Элизабет-Энн и Лэрри устроились в апартаментах в "Эксельсиоре". Шарлотт-Энн послала за ними машину, чтобы привезти их на ужин на виллу. С чувством гордости доставала молодая женщина темно-синий с позолоченными краями фарфор Джинори 1878 года, хрусталь баккара, фамильное серебро ди Фонтанези и тяжелую льняную скатерть, вышитую монахинями из монастыря Богородицы. Свечи распространяли мягкий, ласкающий зрение свет, и все были одеты для ужина. Шарлотт-Энн дала указание кухарке приготовить настоящий ужин в стиле Южной Италии, состоящий из подлинных крестьянских блюд, которым она отдавала предпочтение. И какая это была еда! За полным блюдом с закуской и холодными ломтиками угря на льду последовали pasta alla siciliana - спагетти с томатным соусом, баклажанами, кабачками и оливками. Потом подошел черед saltim-bocca alla romana - сандвичей, состоящих из ломтиков телятины и ветчины с начинкой из тертого сыра "моццарелла". Красное вино доставили с виноградников ди Фонтанези, а только что испеченный горячий хлеб пах чесноком. На десерт можно было выбрать пирожные, спелые свежие фрукты или чашку горячего крепкого кофе.
- Если я съем еще кусочек, - объявил Лэрри, вытирая губы накрахмаленной салфеткой и кладя ее на тарелку, - я думаю, что просто лопну.
Шарлотт-Энн улыбнулась. Глядя на сидящих за столом, она чувствовала, как ее переполняет радость. Кроме Регины и Заккеса, все, кого она любила, ужинали в ее доме. Это казалось слишком замечательным, чтобы быть правдой.
- Значит, вы возвращаетесь в Соединенные Штаты порознь? - вежливо поинтересовался Луиджи, когда все вернулись обратно в гостиную.
- Да, к сожалению. - Элизабет-Энн кивнула. - У Лэрри есть дела в Германии, но я туда не поеду. Он этого не хочет.
- Германия сейчас - пороховая бочка, это ясно, - озабоченно заметил Лэрри. - Ситуация слишком нестабильна. Мне кажется, без крайней необходимости никто не должен туда ехать.
Шарлотт-Энн посмотрела на Луиджи, чтобы поймать выражение его лица, но оно было абсолютно невыразительным. Он облокотился на край стола из ценного дерева и, когда слуга вошел с подносом, уставленным тонкими рюмками с ликером, взял ящичек с сигарами, открыл его и поднес Лэрри. Тот выбрал сигару, оценивающе понюхал ее и, прежде чем закурить, помял ее пальцами, прислушиваясь. Луиджи, не выбирая, тоже взял сигару и зажег ее. Мужчины уселись на стулья друг против друга и завели разговор о политике, пока Элизабет-Энн с дочерью, сидя на кушетке, обменивались новостями о семье и друзьях.
- Заккес очень высокого роста для своих тринадцати лет, - с гордостью рассказывала Элизабет-Энн. - И он стал таким красивым. Я привезла тебе его фотографию, но забыла ее в отеле. Завтра привезу. Ты и не узнаешь брата. Он точная копия своего отца.
- Он уже решил, чем будет заниматься дальше?
- Ну, мне бы хотелось, чтобы сейчас Заккес отправился в колледж, а потом вошел в гостиничный бизнес, но он категорически против этого. - Элизабет-Энн, словно не веря самой себе, покачала головой. - Заккес намеревается отправиться в Аннаполис.
- Во флот?
Мать кивнула.
- И он не хочет, чтобы мы его от этого отговаривали.
- Ты тоже боишься надвигающихся событий, правда, мама?
На лице Элизабет-Энн появилось странное выражение.
- Да, - спокойно ответила она. - Боюсь. Особенно боюсь за Заккеса. Если начнется война, а Лэрри считает, что это неизбежно… - Женщина выразительно пожала плечами. - Ведь я мать. Ни одна мать на захочет, чтобы ее сын отправился воевать и сложил голову, не важно, во имя чего будет вестись война.
- Я понимаю, - отозвалась Шарлотт-Энн. - То же самое я чувствую в отношении Луиджи. Так как он военный… - Она мгновение помолчала, не желая беспокоить мать правдой. - Как бы то ни было, достаточно этой сентиментальной болтовни. - Она села поудобнее. - Как хам Регина?
- Она шлет тебе привет. Твоя сестра прекрасно окончила медицинский колледж. Мы отпраздновали окончание учебы вместе с ее двадцатипятилетием. Как бы мне хотелось, чтобы и ты присутствовала на нашем празднике. Знаешь ли, она, видимо, станет отличным педиатром. Но должна признаться, что мне не очень по душе ее свадьба. У жениха Регины ортопедическая практика в Сан-Франциско, следовательно, она отправится туда. - На лице матери отразилась боль. - Как тяжело матери видеть, что ее дети покидают родной дом. Ребекка умерла, Заккес собирается служить во флоте. Теперь и Регина уедет на другой конец страны, а между тобой и мной целый океан… Никто из моих детей не желает иметь ничего общего с "Отелями Хейл". - Она покачала головой. - А я уже знаю, что, если ты пытаешься держать тех, кого любишь, на коротком поводке и не давать им делать то, что им хочется, они разбегаются от тебя еще быстрее.
- Ты не выгоняла меня, мама, - негромко успокоила ее Шарлотт-Энн. - Я влюбилась.
- Я знаю, что ты полюбила. - Элизабет-Энн улыбнулась и пожала пальцы дочери. Ее голос упал до шепота. - Теперь я вижу, почему это случилось. Луиджи чертовски красив.
Они обе украдкой покосились на него и улыбнулись, но их хорошее настроение быстро улетучилось, как только обе женщины прислушались к разговору мужчин.
- Вы только что вскользь упомянули о проблемах в Германии, - говорил Луиджи, выпуская голубые облака сигарного дым. - Какого рода проблемы, по-вашему, мучают Германию?
Лэрри криво, невесело улыбнулся. Его единственный глаз пристально смотрел на Луиджи.
- Гитлер.
- Разве вы не считаете, что немцы хотят, чтобы ими правил Гитлер?
Лэрри откинулся назад и устроился поудобнее.
- Насколько я понимаю, им не оставили выбора. Во всяком случае, сейчас его у них нет, - он выпустил струю дыма. Какое-то мгновение Хокстеттер молча смотрел на свою сигару. - В настоящее время Гитлер обладает всей полнотой власти. Теперь поздно что-либо предпринимать. Он никогда добровольно не отступится. Еще не так давно экономика Германии была в таком ужасном состоянии, что у людей появилось ошибочное впечатление, что в Гитлере их единственное спасение. Кроме всего прочего, он клянется вернуть Германии утраченное достоинство, разорвав Версальский договор, отказавшись от выплаты репараций и заняв войсками Рейнскую область. Немцы смотрят на него, как на спасителя. А почему бы и нет? Они отчаялись. И в своем отчаянии не могут ясно видеть существующее положение вещей. Им не дано понять, что в перспективе все, что Гитлер действительно сможет дать им, это все то же отчаяние.
- Я довольно часто бывал в Германии, - небрежно заметил Луиджи. - Дуче и фюрер крепят узы дружбы.
- И Германия, и Италия поддерживают Франко. Мне это известно. Но мне кажется, что единственным результатом гражданской войны в Испании станет по-настоящему трагическая ситуация. Погибнут сотни тысяч, даже миллионы.
- В Испании? - с любопытством спросил Луиджи.
Лэрри медленно покачал головой, лицо его оставалось суровым.
- Я думаю, об этом вам известно больше, чем мне.
Князь безучастно пожал плечами и молча продолжал курить.
- Боюсь, что в Испании, да и во всей Европе прольется много крови. Такого кровопролития еще не бывало, - сказал Лэрри.
- Но почему вы думаете, что события захватят всю Европу?
- Я слушал речи Гитлера, - Лэрри говорил спокойно, но в голосе слышалось нечто зловещее. - Конечно, есть люди, слушающие его завороженно, словно лунатики. Есть и такие, кто просто смеется или издевается над ними. - Лэрри выпрямился, его тело напряглось. - Лично я не подпишусь ни под одним из этих мнений. Вернее, я бы подписался под обоими, если бы ситуация не складывалась столь опасно. Гитлер готов выполнить все, что проповедует, заметьте. А он очень хорошо умеет убеждать.
- Тогда, может быть, людям не следовало бы к нему прислушиваться, - предположил Луиджи. - А что если он говорит именно то, что они хотят услышать?
- Так вот каково ваше мнение? - спросил Лэрри, пристально глядя на него.
Князь не ответил. Какое-то время все сидели тихо, молчание становилось неловким.
Шарлотт-Энн, прекрасная хозяйка, как и всегда, по опыту знала, когда надо сменить тему разговора. Она выпрямилась и хлопнула в ладоши.
- У меня идея, - радостно проговорила женщина, желая не только нарушить затянувшуюся паузу, но и удержать свою мать в Риме подольше. - Почему бы маме не побыть тут, пока Лэрри съездит в Германию? Потом вы здесь встретитесь, и мы проведем вместе еще неделю перед вашим возвращением в Штаты.
Элизабет-Энн покачала головой.
- Спасибо, дорогая, но я не могу. Мы продумали наше расписание, и оно не оставляет места для продления путешествия. Мы не можем оставаться здесь так долго. Нам обоим надо вернуться домой как можно скорее. И как я уже говорила раньше, мне очень хочется посмотреть, что могут предложить крупные отели в Европе. Отсюда я отправлюсь в Венецию посмотреть "Даниели" и "Гритти палас", потом в Париж посмотреть "Георг V", "Ритц", "Крийон" и "Плаза атене", затем в Лондон познакомиться с "Ритцем" и "Клэриджем". И, наконец, я поплыву домой из Лондона, а Лэрри отправится в Штаты из Германии. Мне кажется, пора Нью-Йорку обзавестись своим отелем мирового класса, как ты считаешь?
- В Нью-Йорке много отличных гостиниц, - дипломатично добавил Луиджи.
Элизабет-Энн смотрела на него высоко подняв брови.