Глава 8
Пока они плыли рядом, глядя на ее светлое тело и темно-рыжую волну волос, накрывавшую плечи, Тристан вспоминал монтовианские легенды об озерных нимфах. Они гласили, что эти потусторонние соблазнительницы в человеческом обличье обитали в больших горных озерах Монтовии, молодые и прекрасные, и избегали встреч с людьми.
Стоило мужчине встретить нимфу, он мгновенно попадал под ее чары, одержимый ею. Прекрасная нимфа манила его заняться с ней любовью, и он плыл за ней до тех пор, пока не уставал до изнеможения и не тонул в холодной озерной глубине. А те, кто выжил и вернулся домой, всю оставшуюся жизнь бродили по берегам озер в отчаянной попытке снова встретить свою нимфу.
Монтовианцы очень суеверны, даже самые образованные и искушенные. Тристан всегда пожимал плечами, слушая эти старинные легенды, но, несмотря на старания, где-то в самой потаенной глубине души жила вера в них.
Джемма плыла чуть впереди, без усилий делая красивые гребки, то и дело ныряя под воду и переворачиваясь всем телом. Как он мог бы описать ее в воде? Она была радостной. Вот верное слово. В буквальном смысле играла и резвилась в воде, как нимфа-обольстительница.
Джемма повернулась к нему лицом, ее волосы прилипли к голове, открыв изящные черты лица с россыпью веснушек на переносице, и дождалась, пока Тристан не поравнялся с ней.
– Вода просто чудесная, правда? Я бы возненавидела вас, если бы пришлось торчать на кухне, пока вы плещетесь в море с другой женщиной. Ну, с той, которая на самом деле не существует.
– Возненавидели?
– Конечно нет. Я… я… Вы…
И снова у него возникло ощущение, что она хотела сказать что-то важное, но передумала.
– Я очень благодарна вам за этот день. Это прекрасно.
– Я тоже благодарен вам за то, что вы здесь со мной, и никогда не забуду этот день.
Разве мог он забыть Джемму? Нет, он запомнит этот день, чтобы снова и снова вспоминать в те трудные одинокие дни, которые ждут его по возвращении в Монтовию.
Разочарование и сожаление тяжким грузом легли на душу Тристана. Зачем судьба свела его с этой женщиной, если долг повелевал отказаться от чувств, которые она пробудила в нем? Будучи вторым в списке претендентов на трон, он всегда протестовал против старых правил, которым подчинялись в Монтовии союзы членов правящей династии. Теперь, когда он стал кронпринцем, эта дорога для него навсегда закрыта.
В который раз Тристан пожалел, что в тот день его брат сел за штурвал вертолета.
– Хотите сплавать на берег? Давайте наперегонки!
Свободными, красивыми и очень мощными гребками она рванулась вперед. Несмотря на силу и прекрасную спортивную форму, Тристану пришлось как следует потрудиться, чтобы угнаться за ней.
Джемма доплыла до берега на несколько секунд раньше. Выйдя на берег, он пошел следом, не в силах оторвать от нее глаз. Спортивный купальник облегал каждый изгиб ее гладкой спины, подчеркивая аппетитный зад и сильные стройные ноги.
Чем больше Тристан узнавал Джемму Харпер, тем сильнее его к ней тянуло. Он хотел ее.
Джемма остановилась, давая ему возможность догнать ее. Прищурила глаза:
– Надеюсь, вы дали мне выиграть не из рыцарских побуждений?
– Нет. Вы отлично плаваете. Это было честное соревнование.
В спорте Тристан всегда стремился к победе. То, что его обошла женщина, было внове и вызывало уважение к ее мастерству. С другой стороны, как мог монтовианец, выросший в стране, где озера, питавшиеся водой горных ледников, оставались холодными даже в середине лета, соревноваться с той, что выросла на берегу океана?
– В школе я часто участвовала в соревнованиях, но это было давно. Сейчас плаваю для поддержания формы и просто для удовольствия. И чтобы расслабиться.
Джемма посмотрела на него так, словно очень хорошо знала, что он не привык проигрывать.
– На лыжах вы наверняка меня обошли бы.
– Уверен, вы составили бы мне достойную конкуренцию. Вы ведь говорили, что ваши родители работали инструкторами по лыжам?
– Да, но каталась только в Австралии и Новой Зеландии. Я с удовольствием покатаюсь на лыжах в Европе, если когда-нибудь выкрою свободное время.
Вместо того чтобы пригласить ее, чего ему очень хотелось, Тристан пробурчал что-то неразборчивое. Он с огромным удовольствием покатался бы с ней на лыжах. Показал фамильное шале, любимые трассы в своих любимых горах, помог бы открыть баночку с солнцезащитным кремом, сидя у соблазнительно теплого камина. Но следующей зимой увидеть Джемму не будет никаких шансов.
Они шли по горячему песку так близко друг к другу, что время от времени их плечи соприкасались. Ощущая ее гладкую прохладную кожу, Тристан не мог заставить себя сосредоточиться ни на чем, кроме нее. Но и дать себе волю тоже не мог.
Он заставил себя оглядеться по сторонам. Джемма привела его в совершенно идиллическое место. Деревья по границе пляжа звенели от птичьих голосов. Он замечал яркие всплески оперенья многоцветных попугаев, перелетавших с ветки на ветку, слышал трели, которые не мог распознать.
– Как вы можете отрицать, что жить в Сиднее все равно что на курорте, если в двух шагах есть такой райский уголок, как этот?
– Думаю, вы правы в том случае, если жить здесь в отпуске. На той стороне залива находится Мэнли, больше похожий на маленький городок, чем на пригород. Можно взять напрокат двухместный каяк и приплыть сюда на пикник. Это было бы приятно.
Но не с ним. Совсем скоро он будет отсюда далеко, в Монтовии, исполнять долг перед семьей и страной. Он больше не хозяин своей жизни.
– Да, было бы приятно, – эхом повторил Тристан. Мысль о том, что она поплывет сюда с другим мужчиной, показалась совершенно нестерпимой.
Усевшись на песок, Джемма прижала колени к груди. Он сел рядом и вытянул ноги. Солнце грело спину, хотя легкий бриз нес с собой прохладу.
– Вам не интересно узнать, почему этот пляж назвали Стор-Бич?
– Если честно, нет. Но думаю, вы все равно собираетесь мне об этом рассказать.
– Как вам удается с такой легкостью понимать меня?
– Думаю, просто наблюдательность.
И ее необычайная привлекательность. Ему хотелось знать о ней все до мелочей.
– Наверное, во мне живет экскурсовод. И не просто живет, а рвется наружу, – пошутила Джемма.
– Так выпустите его на свободу, расскажите мне об этом пляже. – Эта морская нимфа так околдовала его, что просто сидеть на песке и слушать ее голос уже казалось райским блаженством.
– Ну, если вы настаиваете. Позади нас, на вершине, находится госпиталь, известный как "Карантинная станция". Когда-то сюда причаливали суда, чтобы пройти карантинный контроль. Первые переселенцы из Европы проделывали долгий путь по морю. К тому времени, когда они добирались сюда, многие из них были больны. Их держали здесь, подальше от Сиднея. Кто-то выздоравливал, многие умирали.
Тристана передернуло.
– Слишком печальная история для такого солнечного дня.
– Через сто пятьдесят лет "Карантинная станция" закрылась. Теперь здесь проводят ночные экскурсии для туристов, которые желают увидеть привидений. Я была на одной – действительно жутко.
Ее рассказ напомнил, как далеко от дома он заехал. Прямой перелет длился сутки. На таком расстоянии трудно поддерживать отношения, даже если бы они были возможны.
– Если бы у меня оставалось время, я бы тоже хотел сходить на экскурсию, но боюсь, это исключено.
В следующий раз я пойду на эту экскурсию с вами. Нет, не будет следующего раза, не будет даже завтра с женщиной, которой он не мог предложить ничего, кроме короткой связи без обязательств. Она родилась в "неподходящей" семье.
– Подходит время ланча, пора возвращаться на яхту. Жду не дождусь, когда мне как гостю подадут потрясающее меню, мною же придуманное. После купания всегда ужасно хочется есть.
Тристан предложил ей руку. После недолгих колебаний Джемма протянула ему свою, и он помог ей подняться. Она оказалась совсем близко к нему. Он сделал еще один шаг к ней. Ее волосы еще не успели высохнуть от морской воды и распадались отдельными прядями вокруг лица. Он убрал прядь, упавшую ей на щеку, заправив за ухо, услышал, как быстро она втянула воздух и замерла.
Джемма молча смотрела на него снизу вверх. В ее глазах плясали озорные искорки, уголки прелестных губ приподнялись в улыбке. Тристан взял ее за плечи, она качнулась к нему, что он воспринял как приглашение. Больше всего на свете ему хотелось поцеловать ее, он не мог больше ждать ни секунды.
И стал целовать ее, сначала очаровательные ямочки одну за другой, чего так хотелось с самого первого дня. Потом губы – ее прелестные, чувственные губы. С легким стоном, от которого у него замерло сердце, ее губы раскрылись. Его поцелуй стал настойчивей и крепче. От нее пахло шоколадом с солью и еще чем-то сладким, присущим только ей. Она прижалась к нему всем своим прохладным шелковым телом.
Однако, целуя ее, Тристан каждую секунду понимал, что поступает нечестно. Он не привык лгать и всегда гордился своей искренностью. Ему хотелось большего от прекрасной женщины, которую он обнимал. Но он не мог дольше обманывать ее относительно того, кто он и что это означает для них обоих.
Тристан целовал ее, действительно целовал, и это было даже лучше, чем она думала. Джемма хотела его, хотела с того самого момента, когда впервые увидела на кухне. Сердце забилось с удвоенной силой, по телу пробежала горячая волна наслаждения.
Ее удивило, как быстро поцелуй из легкого и нежного превратился в страстный, вызвавший нетерпеливую жажду чего-то большего.