Чувств, которых я не испытывала ни к кому доселе. Так подсказывала моя интуиция. Агилар был единственным, кому я подарила свою истинную любовь. И единственным, чью власть я могла добровольно признать над собой.
Его глаза расширились, когда он осознал, что наконец получил то, к чему так давно стремился. Между нами произошло волнение, настоящий вихрь, буря, шторм чувств. Его и моя любовь встретились, переплетаясь в неразрывный жгут, и устремились в небо, где взорвались метафизическим салютом, окатывая окружающих крупинками любовного волшебства.
Именно здесь, на этом пятачке сада, творились чудеса.
У судьи разгладились мешки под глазами и радостно заблестели глаза. Помолодевший служитель Творца растерянно оглаживал ставшую более густой бороду, из которой исчезла седина. Саид потрясенно водил пальцами по внезапно покрывшемуся темной порослью волос подбородку и полоске щетины над верхней губой. Счастливо искрились зеленые глаза порозовевшей Ширин.
Но больше всего этих брызг неожиданно досталось Кемрану и Марьям. Как только первые капли попали на дядю, он замер, заторможенно глядя вдаль. Рядом так же безмолвно стояла Марьям, судорожно стискивая в руках конец головного покрывала.
Я почему-то знала: сейчас перед каждым из них широким живописным полотном проносится вся их жизнь, чтобы показать и затем стереть их ошибки или залечить старые душевные раны.
Судорожный вздох Марьям. Поворот ее головы в нашу сторону и осмысленный взгляд.
Женщина смахнула прозрачные слезы, опустилась на колени и склонила голову, безмолвно благодаря меня за возвращение разума без душевной боли.
Рядом с ней на одно колено встал изменившийся внешне и внутренне Кемран. Его черты лица словно потекли, меняясь, и внезапно застыли, став другими. Вроде бы существенно ничего не изменилось, но в то же время пропало отталкивающее впечатление. Исчез взгляд трусливого ненасытного шакала, сменившись уверенным и гордым взглядом тигра.
– Благодарю, госпожа, – тихо сказал дядя, не опуская головы и не пряча глаз, ставших темно-карими с зелеными искорками. – За то, что указали на мои грехи и прошлые ошибки. И более всего – за то, что дали возможность их исправить.
– Как воспользуешься этим? – помимо воли шевельнулись мои губы. – Куда приложишь новые силы, воин?
– Вся моя жизнь принадлежит Родине, – уверенно ответил Кемран. – Родине и… – Он повернулся и посмотрел в упор на поразительно красивую женщину, которая находилась рядом: – Марьям.
– А она согласна? – Сейчас с ним говорила не я. Сейчас с ним напрямую говорила сама любовь моими устами.
– Марьям, – повернулся к коленопреклоненной женщине изменившийся человек, – ты окажешь мне честь, став моей женой?
– Да, – тихо пронеслось по саду легкое дыхание.
И рядом с нашей парой встала вторая.
Да, у меня была скромная свадьба. Не было рядом стыдливо краснеющих подружек. Не хлопали по плечам жениха его подтрунивающие друзья. Не плакали расчувствовавшиеся родственники. Но для меня это была сама лучшая свадьба на свете.
Я смотрела в любимые глаза цвета грозового неба и отчетливо понимала: моя жизнь началась с этого мужчины и закончится им же. Мы неразрывно связаны не только кровью. Мы неразрывно сплетены душами. Теснее связи просто не может быть.
– Люблю, – еле слышные слова.
Два сердца, две души, два человека – и одна большая любовь… Я ожидала своего поцелуя и даже потянулась навстречу.
– Агилар! – раздался звучный голос из глубины сада. – Где ты, дружище?
– Иди сюда, – разорвал зрительный контакт Агилар и повернулся в ту сторону. – Раздели со мной радость, друг!
Из-за шатра показался высокий статный вельможа в дорогом парчовом наряде, по виду сверстник моего мужа. Чуть грубоватые черты лица с лихвой компенсировались прекрасными глазами, в которых сейчас плескались ярая злоба и лютая зависть.
Незнакомец испугал меня до колик. Страшное, темное начало его сути излучало вокруг зло, выбрасывая вперед невидимые щупальца, словно протуберанцы. Я поняла ясно: он маг в чужом обличье, и он не человек. Но кто же он, кто? Шайтан? Ифрит? Джинн? Злой дух? И как сказать об этом мужу, не разрушив нашего взаимного доверия?
Мужчина, не отрываясь, жадно смотрел на меня, и в нем явственно разгоралось сильное, выворачивающее кишки и сжигающее жаром мозг вожделение. По крайней мере мне это было вполне заметно и очевидно. От него просто шибало волнами такой страшной темной похоти, что хотелось от нее бежать далеко-далеко и где-то надежно укрыться.
Я впервые в жизни по своей воле опустила на лицо плотное покрывало и склонила голову, невольно прячась за ширмой от неприятного гостя.
– Познакомься, Керим, – радовался появлению друга Агилар. – Это моя жена, Амариллис. Моя путеводная звезда и яркая искорка во тьме долгой ночи.
– Польщен знакомством, уважаемая хоним, – улыбнулся вновь прибывший. Осторожно взял меня за руку, заручившись разрешением супруга. Пафосно произнес: – Долгих лет здравствовать вам, госпожа, и хорошего мужа!
Поздравление, граничащее с оскорблением. Вот только радостный, счастливый, полный любовью Агилар этого не понял. Я вскинула взор, и мою спину обдало морозом: в жестоких сапфировых глазах чужака светилось обещание занять место Агилара…
Эпилог
– Многие события, – рассказывал старик, сидя на веранде старой чайханы, симпатичному лопоухому ослику, – люди строят своими собственными руками, не думая о последствиях.
Ослик согласно кивнул и переступил копытцами.
– И сейчас наша бедная девочка, – продолжил Веселый Дервиш, – будет расхлебывать то, что заварил ее доверчивый недальновидный муж.
Ослик пригорюнился, прикрывая печальные глаза мохнатыми ресницами и отгоняя хвостом кусачих мух.
– Только один человек, призванный так не вовремя! – сердился старик, прихлебывая из старой, потертой пиалы душистый чай. – И вся история поменяла свой ход. Вместо долгой и счастливой жизни дитя войны и любви получит множество горьких уроков и пройдет по всем кругам чистилища в поисках своего счастья. Которое будет так далеко и так близко.
О времена, о нравы! Ведь ныне как?
Держись подальше от людей и от весомых благ.
Тот, на кого ты с верой положился в этот раз, открой глаза:
Ты думал – друг, всмотрись, ведь это злейший враг.
– Иа-а! Иа-а! – впервые подал голос симпатичный ослик, двигая своими лопоухими ушками, как ножницами.
За многие километры и столетия старый уродливый карлик разогнулся и отошел от рабочего стола, потирая ноющую спину. В самом центре столешницы горделиво стоял большой алый кристалл, заливая своим сиянием огромную мастерскую.
– Ну вот, – удовлетворенно пробормотал чародей, оглядываясь на стоящую в углу клетку. – А ты говорил, что не получится. Еще как получилось! Теперь наша девочка практически в моих руках.
Тощий, облезлый горностай на эту речь высунул горячий сухой нос из клетки, фыркнул и спрятался, болезненно приволакивая лапы. В углу клетки лежали нетронутыми сырое мясо и вода.
– Не хочешь слушать? Ну-ну! – довольно хохотнул чернокнижник. – А придется! – Строго и жестко: – Алартиль, хочешь уморить себя голодом – дело твое. Только я ведь властью твоего наставника все равно перейти черту жизни не дам.
Зверек свернулся в клубок и прикрыл нос хвостом.
– Гордый какой! – пробурчал колдун. И тут же воодушевился, глядя на кристалл: – Смотри! Видишь, как пылает? Она сорвала все печати и теперь горит в ночи на много миль вокруг, как сигнальный маяк. Завтра же отправлюсь за ней – чем скорее, тем лучше.
Зверек безмолвствовал.
Чернокнижник пожал плечами:
– У меня еще десяток заказов простаивает… Бизнесмены, полудемоны, фейри, колдуны высшей пробы! Никто с ними, кроме нашей девочки, не справится. Заодно и тебя кому-нибудь из них передарю… в хорошие руки, так сказать.
Горностай не пошевелился.
– Да ты не печалься, – издевательски засмеялся карлик. – Вы еще с ней встретитесь. Я просто весь в предвкушении! – И, добавив зловеще: "В одной клетке сидеть будете…" – вышел.
– Ничего у тебя не выйдет, старый осел! – гневно прошипела красивая блондинка с глазами цвета алого заката, отодвигая от себя шар видений. – Не бывать моей дочери у тебя в рабстве, посмотришь! Она создана для радости и веселья, и она их получит!
Леди хлопнула в ладоши и отдала указания набежавшим помощницам. Вскоре она, нарядная и надушенная, выходила из дворца, направляясь в резиденцию правителя.
Июль 2016
Сноски
1
Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, использованы стихи авторов по мотивам произведений Омара Хайяма.
2
Песня "Есть на Волге утес", слова и музыка Александра Навроцкого.
3
Европейское название – бастинадо. Изощренное наказание или казнь, которые заключаются в нанесении ударов тростью, плетью или ремнем по ступням и пяткам.
4
На местном языке – "вперед".
5
На местном языке – "любимая".
6
На местном языке – "желанная".
7
На местном языке – "мое дыхание".
8
На местном языке – "госпожа".
9
На местном языке – "шлюха".
10
На местном языке – "старуха".
11
На местном языке – "дорогая".
12
Приведенные в виде песен стихи написаны Юлией Славачевской.
13
На местном языке – "каприз".
14
Александр Блок "На поле Куликовом".
15
Стихи Юлии Славачевской.
16
Разновидность длинной, тонко нарезанной лапши с подливой или сваренной на бульоне, национальное среднеазиатское блюдо.
17
Стихи Юлии Славачевской.
18
Парафраз знаменитых строк Марины Цветаевой "Кто был охотник? Кто – добыча? Всё дьявольски-наоборот!" из стихотворения "Под лаской плюшевого пледа…".
19
Стихотворение "Под лаской плюшевого пледа…" Марины Цветаевой.
20
Стихи Юлии Славачевской.
21
Шауля – узбекская рисовая каша с мясом.