Грэйси лишь улыбнулась. В итоге доктор Модер нанесла домашний визит, Господь да благослови эту женщину. Она оказалась квалифицированным, умелым специалистом и была рада сбежать на часок из клиники, если это сулило награду - кусок ромового пирога Грэйси. Она даже не возражала против потока моих слез, когда тест на беременность показал ярко-розовый положительный результат. Похлопав меня по плечу, доктор Модер объяснила, что, в связи с укороченным сроком беременности, уровень моих гормонов почти вдвое выше, чем у нормальной беременной женщины. Затем она взяла кровь на анализ, вручила пузырек сильнодействующих витаминов для беременных и отпечатанную ручным способом брошюру под заголовком "Чего ожидать, если вы ожидаете оборотня". Сказала, чтобы я рассматривала это издание, как дополнение или специальный справочный раздел к обычному пособию, которым тоже меня снабдила. (И если кто-нибудь увидит эту книжицу, я должна сделать вид, что это всего лишь шутка).
Мне надлежало родить через четыре месяца. Четыре месяца на то, чтобы подготовиться к появлению малыша, который, вероятно, станет превращаться в четвероногое существо. Неудивительно, что слонихи вынашивают потомство по два года.
Я как раз натягивала куртку, когда в парадную дверь влетела Мэгги, а следом за ней Эли.
– Что она здесь делает? – возопила она, обличительно вскинув руку, да так, что та прошла в сантиметре от моего лица.
– Мо - моя подруга и всегда желанная гостья, когда бы ей ни захотелось приехать, – осадила дочь Грэйси.
Мэгги повернулась ко мне.
– Ты здесь такая же чужая, каким всегда был Купер. Он уже надавал тебе обещаний? Сказал, что любит тебя? Разочаровал тебя? Ты не одна такая!
Я вскочила и двинулась на Мэгги. На ее лице отразилось секундное замешательство, но она стояла как вкопанная. Такое поведение я, по крайней мере, могла уважать.
– Вот именно, Скрэппи-Ду. Ты хоть понимаешь, что сделала своему брату, которого якобы любила? Купер не хочет возвращаться домой - он не в силах встречаться с тобой. Он отгородился от всего мира. Убежден, что не имеет права кого-либо любить. Потому что ты – избалованная, эгоистичная маленькая паршивка, которая заслуживает хорошей взбучки. Ты, видите ли, разозлилась. Брат разочаровал тебя. Так повзрослей и забудь об этом!
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Ты не часть стаи и не знаешь, как он поступил с нами. – Мэгги скривила губы, обнажив клыки. Я сжала кулаки, когда она подступила достаточно близко, чтобы меня боднуть. Грэйси схватила меня за руки, пытаясь оттянуть, и громко приказала дочери сесть.
Эли скользнул между нами.
– Послушайте, давайте все успокоимся.
Он толкнул Мэгги в плечо, но та сразу ощерилась:
– Разве не ты говорил мне, что…
– Отойди, Мэгги, – велел Эли, и тихие командные нотки послышались в его голосе.
Он потеснил строптивицу к двери. Мэгги оттолкнула его, наклонилась и сделала резкий выпад в мою сторону. Я отпрянула, радуясь хорошим рефлексам.
– Мэгги, я вожак стаи, – рявкнул Эли. – Отойди!
Постояв секунду-другую, Мэгги фыркнула и выскочила за дверь, громко хлопнув ей напоследок.
С уходом Мэгги напряженность в комнате постепенно спала. Привалившись к стене, я задавалась вопросом, что хорошего ожидала от этой поездки. Я не сожалела о том, что повидалась с Грэйси и рассказала о ребенке. Но какая-то часть меня понимала, что мое присутствие могло спровоцировать Мэгги. И потом, вступить в перепалку с этой девицей было чистым безумием. Неужели я все-таки склонна к суициду? Этот визит обернулся полным провалом, хуже того случая, когда родители пригласили Кару провести неделю в нашей коммуне, а их друзья-нудисты как назло нагрянули в гости.
– Мне жаль. – Я чмокнула Грэйси в макушку. – Я, пожалуй, поеду, пока Мэгги не взорвала мой грузовик или еще что-нибудь.
Грэйси тяжело вздохнула:
– Я поговорю с ней - давно пора. Возвращайся поскорее, Мо. Звони в любое время. Береги себя. И крепись.
Я вымученно улыбнулась.
– Можно перекинуться с тобой парой словечек на улице, Мо? – спросил Эли.
Я кивнула, надевая куртку. Видимо, все еще переживая из-за моих слов, сказанных в баре, Элай относился ко мне с настороженным уважением. Он величаво указал на алюминиевые садовые стулья, которые Грэйси, должно быть, вынесла на лужайку, на случай хорошей погоды. Я согласилась выпить еще одну кружку чаю - Грэйси заверила, что он совершенно безвреден для меня и моего... кутенка.
"Как странно думать о своем ребенке, применяя животные термины", – размышляла я, когда Эли тихонько откашлялся:
– Мы начинаем беспокоиться, Мо.
– О чем? – спросила я, хотя и знала ответ.
– О Купере. Волкам несвойственно находиться вдали от родного дома такое долгое время. Зачастую это означает, что волк или ранен, или умер. Но, так как Купер покинул стаю уже несколько лет назад, мы больше не знаем насколько крепка его связь с этим местом. Черт возьми, вдруг он теперь не способен на крепкие связи, – сказал Эли, потягивая чай. – Мы думали, что он привязан к тебе, и смотри... – Увидев выражение моего лица, вожак испугался. – Прости. Мне не очень-то удаются такие беседы, Мо. Особенно с женщинами не из нашей стаи. Тут все по-другому. Я не хотел обидеть тебя. Я чувствую ответственность за то, что случилось. Я несправедливо давил на тебя, чтобы Купер вернулся домой, и он убежал.
– Все было не так, Эли. – Я провела большим пальцем по ручке бокала, пытаясь сосредоточиться на тепле, исходящем от керамической поверхности. – Ты не имеешь к этому отношения. Сьюзи, туристы, Абнер... Купер считает, что мог напасть на них, будучи волком.
– Это невозможно, – заявил Эли, сдвинув брови. – У Купера нет такой склонности.
– Я знаю. Но он убежден в обратном и ушел, потому что боится мне навредить.
Эли сжал мое плечо и посмотрел с сочувствием.
– Одно я знаю наверняка: если Купер что-то решил, то окончательно. Насколько мне не хочется, чтобы ты уезжала, настолько я не стал бы рассчитывать на его возвращение. Если у тебя на примете есть какое-то место или кто-то другой... Прости, Мо.
Вручив мне бумажку со своим телефоном, Эли велел звонить, если потребуется помощь. Он направился обратно к двери, оставив меня рассеянно потирать рукой ноющую грудь.
***
По дороге домой в голове моей развернулась своеобразная битва между советами Эли и Грэйси. Грэйси знала Купера лучше, зато Эли смотрел на проблему с мужской точки зрения. Не обладал ли мужчина способностью разглядеть признаки того, что волк ушел навсегда? Возможно, Купер вернется в Гранди, если узнает, что я уехала. Возможно, оставаясь здесь, я лишаю его родного крова. Но что, если Грэйси права? Что если Купер все же объявится и обнаружит, что я сбежала, что его бросил еще один, предположительно любящий человек?
Пребывая в еще большем смятении, нежели утром, я увидела, что на телефоне мигает сообщение голосовой почты.
– Привет, милая, это мама. Мы так давно не общались. Мы с папой хотели узнать, как у тебя дела. Ты не перезвонишь, когда будет время?
Я удивленно подняла брови. Это звучало почти... нормально. Без заламывания рук и агрессии. Такие сообщения обычно оставляла Каре ее мама. И параноидальная часть моего сознания забеспокоилась: вдруг это уловка, вдруг последние месяцы тишины - это ловушка? Когда я нуждалась в помощи или совете, то инстинктивно отвергала родителей, стараясь избежать неминуемой лекции о личной ответственности, общей информированности, важной роли ушных свечей. Теперь же некое сочетание любопытства и отчаяния заставило меня набрать родительский номер. В трубке раздались гудки, и я поняла, что соскучилась по своим старикам. Это что-то новенькое.
– Ночлег и завтрак "Духовный ветер". Чем могу вам помочь?
Оторвав мобильник от уха, я уставилась на экран, чтобы убедиться, что звоню домой.
– Простите, я, похоже, ошиблась.
– Мо? – Я услышала знакомый мамин визг.
– Мам?
– Детка! – закричала она. – Девочка моя, как ты? Я так рада, что ты позвонила. Эш, она на телефоне!
Я услышала грохот дополнительной трубки – отец вечно жонглировал ей, прежде чем приложить к уху.
– О, дорогая, мы так по тебе скучаем, – произнес Эш. – Как ты поживаешь?
– Я… Что еще за "ночлег и завтрак"?
– О, дорогая, ты не поверишь, – сказала мама. – Мы превратили нашу коммуну в духовное пристанище. Это твой папа придумал. У нас уже пару месяцев аншлаг.
– Люди у вас ночуют? И платят?
– Ну не всегда. Мы принимаем оплату в натуральной форме или в виде "трудового вклада" на ферме, но иногда, да, мы получаем наличные.
В разговор вклинился папа:
– Мы единственное полностью натуральное и веганское место для экотуризма на юго-западе Миссисипи.
– Но, откуда взялась эта идея? Ты раньше даже не заикался об экотуризме. К тому же ты ненавидишь, когда посторонние топчутся по твоему саду.
Папа хихикнул: