- Добро пожаловать в хоккейную команду! - грохнула Клаудия. - Почти все вы и раньше играли в хоккей, так что мы сейчас быстренько повторим основы и перейдем к делу.
Очень скоро стало совершенно очевидно, что "почти все вы и раньше играли в хоккей" означает "все вы, кроме Рори, и раньше играли в хоккей". Никому, кроме меня, не пришлось объяснять с нуля, как держат клюшку, какой стороной бьют по мячику (плоской, а не выпуклой). Никому не пришлось показывать, как бегают с клюшкой, как попадают по мячу. На разъяснения ушло пять минут. Клаудия прошла вдоль строя, чтобы убедиться, что мы одеты как положено и все, что нужно, при нас. Передо мной она остановилась:
- Загубник, Аврора?
Загубник. Пластмассовая плюха, которую она утром оставила у нас под дверью. Я про нее начисто забыла.
- Завтра принесешь, - сказала Клаудия. - А пока просто смотри.
И вот я уселась на травке у края поля, а остальные вставили в рот загубники, так что на месте зубов оказалась жутковатая полоска ярко-розового или голубовато-неонового цвета. Они принялись бегать по полю, передавая друг другу мячик. Клаудия без устали шагала вдоль края, выкрикивая команды, которых я не могла понять.
С моего места казалось, что попадать по мячику совсем нетрудно, но такие впечатления часто бывают обманчивы.
- Завтра, - сказала Клаудия, когда тренировка закончилась и все ушли, - не забудь загубник. Для начала поставим тебя в ворота.
Похоже, мне поручали ответственное дело. Но я не хотела никакого ответственного дела - разве вот если оно состояло в том, чтобы сидеть на краю поля, завернувшись в одеяло.
Потом мы рванули бегом обратно в Готорп - в буквальном смысле рванули, - и там снова началась толкучка в душе. Джаза обнаружилась в комнате, уже сухая и одетая. Судя по всему, в бассейне был свой душ.
На ужин нам предложили печеный картофель, суп и какое-то "жаркое", по виду - говядина с картошкой, его я и решила попробовать. Все начали разбиваться на компании, я примерно поняла, что к чему. Джером, Эндрю, Шарлотта и Джаза в прошлом году дружили. Трое из них стали старостами - все, кроме Джазы. Джаза с Шарлоттой не слишком ладили. Я попыталась поучаствовать в разговоре, однако оказалось, что сказать мне почти нечего - пока речь не зашла о Потрошителе, тут пришлась кстати семейная история.
- В убийц часто влюбляются, - сказала я. - Моя кузина Диана когда-то бегала на свидания к типу, приговоренному к смерти и сидевшему в тюрьме в Техасе. Вернее, насчет свиданий я точно не знаю, но она постоянно писала ему письма и утверждала, что у них любовь и они поженятся. А потом выяснилось, что у него штук шесть таких подружек, тогда она порвала с ним и создала секту "Врачующий ангел"…
Мне удалось привлечь их внимание. Челюсти двигались медленнее, глаза были обращены на меня.
- И теперь, - продолжала я, - секта эта располагается у нее в гостиной. Ну и отчасти на заднем дворе. У нее во дворе стоит сто шестьдесят одна статуэтка ангелов. Плюс у нее восемьсот семьдесят пять фигурок ангелов, кукол и картинок. К ней ходят на ангельские консультации.
- Какие консультации? - не поняла Джаза.
- Ангельские. Она включает музыку нью-эйдж, велит посетителю закрыть глаза, а потом вступает в контакт с ангелами. Называет их имена, цвет их ауры и что они пытаются вам сказать.
- Твоя кузина… того? - спросил Джером.
- Я бы не сказала, что она того, - ответила я, уписывая жаркое. - Я иногда бываю у нее в гостях. А когда мне там делается скучно, я изображаю ангелов, ну, чтобы ее немного подбодрить. И начинаю так…
Я набрала полную грудь воздуха, чтобы выдать ангельский голос поубедительнее. К сожалению, одновременно я набрала полный рот жаркого. Кусок мяса скользнул мне в горло. Я почувствовала, что он застрял прямо под подбородком. Я попыталась вытолкнуть его, но безрезультатно. Я попыталась откашляться. Не вышло. Попыталась заговорить. Никак.
Все смотрели на меня. Похоже, они решили, что все это - часть представления. Я отодвинулась от стола и снова попыталась прокашляться, потом еще, но у меня ничего не выходило. Горло закупорилось. Из глаз потекли слезы - картинка сделалась мутной. В кровь хлынул адреналин… потом - белая вспышка, яркая, ослепительная, затмившая все. Столовая исчезла, на ее месте появился какой-то бескрайний пейзаж, сделанный из бумаги. Я все слышала и ощущала, но находилась как бы в другом месте, где нет воздуха, где все состоит из света. Я закрыла глаза, но ничего не изменилось. Кто-то заорал, что я сейчас задохнусь, но слова прозвучали словно издалека.
А потом меня схватили за талию. В мягкие ткани под ребрами резко вдавили кулак. Дернули вверх, снова и снова, и тут что-то сдвинулось. Столовая вернулась на свое место, мясо выскочило из горла и улетело в сторону заката, в легкие хлынул воздух.
- Ты как там? - спросил чей-то голос. - Говорить можешь? Попытайся что-нибудь сказать.
- Я…
Говорить я могла, но произносить что-то совсем не хотелось. Я плюхнулась на скамью и уронила голову на стол. В ушах стучала кровь. Я вгляделась в разводы на дереве, внимательно изучила вилку и ложку. Лицо было мокрым от слез, но я не помнила, когда это я плакала. В столовой повисла полная тишина. Вернее, это мне так показалось. Сердце громко бухало в ушах, заглушая все остальные звуки. Кто-то просил разойтись, чтобы мне было легче дышать. Еще кто-то помогал мне подняться. А потом передо мной возник кто-то из учителей (точнее, так мне показалось), а рядом Шарлотта - ее огромная рыжеволосая голова так и совалась в картинку.
- Я в порядке, - проговорила я хрипло.
Только это было неправдой. Мне хотелось одного - уйти, забиться куда-нибудь и поплакать. Я услышала, что этот кто-то из учителей велел Шарлотте проводить меня в лазарет. Шарлотта вцепилась мне в правый локоть. Джаза вцепилась в левый.
- Я отведу, - сказала Шарлотта жестко. - Ты сиди и ужинай.
- Я с вами, - откликнулась Джаза.
- Я и сама дойду, - просипела я.
Локтей моих они не выпустили, да и хорошо, потому что оказалось, что коленки и лодыжки у меня стали совсем ватными. Меня повели по центральному проходу, между длинных скамей, сидевшие оборачивались и провожали меня взглядом. Если вспомнить, что столовая находилась в бывшей церкви, наш выход, пожалуй, напоминал окончание какой-то странной свадебной церемонии: две мои невесты волокут меня от алтаря.
6
Лазаретом назывался медицинский отсек, или, по сути, медкабинет. Но поскольку Вексфорд был все же школой-интернатом, тут дело не ограничивалось одним только кабинетом. Имелось несколько комнат и настоящая палата с койками для тяжелобольных. Дежурная медсестра мисс Дженкинс осмотрела меня. Сосчитала пульс, приложила к груди стетоскоп - собственно, убедилась, что я не нахожусь при смерти. Велела Шарлотте отвести меня к себе, уложить и напоить горячим чаем. Когда мы добрались до нашей комнаты, Джаза недвусмысленно дала понять, что дальше распоряжается она. Шарлотта заученным движением развернулась. Голова у нее подскакивала на ходу. Было видно, как прыгает высокая прическа.
Я скинула туфли и свернулась на кровати. Проклятый кусок мяса давно улетел, но я продолжала растирать горло. Ощущение никуда не ушло - ощущение, что ты задыхаешься и не можешь говорить.
- Я заварю тебе чаю, - сказала Джаза.
Она пошла за чаем, а я села в постели и вцепилась в горло. Пульс замедлился, но меня все еще продолжало колотить. Я достала телефон и хотела было позвонить родителям, но тут из глаз хлынули слезы, и я пихнула телефон под одеяло. Собралась, несколько раз глубоко вдохнула. Нужно взять себя в руки. Все хорошо. Со мной ничего не случилось. Нечего изображать перед соседкой жалкую, плаксивую, противную девицу. Я насухо вытерла лицо и, когда Джаза вернулась, сумела изобразить подобие улыбки. Она подала мне кружку, отошла к своему столу, взяла что-то, потом уселась на пол перед моей кроватью.
- Когда меня мучает бессонница, я гляжу на своих собак, - сообщила она.
И протянула мне фотографию двух замечательных псин - мелкого золотистого ретривера и здоровенного мерного лабрадора. На снимке Джаза обнимала их обеими руками. А сзади простирались зеленые холмы, стояла большая белая ферма. Такая идиллия - и не представишь, что кто-то может жить в таком месте.
- Золотистая - это Бель, а лохматый здоровяк - Виги. Виги ночью спит в моей кровати. А на заднем плане наш дом.
- А где ты живешь?
- В Корнуолле, в маленькой деревне неподалеку от Сент-Остелла. Приезжай к нам как-нибудь. Там красиво.
Я медленно прихлебывала чай. Поначалу горло саднило, потом оно согрелось и боль прошла. Я дотянулась до своего ноутбука, показала ей свои фотографии. Прежде всего - кузину Диану, потому что я ведь рассказывала про нее и ее ангелов. Хорошая была фотография - она стоит в гостиной в окружении своих фигурок.
- А ты не наврала, - сказала Джаза, облокачиваясь на кровать, чтобы лучше видеть. - У нее их сотни!
- Я вообще не вру, - ответила я и открыла следующую фотографию, дяди Бика.
- Ты на него похожа, - заметила Джаза.
Она была права. Из всей моей родни с ним у меня больше всего сходства - темные волосы, темные глаза, совсем круглое лицо. Вот только я девчонка, у меня на бедрах и на груди вполне приличные округлости, а он - тридцатилетний мужик с бородой. Однако если бы я нацепила фальшивую черную бороду и бейсболку с надписью "Птичьи мозги", любой бы сразу признал в нас родственников.
- Какой он молодой.
- Просто фотография старая, - ответила я. - Примерно тех времен, когда я родилась. Но это его любимая фотография, вот я ее и выбрала.
- Любимая? Обычное фото в супермаркете…