Она была летней и там, наверняка отсутствовала горячая вода, но мне было все равно. Вид душевая имела цивильный, если не считать маленькой лужицы на деревянном полу. Видимо кто-то недавно мылся.
Ик...Жарко, душно. Очень хочется освободиться от собственного пота. Я растегнула сарафан-халат и он упал на пол прямо в лужу цветастым краем. Я хотела его быстро подхватить, но потом не стала. Наплевать, пусть валяется. Ля, ля, ля. Перед глазами медленно заплавало зеркало с отражением моего лица. Все ясно. Земляничный ликер из белой непрозрачной бутылки возымел свое действие. Какая все ерунда. Пока пьешь приятно, а утром ощущения, как после дешевой водки.
Я попыталась сфокусироваться на своем отражении в зеркале. За моей спиной стоял Игорь Петрович.
- У тебя платьице упало, - сказал он и нагнулся, чтобы поднять его.
- Это сарафан-халат, - поправила я.
- Почему не просто сарафан?
- Потому что на пуговицах и на бретельках одновременно.
- В твоих определения слишком много логики, - улыбнулся он, вешая мою одежду на крючок. - -Давай я тебе помогу принять душ..
Конечно, можно было отказаться. Сказать, спасибо, я сама. И, честно говоря, я бы предпочла такой ход развития событий. Но все было предопределено. Всем было все понятно. Увы, он мне не нравился как мужчина, но, впрочем, и не вызывал неприязни.
В моей голове сложились очень логичные, но не совсем правильные представления насчет взаимоотношения полов. Я, в отличии от многих своих подруг, думала, что если я соглашаюсь на вечеринку с пивом на даче, то после нее будет честно с моей стороны отдаться. Ведь я же соглашаясь на предложение попить пивка прекрасно понимала почему меня приглашают. Таким образом, я много знала о сексе, и очень мало об искусстве кокетливого отказа. Мужчины, которые хотели меня, не имели возможности ухаживать, ждать от меня великого подарка, а иногда даже и жертвы, любви и, за время длительно ожидания, хотеть меня все больше и больше. Наверное, у меня тогда было не очень хорошее мнение о себе.
Короче говоря, я согласилась принять помощь Игоря Петровича. Очень странно, но я его стеснялась. Не могу сказать, что я в восторге от своего тела, но когда дело доходит до койки, я совершенно спокойно сбрасываю с себя все тряпки и не ощущаю комплексов, сейчас же мне потребовалось некоторое время, чтобы морально подготовиться к снятию трусов. Наконец трусы шмякнулись в ту же лужу, что и сарафан-халат и я с помощью Игоря Петровича оказалась под нагревшейся в бочке за день струей воды.
Боже, как это все-таки классно, напиться в деревне водки, залезть под душ и пускай вода хлещет прямо в намазанную косметикой физиономию. Голова становится легкой, почти невесомой и, главное, пустой-пустой. Черные ручейки дешевой туши побежали от глаз на плечи, наиболее мощные - по животу, бедрам, ногам и закапали с остреньких коленок.
Я совсем забыла об Игоре Петровиче! Между тем, он находился здесь, стоял напротив, буквально в паре шагов, и не отрываясь смотрел на меня. Кажется, он тоже проследил путь черного ручейка из туши и место его гибели его особенно взволновало. Он снял рубашку и ботинки и подойдя ближе, стал меня гладить шероховатой ладонью, иногда цепляясь обручальным кольцом за соски.
- Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя красивая грудь? - спросил он глухим незнакомым голосом.
- Да, мне очень часто врали на эту тему. Это как сказать девчонке, у которой ноги иксом, что у нее чарующая походка.
Весь его торс был покрыт густыми светлыми волосками. Игорь Петрович был достаточно неплохо сложен для своего возраста.
- У тебя темные соски. Это от природы или ты рожала?
- Вы имеете ввиду, делала ли я аборт?
- Нет, я хотел спросить, то что спросил. Кстати, обращайся ко мне на ты, если тебе не очень трудно.
- Скорее да, чем нет. А на ты трудновато.