Смотри, тебе сейчас надо, и собака тоже пойдет с тобой, туда... В общем, там увидишь, когда подойдешь. Когда войдешь, там нужно будет найти бутылку - вот такую, - женщина достала из-под подушки на кровати маленькую квадратную бутылку темного зеленого стекла, - Она должна быть полной. Там много будет бутылок, но ты должна найти полную. И помни: войти туда можно только один раз тебе, если ты выйдешь оттуда без бутылки, все закончится через несколько дней. Может, уже завтра. Поэтому ночью ты должна. Не позднее. И нельзя выходить без бутылки... Нельзя!
- Это для Лутьюфо... бутылка?
- Ну, для него, для него, - женщина явно занервничала, - Для него бутылка... И... там будет сова. Увидишь там. Вот, - она раскрыла ладонь и протянула девочке блестящий блеклый красный камешек, - Дать надо сове. Она страшный и опасный субьект. Впрочем... Ну, птица. Ты сов-то видела - гадость такую?
- Да. На картинках в учебнике.
- В каком еще учебнике?! - чрезвычайно подозрительно спросила женщина.
- ...В школе фей, - немного испугавшись, сказала Алика. И задумалась.
- Ладно, - сказала женщина, - Некогда тут все это. У меня приготовлено давно.
Она достала снова из-под подушки ошейник с вогнутым затемненным зеркальцем в нем:
- Здесь день пробудешь. В зеркальце. День будет солнечный, а Королева по всему городу будет тебя искать, теперь сама. Нельзя тебе иначе... Не бойся. Вечером заклинание скажешь, и выйдешь. Запоминай: "Е квадрат бежал от заболоченного болота в осиннике и убежал - так велела птица". Запомнила? Кстати о птицах. Не забудь про сову. Дай ей этот камешек, дай!
- Но... а куда идти я должна?!
- Когда заклинание скажешь и выберешься из ошейника, ты Лутьюфо скажи, она наклонилась к уху Алики и прошептала. Алика кивнула.
- Но, когда он тебя приведет, оставь его на улице. Слышишь! С тобой ему нельзя, иначе ничего не получится! Поняла?! Девочка моя.
Алика опять кивнула. Но ей казалось странным, что ее так называет женщина - так - ведь она помнила мужской голос. Давно-давно, давно, до школы фей... Хотя что там могло быть до школы фей. Ничего? И она уже хотела спросить, но не решилась. Не решилась.
Маленький рыжий человек по имени Лутьюфо ходил по городу и собирал пустые бутылки. В каждой бутылке, которую он находил, всплескивался солнечный зайчик. Он брал бутылку, переворачивал горлышком вниз и в тень, и солнечный зайчик вываливался, сонно ворча тоненьким голоском, и улетал, вяло помахивая ушами. А Лутьюфо засовывал бутылку в мешок. Делал он все, как и в другие дни, когда не было у него на горле кожаного ошейника с вогнутым затемненным зеркальцем.
Иногда Лутьюфо прикасался к ошейнику пальцами - то ли он мешал ему дышать, то ли чтобы проверить - на месте ли он?
После середины дня мешок наполнился. И Лутьюфо завязал его. Теперь бутылки надо было сдать. Странно, но сегодня он управился быстрее, ощутимо быстрее, чем обычно. И это было как неудобство или зябкое чувство не совсем нормального, похожее на ожидание, похоже на весеннее ощущение.
Около пункта приема стеклотары шлялись только двое незнакомых Лутьюфо мужиков, небритых и скромных с похмелья.
А внизу не было даже самого приемщика. Но Лутьюфо снял мешок и начал выставлять бутылки в окно приема. Он аккуратно расставил все и стал напряженно смотреть внутрь - за пустые ящики - нет ли там кого?
Было темно и холодно. Вдоль стен лениво протекали ручейки, огибая спички и окурки, на стенах висели инструкции, какие бутылки принимаются, а какие нет. В дверь, прижатую к стене старым сырым ящиком, отражался солнечный свет от стекол окон, выходивших во двор-колодец. Бледный, даже белый свет.
Лутьюфо смотрел на свет от двери. И вдруг ящик отполз, и дверь облегченно закрылась. Задребезжал засов. Лутьюфо, сидевший на корточках, вскочил, обернулся и.