- Сгибнем! - испуганно закричал мужик с жиденькой бородкой. - Даже попа не имеем. Господи, да ведь звери - и те вожака имеют, птица, тварь безвинная, и та без поводыря в путь далекий не летит, страшится!.. А мы же человеки!
Филимон перебил визгливого мужика:
- Прикидывали мы своим умом малым, держали совет долгий, порешили твердо: избрать на самом кругу и управителя и помощников, чтоб правили они народом и с делами управлялись сносно.
- А государь? - послышался чей-то гневный голос.
- Государь?.. - Филимон остановился.
Толпа заволновалась, загудела:
- За разбой быть на дыбе!
- До государя далеко! Он не услышит!
- А подслухи его? Они не дремлют!
- Говори, Филимон!
- Надумал я так: умолим великих государей наших, подарки в казну отправим, а в грамоте отпишем всем народом без утайки о лиходее-приказчике и его прижимках и казнях, о нашем самоуправстве. Цари рассудят!
Вокруг зашумели:
- Рассудят!
- Склоним повинны головушки! Не век же нам мыкаться по лесам!
- Знамо, склоним, - сказал пашенный мужик. - Из века в век склоняем, все от бога!
Воцарилось тягостное молчание. Его нарушили женские голоса:
- Нового приказчика надобно у царя просить!
- Чтоб не вор!
- Чтоб не лиходей и не мучитель!
- Вот те на! - выбежал из толпы мужик. - Приказчика спихнули, приказчика ж и давай!
- Умолкни, черт!
Филимон спросил:
- Как жить будем?
- Своих управителей изберем - пусть правят, а государям отпишем, государи в обиду не дадут!
Так и решили.
Целую неделю выбирали достойных и надежных. Выбрали всем народом управителями острога Филимона Лузина и Никиту Седого. От всего народа в помощники к ним: десять казаков вольных, троих из людей посадских, четверых от пашенных крестьян, шестерых от бурятских селений и шестерых от эвенкийских стойбищ.
Бурятские и эвенкийские избранники не согласились жить в остроге. Недалеко от острожной стены, на солнечной стороне горы, стояли две юрты это поселились бурятские избранники. Поодаль от юрт чернели два остроконечных чума - в них стали жить эвенкийские избранники.
Поднималось над острогом черное облако пыли: уходила бурятская рать. Эвенков увел Чапчагир рано утром. Ватажники Филимона расселились, где кто умел: кто на посаде, кто на острожном дворе, кто с крестьянами пашенными. Расселились и зажили. Так началась в Братском остроге жизнь без царского приказчика.
Вскоре пришла весть, что в Илимске, что стоит от Братска в десяти днях ходу, жители собрали вольный сход, выгнали воеводу - мучителя и вора Богдана Челишева, а вместо него посадили своего казака. Отобрали и поделили илимцы казенный хлеб, а илимского лиходея-приказчика, который ведал сборами хлеба в царскую казну и содержал винную торговлю, утопили без жалости в реке.
...А пока устанавливались в остроге власть и порядок, приказчик Кафтырев с большими муками добрался до Иркутского острога. Правитель иркутский Перфильев немедля послал гонца в Енисейский острог, а оттуда скорым ходом отправили грамоту в Москву, к самому царю. Писал в ней воевода, что Братский острог и Илимский захватили подлые разбойники, воры и грабежники. А приказчик-де Братского острога Кафтырев прибыл бледен и чуть жив, побросав и свое добро и казну царскую, и что то добро и казна разграблены без остатку грабежниками и убийцами Филимоном Лузиным да Никитой Седым. Тех воров и самоуправцев надо захватить, пытать и наказать. Но силы малы, и управиться с ними, ворами, - труд великий.
Царь Петр Первый поспешил ответить, и через полгода был получен его указ. В гневе и обиде он писал: "...