешения посидеть в библиотеке. Перед шахматной доской.
- Понятно, - кивнула Джемма. - Полагаю, всем посетительницам лучше немедленно отправиться домой. - Она на мгновение задумалась. - Они знают, что приехал Вильерс?
- Думаю, что нет.
- Замечательно! - Герцогиня снова повернулась в сторону библиотеки. - Что-то голова разболелась. Будьте добры, передайте мои извинения. А примерно через час можете принести легкий ленч.
Едва Джемма открыла дверь, герцог Вильерс немедленно поднялся из-за стола. Этот человек представлял собой странное смешение галантности с необузданным бунтарством. Он с презрением относился к увлечению париками и даже не пудрил волосы, а всего лишь заплетал их в небольшую косичку и перевязывал лентой. И в то же время одежда его неизменно поражала великолепием.
Внешне герцог Вильерс чрезвычайно отличался от герцога Бомона. Прежде всего, ему не досталось ни капли той поразительной красоты, которой природа щедро наградила друга: лицо выглядело слишком грубым, чтобы казаться аристократичным, а глаза смотрели чересчур пристально и холодно, чтобы, привлекать и очаровывать. Он ни во что не ставил мнение света и не искал одобрения окружающих. Унаследованное от деда и отца место в палате лордов его не интересовало. Джемма знала лишь одну истинную страсть Леопольда, которую разделяла в полной мере: шахматы.
Сейчас при виде герцога в душе шевельнулась зависть: чувство, в отношении мужчин почти неведомое. А причиной столь низменного и греховного переживания послужил необыкновенный камзол гостя.
- Вы превзошли самого себя, Вильерс, - заметила герцогиня вместо приветствия. - Кремовый шелк с вишневой отделкой. С ума сойти! Настоящее произведение искусства! Что за буйная фантазия!
Вильерс ответил вежливым поклоном.
- Как видите, осмелился помечтать, хотя портной решительно отказывался выполнять заказ. Судя по всему, просто боялся, что сразу измажусь или вымокну под дождем.
Джемма рассмеялась:
- Разве хотя бы одна капля смеет упасть на его светлость герцога Вильерса?
- Ни в коем случае, - ответил гость с лукавой усмешкой. - Дождь и грязь - это то, что приключается исключительно с другими, так же как грех и банкротство.
- Увы, если стремитесь избежать пятен греха, то лучше обратитесь за советом к кому-нибудь другому. - Джемма устроилась перед доской. - Дело в том, что мне до святости далеко.
- На мой взгляд, в этом и заключается одно из ваших главных достоинств, - добродушно отозвался герцог. - Единственное, в чем я чувствую себя вполне уверенно, - это искусство одеваться. А поскольку вы также обладаете отменным вкусом, то в данном случае советы ни к чему. Кстати, прелестный парик.
- Очаровательный, - согласилась Джемма, раздумывая, стоит ли затевать разговор о здоровье Элайджи. Нет, лучше не рисковать. Еще, чего доброго, снова потекут слезы. Даже думать страшно.
Она начала быстро расставлять фигуры в исходную позицию.
- Когда я обращалась к вам в последний раз, вы наотрез отказались играть. Надеюсь, нынешнее появление за доской означает, что запрет снят?
- Ваш супруг сообщил, что вы решили отменить последний поединок турнира, - с тяжелым вздохом отозвался герцог.
Джемма подняла голову и внимательно на него посмотрела.