Они шли до тех пор, пока сквозь рассеивающийся туман не стали видны неясные блики цветных фонарей. Это были фонари над боковым входом большого трактира. Они обогнули здание и подошли к центральным дверям. Войдя в шикарный зал, они хмуро уставились на надменного хозяина, который с неодобрением взглянул па их мокрую одежду. Друзья поднялись по широкой лестнице. Огни открыли красивые резные двери и очутились в просторном помещении, в котором стоял гул голосов.
Глава 6
Пьяный поэт сочиняет песню о луне; Чао Тай встречает кореянку в публичном доме
Оглядывал нарядно одетую степенную публику, сидящую за столами с мраморными столешницами, друзья поняли, что здешняя кухня им нe по карману.
— Давай пойдем куда-нибудь еще, — пробормотал Ма Жун.
Он уже повернул к выходу, но в это время худой человек, сидевший в одиночестве за столиком у двери, встал со стула. Низким голосом он сказал:
— Присаживайтесь за мой столик, друзья! Пить одному так грустно.
Он вопросительно смотрел нa них водянистыми глазами из-под необычных дугообразных бровей. Они обратили внимание, что на нем была дорогая одежда из темно-синего шелка и черная бархатная шапочка. В глаза им бросилось и то, что на воротничке было несколько пятен, а его волосы выбивались из-под шапочки. У него было одутловатое лицо, нос был тонким и длинным, а его кончик — красным и блестящим.
— Раз он нас об этом просит, то давай составим ему компанию, — сказал Чао Тай. — Мне будет неприятно, если эта дубина внизу подумает, что ему удалось нас вышвырнуть!
Друзья сели напротив мужчины, который тут же заказал два больших кувшина вина.
— Кто ты, чем зарабатываешь на жизнь? — спросил незнакомца Ма Жун, после того как ушел прислужник.
— Меня зовут По Кай, я работаю управляющим делами у судовладельца Йи Пэня, — ответил худой человек. Одним глотком он осушил чашу и гордо добавил: — А еще я — известный поэт.
— Поскольку ты заплатил за выпивку, мы ничего не имеем против тебя, — великодушно сказал Ма Жун. Он взял свой кувшин вина, запрокинул голову и медленно выпил сразу половину. Чао Тай последовал его примеру. По Кай буквально пожирал их глазами.
— Здорово — воскликнул он с одобрением. — В этом заведении, как правило, пользуются чашами, но ваши манеры просты и приятны.
— Мы очень хотели пить, — сказал Ма Жуи, вытирая рот.
По Кай наполнил свою чашу и произнес:
— Расскажите мне увлекательную историю — Ведь вы занимаетесь грабежами на дорогах и ведете чертовски интересную жизнь.
— Грабители нa дорогах? — возмущенно повторил Ма Жук. — Послушай меня, приятель, лучше придержи свой язык. Мы — помощники судьи!
Дугообразные брови По Кая взметнулись еще выше. Он закричал прислужнику:
— Принеси еще один кувшин вина, самый большой, — и усмехнулся: — Ну и ну! Значит, вы приехали сегодня вместе с новым судьей. Но на работу он вас взял совсем недавно, потому что в ваших глазах еще нет самодовольства, как у всех мелких чиновников.
— Ты знал бывшего судью? — спросил Чао Тай. — Говорят, он тоже был поэтом?
— Почти что не знал, — ответил По Кай. — В этих местах я появился совсем недавно. — Вдруг он поставил чашу и восторженно воскликнул: — Вот она, последняя строка, которую я пытался найти! — Торжествующе глядя на друзей, он добавил: — Эта строка завершает большую поэму, посвященную луне. Хотите я прочту вам ее?
— Нет! — вскричал Ма Жун в ужасе.
— Может быть, мне ее спеть? — с надеждой спросил По Кай. — У меня довольно приятный голос, и все присутствующие здесь оценят его по достоинству.
— Нет! — в один голос воскликнули Ма Жун и Чао Тай. Но, увидев обиженный взгляд поэта, Чао Тай добавил: — Мы не любим поэзию.
— Какая жалость! — заметил По Кай.