- Там находится кабинет вашего отца. - Он кивнул на закрытую деревянную дверь. - Может быть, вы захотите внимательно ознакомиться с ним в одиночестве. - Он старался поймать ее взгляд, как бы надеясь прочитать в ее глазах это желание.
- Конечно, - спокойно отозвалась она. - Вопреки тому, что вы обо мне думаете, я любила своего отца.
Ничего не ответив, Витторио стал подниматься по каменным ступеням, а Лили следовала за ним, стараясь заглушить в себе то чувство вины, которое он в ней пробудил. Она редко встречалась с отцом, его смерть вызвала в ее сердце огорчение, которое трудно было назвать болью, но девушка не хотела, чтобы незнакомец сомневался в ее любви к отцу.
Все окна и двери верхнего этажа были открыты. По комнатам гулял легкий теплый ветерок. А она предполагала, что вдохнет здесь затхлый воздух, застоявшийся в закрытом уже два года доме!
- Мой… мой отец жил… - начала она, но запнулась. Витторио вопросительно обернулся к ней. Она опустила густые темные ресницы. Он был другом ее отца и, следовательно, другом… женщины, с которой тот жил. Он должен был знать ее. - Мой отец жил здесь с…
- Эмилией, - подсказал Витторио Росси. Лили была удивлена и благодарна ему за эту маленькую помощь.
Наконец‑то после всех этих лет неведения она услышала ее имя, но не смогла бы его произнести. Оно застревало у нее в горле, хотя она и убеждала себя, что теперь это не имеет никакого значения. Ее мать была ожесточена против Эмилии… Но Лили не испытывала к ней враждебности - ни тогда, ни теперь. Ей просто было грустно, что ненависть матери на все эти долгие годы лишила ее возможности познакомиться с женщиной, которая подарила отцу счастье. А он был по‑настоящему счастлив. Она не понимала этого раньше, но теперь была в этом уверена: это витало в самом воздухе удивительно простого уютного дома, обставленного с такой любовью. Наверное, именно это имел в виду итальянец, говоря о "ценностях жизни"; они могут так меняться, когда любишь. И она вдруг отчетливо поняла, что сама никогда не любила.
- Где теперь она? - решительно обратилась Лили к Росси. Девушка должна была знать все о подруге своего отца. Что она испытала, когда выяснилось, что ее любовник завещал этот дом своей дочери? И почему отец сделал это?
Девушка не сразу получила ответ на свой вопрос; последовала долгая пауза; через открытое окно доносился запах жасмина и слышалось пение цикад.
- Она похоронена вместе с вашим отцом, - сказал наконец Витторио Росси, медленно подбирая слова. - Эмилия умерла через три месяца после его кончины, от тоски, она просто не смогла жить без него.
Все чувства Лили болезненно отозвались на эти слова. Ее ногти впились в ладони, так что она чуть не закусила губу от боли. Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица. Единственное, что она смогла произнести побледневшими губами, было тоненькое "о‑о…".
- Такая любовь… - Вот все, что произнес Витторио Росси, отворачиваясь от нее, чтобы пройти в одну из спален.
Лили стояла в проеме двери, колеблясь, должна ли она следовать за ним. Девушка вдруг почувствовала страшную тяжесть на душе. Она никогда не любила сама такой любовью, и эта мысль вызвала у нее печаль. То, что случилось в этом доме два года назад, было так красиво, печально и трагично…
Лили наблюдала, как Росси подошел к окну, отодвинул в сторону чудесную кружевную занавеску и посмотрел на бесконечные, простиравшиеся до горизонта виноградники. Воздух вдруг показался ей тяжелым, как будто в нем разлилась печаль. Лили хотелось нарушить молчание, но она не знала, как это сделать. Итальянец помог ей, внезапно обернувшись.
- Одна из моих горничных приготовила эту комнату для вас. Это гостевая комната. Надеюсь, вам понравится.
Он сказал это учтиво, мягко, и она кивнула в знак согласия, добавляя: "Спасибо", - но затем спохватилась:
- Но как… Я имею в виду, как вы узнали, что я приезжаю? И этот дом - он такой чистый и ухоженный.
- Я бываю здесь каждую неделю, - спокойно объяснил он. - Мне принадлежит здесь земля - виноградники, которые вы видите, оливковые рощи за ними. Я был соседом вашего отца и его самым близким другом. - После небольшой паузы он мягко добавил: - Подойдите сюда. - Он протянул ей руку.
Лили подошла, почему‑то сразу успокоившись, узнав, что Витторио был просто соседом. Поэтому‑то он так хорошо знал ее отца и его подругу; похоже, много знал и о ней самой; ее любопытство опять проснулось.
Девушка стояла рядом с ним у окна, очень близко. Она опять ощутила его тепло и исходящий от него запах дорогого одеколона, аромата Италии и мужчины.
- Мой дом, - сказал он, кивнув на зелень у горизонта.
Лили удивило, что она не видела его раньше, но, возможно, его просто не было видно с первого этажа. Вилла, окруженная горами, была великолепна; по бокам от нее росли громадные клены с густой листвой. Хотя она располагалась в значительном удалении, было очевидно, что она велика по размерам и очень красива; видимо, отражая индивидуальность владельца, вилла отличалась соразмерностью пропорций и каким‑то аристократизмом. Никакого другого жилья в густой зелени принадлежащих Витторио виноградников Лили не увидела.
- Это очень красиво, - вздохнула она.
- Ничего особенного, - сказал он отрывисто и отвернулся. - Сейчас я покажу вам водопровод. - Лили последовала за ним.
2
- …Вода здесь драгоценна. Я повторяю еще раз, когда вы принимаете душ… - спокойно объяснял Витторио девушке, уже находившейся в близком к истерике состоянии.
- Вам не нужно повторять мне это, у меня отличный слух! Вы хотите сказать, что мой отец принимал душ, стоя в пластмассовом резервуаре и сохранял эту воду для того, чтобы использовать в туалете?
- Только тогда, когда вода была на исходе.
- Когда вода была на исходе? - тупо переспросила она. - Но почему он не мог накачать ее из колодца?
- Она доставляется сюда в цистернах…
- Значит, собственно говоря, водопровода здесь и нет? - изумленно спросила Лили.
- Электричества здесь тоже нет, - сообщил ей Витторио Росси со спокойной улыбкой; ее растерянность явно доставляла ему удовольствие.
- А как же я буду готовить? И чем освещать дом, когда стемнеет? - спросила девушка с изумлением.
- Готовить вы будете на газе…
- Ну, это уже кое‑что, - с облегчением воскликнула она, - чудная страна, право же, нет электричества, но есть газ…
- …В баллонах, - с готовностью подсказал Витторио; его темные глаза смеялись.
Лили подавила гнев. Его все это действительно развлекает…
- И когда же его доставляют? - поинтересовалась она.
- А его не доставляют. Вы забираете его в деревне. Грузовик останавливается там по понедельникам, средам и пятницам. И баллоны очень тяжелые, - любезно добавил он. - Я сомневаюсь, что, при вашем хрупком сложении, у вас хватит сил поднять их.
- Не волнуйтесь, я как‑нибудь справлюсь, - сдержанно ответила Лили.
В глазах Витторио мелькнуло удивление; похоже, он наконец понял, что его ирония была не вполне уместна.
- Это не проблема. Я буду привозить их вам.
- А как насчет света? - неуверенно спросила она.
- Масляные лампы.
- А когда появляется фонарщик, в день Искупления? - Она не могла удержаться от этой циничной реплики. Просто все это выбило ее из колеи.
Он улыбнулся.
- Ваш отец был бы вами доволен.
Лили сделала над собой усилие, чтобы не ответить на эту реплику. Было неприятно, что чужой человек знает, что могло бы понравиться ее отцу, а она не имеет об этом понятия. Девушка вышла из просторной ванной комнаты, где они разговаривали, и остановилась на лестничной площадке.
- А как мне заказать воду?
- Я уже сделал это для вас. Цистерну привозят по утрам, но будьте бережливы.
Лили пробормотала слова благодарности.
- Но как вы узнали, что я приеду? - вновь задала она вопрос.
- Я знаю обо всем, что здесь происходит.
- Да, похоже, что так оно и есть, - вынуждена была согласиться девушка. Конечно, ведь он владеет здесь обширными угодьями, и, без сомнения, на него работает много людей. - Вы хотите мне еще что‑нибудь показать?
У Лили было только одно желание - отделаться от него: жара совершенно разморила ее; кроме того, девушке хотелось побыть одной в доме, где жил и умер ее отец.
- Я понимаю, что вы устали с дороги, но есть еще кое‑что, что мне следует вам показать.
"А нельзя ли это отложить?" - тянуло ее спросить, но тогда он вновь заявится и всюду будет совать свой аристократический нос.
Лили нехотя спустилась за ним по лестнице и прошла через кухню в прачечную. Электричества нет, следовательно, стиральной машины тоже; ее заменяла глубокая каменная раковина. Насколько сильно подруга отца должна была любить его, чтобы стирать вручную, - хотя конечно же у них была служанка.
Витторио Росси открыл дверь, ведущую из прачечной в тенистый внутренний двор; и вот здесь у Лили перехватило дыхание. Она начинала понимать, почему ее отец жил здесь.
В середине окруженного высокой каменной стеной, вымощенного булыжником дворика росло громадное дерево, густые ветви которого сгибались под тяжестью плодов. У его корней цвела герань, множество незнакомых Лили алых и розовых цветов. В огромных керамических вазах росли тимьян и розмарин, один из углов дворика зарос виноградной лозой, на которой зрели темно‑красные кисти ягод. В тени стоял простой стол со стульями. В воздухе распространялся чудесный аромат. Стол и стулья привлекли ее внимание.
- Мой отец работал здесь? - мягко спросила она, подойдя к столу и погладив его поверхность рукой.
- Откуда вы знаете?
Лили пожала плечами.
- Просто мне кажется, что его душа все еще здесь.