— Роби, куда ты пропал? Мне так плохо одной, — напустилась на меня Кристина.
Я показал ей кулак и зло прошептал:
— Что ты вопишь? У меня Виктор!
— А-аа! — испугалась она и тут же меня успокоила: — Ничего страшного, скажешь, что у тебя женщина.
— Какая женщина?
— Любовница, скажешь. Ты холостяк, можешь себе позволить. Виктор только похвалит за это.
— Конечно скажу, уже сказал, и он уже похвалил, но прошу тебя больше меня не беспокоить. Сиди тише мыши. Когда гостей провожу, сам приду к тебе.
Глаза Кристины расширились:
— Каких гостей? Их что, много? Кто там еще? Кто?
— Оставь, пожалуйста, меня в покое, — отмахнулся я и пошел в гостиную.
На этот раз Заславский давился от смеха.
— В чем дело? — свирепо поинтересовался я.
— Прости, дружище, это не мое дело, но, по-моему, та, что сидит в столовой… Ха-ха, она скребется. Оттуда только что доносился скрип. Может она спешит к мужу? Ты бы выпустил ее…
Спина моя взмокла от страха; я взорвался:
— Там нет никого! Там никого нет!
— Что ты злишься? Сразу это понял, — успокоил меня Заславский, очень похабно ухмыляясь.
— Понял? Да? Тогда может скажешь зачем пришел?
— Скажу и охотно… Впрочем… — Он замялся: — Роб, почему ты стоишь? Присядь, лучше присядь. Неровен час упадешь от моего сообщения.
Мне бы насторожиться, но я был слишком обеспокоен своими женщинами, рассованными по комнатам. Больше всего я боялся за Варвару и Марию. Вдруг они сочтут ненадежным свое убежище и захотят перепрятаться? Самая подходящая для этого комната — спальня. Там есть балкон, громадный платяной шкаф и чуланчик…
И труп!
Труп!!!
Если Варя или Мария… Мария уже скребется…
Катастрофа!
Если кто-то из них решит поменять дислокацию, — я пропал. Представляю какой здесь поднимется крик. Заславский прибежит обязательно и увидит труп. Все увидят. Даже Кристя.
Катастрофа!
Труп, между прочим, женский. Заславский умрет от зависти. Уж он-то, сексуальный маньяк, подумает, что я ее до смерти… Безусловно, Заславский умрет от зависти, а я от стыда.
С этими мыслями я присел в кресло, но устроился таким образом, чтобы, беседуя с Виктором, контролировать дверь. Я нарочно оставил ее открытой, чтобы видеть все двери своей квартиры, отражающиеся в зеркале, висящем над диваном. Таким образом я глядел на друга, а видел и его и то, что творится в коридоре. Заславский видел только меня и не переставал дивиться.
— Роб! Ну, Роб, ты даешь! Это надо же, не зря говорят: в тихом омуте черти водятся. Вот у кого надо учиться! Даже не знаю теперь как тебе и сказать с чем пришел. Тут такое дело…
Он снова замялся и хлопнул себя по колену кулаком:
— Ах, черт! Я тебе завидую! Как хорошо, когда живешь один. И после этого всего ты еще жалуешься на свое одиночество? Скука заела тебя?
К ужасу моему из кухни донесся громкий чих Варвары. Можно было бы его не заметить, но, как назло, она чихнула еще и еще раз. Заславский сначала окаменел, а потом восторженно закричал:
— Так и там кто-то есть?!!!
И следом зазвонил мобильный. Взвившись, словно ужаленный, я рухнул обратно в кресло и дрожащей рукой прижал трубку к уху. Это была Варвара:
— Роб, прости, я держалась из последних сил. Что нашло на меня, сама не знаю: чихаю и чихаю. Это нервное. Он услышал?
— И не только он, — ответил я.
— А кто еще? — пугаясь, спросила Варвара, но я ей не стал отвечать.
Пожалел Заславского. Он, презрев приличия, сидел с вытянутой шеей. Как гусак. Я положил мобильный в карман халата и беспомощно развел руками, не находя объяснений.
— Молчи, Роб, молчи, — поощрил мой жест Заславский. — Ты настоящий мужик. Уважаю. В том же духе и продолжай, но…
Я, наконец, насторожился:
— Что — но?
Заславский озадаченно поскреб в затылке.