Усмехнулся атаман, выпрямился, рукой взмахнул, будто орел-птица:
- Отчаливай!
Ватажники опрометью бросились на корабли.
- Отчалива-ай! - прокатилось по реке.
Стружки быстро выстроились гуськом, гребцы враз ударяли веслами по воде. Попутного ветра не было, и стружки медленно плыли.
Артамошка долго рассказывал отцу о своем горьком житье, о своих злоключениях, о тяжком скитанье по тайге.
Слушал Филимон сына, теребил седой ус, перебирал загорелой, обветренной рукой взлохмаченную бороду - думал. Артамошка спросил:
- Тятя, а куда плывем?
Филимон молчал, а потом, как бы разговаривая сам с собой, сказал:
- В Братский острог. Острог тот круторог, но не такие рога ломали и эти сломим! На то мы и ватажники!
- Ватажники? - спросил задремавший от усталости Артамошка.
- Спи! - ласково погладил Филимон по щеке сына.
Артамошка уже давно клевал носом, бормотал спросонья нелепицу.
Над рекой плыл туман, обдавал сыростью и холодом. Филимон прикрыл сына шубейкой, посмотрел на Чалыка:
- Ты бы, браток, прилег, что сидишь!
Чалык не спал, он сидел в ногах Артамошки, прислушиваясь к мерным ударам весел, завыванью ветра, тяжелым взмахам гребцов.
- Чума нет... Оленя нет... Счастья нет!.. - шептали его губы.
Только к утру уснул Чалык. Спал он недолго. Проснувшись, увидел, что в стружке он один. Люди толпились на берегу у костров. Это был привал.
У большого костра собрались ватажники. Слушали они балагура, человека бывалого Николку Стрешнева. Николка много скитался по свету, много видел, многое испытал. Трижды был бит кнутом, дважды пытан на дыбе; лишился Николка в драке уха, неловко хромал на левую ногу. Но нрава он был веселого и рассказчик такой, что ночь напролет рады ватажники слушать его складные речи. Вел разговор о Братском остроге, откуда убежал прошлым летом, спасаясь от злобного приказчика. Речь начал Николка не спеша:
- Братский острог - древний острог: не считаны ему лета, не писаны ему года. Стоит он на высоком берегу, на крутом яру. Внизу, под яром, играет Ангара, прозывается она Синей рекой. Поодаль, впадая в Ангару, тихо плещется кроткая Ока. На слиянии этих рек и поставили русские люди острожек. Лучшего места и не сыскать. К северу раскинулись дремучие леса, стоят седые горы, к востоку - пашни черные. Места столь для пашен привольны, что жили бы хлеборобы сыто и богато, да грабит их приказчик, подлая душа, Христофор Кафтырев, дочиста отбирает плоды тяжких пашенных трудов. Окрестности вокруг и лесные и травные, выгон для скота добрый...
Николка вздохнул, умолк. Ватажников растревожили его рассказы о привольном житье.
- Сказывай, сказывай! - торопили они.
- А в лесах живут со своими оленями и собаками народцы, тунгусы бродячие охотники, умелые звероловы. К югу от острожка, по Ангаре, тянется ангарская Сытая долина - родина бурят-кочевников. По ней ставят они свои юрты и пасут табуны скота.
Повелел московский царь-государь освоить ту сибирскую землицу, подвести бурят и тунгусов под его сильную руку, заставить их платить ясак в царскую казну. Снаряжал царь в Сибирь отряд за отрядом. А кроме того, шли сюда искать счастья гулящие казаки, вольные люди, смелые открыватели неведомых землиц и царств.
Выстроили казаки на берегу Ангары острожек, укрепились в нем, зазимовали.
Так вырос Братский острог - русская крепость на Ангаре. Гордился острог высокими стенами - частоколом - да глубокими рвами. Зияли на толстых стенах острога оконца-бойницы для стрельбы из пушек да из пищалей, чернели оконца смольные, из которых казаки обливали врага горячей смолой. Имел острог и потайной подземный выход к Ангаре, где лодки причальные могли подходить чуть не вплотную к острожной стене.