После вчерашних событий ему необходимо было расслабиться.
Малко вновь спустился по Прадо, производившего мрачное впечатление своими почерневшими зданиями, и достиг туннеля, проходящего под рукавом моря, который вел к пляжам Эстэ. Туннель вывел его на автостраду. На дороге было мало машин, в основном это были или американские, старые и разбитые, или странные мотоциклы с колясками.
По выезде из туннеля он увидел десятки голосующих девушек у края шоссе. От хорошенькой девчоночки в очень короткой юбке до зрелой женщины, затянутой в подобие джинсов... Все с поднятой рукой и располагающей улыбкой.
Малко сбавил скорость, заинтересованный этим зрелищем, и его взгляд упал на высокую брюнетку с вьющимися волосами, которая махала рукой. У нее была завидная фигура и длинные ноги. Она была одета в белые шорты и майку, которая обрисовывала полную грудь. Он остановился, и она наклонилась к нему с очаровательной улыбкой, обнажившей ослепительные зубы.
— Куда едешь, компаньеро?
Заметив светлые волосы Малко, она спохватилась и гораздо менее приветливо пробормотала несколько слов по-русски. Он сразу же заговорил по-испански, стараясь изъясняться как можно лучше.
— Я еду на Санта Марию, если тебе по пути... И я не русский.
— Я тоже еду на пляж, — сказала она.
Она села в «ниссан». Они обогнали «олдсмобиль» 54-го года, за которым тянулся шлейф черного дыма, как будто это был загоревшийся истребитель. Погода была на загляденье, пейзаж великолепный и его только отчасти портили поганые здания из серого цемента, торчащие словно бородавки из зелени.
Малко повернулся к пассажирке.
— Я австрийский турист, меня зовут Марк Линц, — представился он. — А тебя? — перешел он по-испански на «ты».
— Ракель, — сказала она. — Я делаю макеты в газете и еще работаю манекенщицей.
Ее длинные плотные ляжки завораживали Малко своей матовой кожей и своей округлостью. Ракель была восхитительна: большие черные глаза, полные губы, одновременно сдержанный и томный вид.
— Ты часто тут голосуешь?
Она засмеялась.
— Приходится! Здесь не так много машин. Чтобы ее иметь, надо быть членом Комитета защиты революции или членом партии. И потом, машины здесь очень дорогие, даже подержанные...
— Почему ты едешь купаться так далеко? — спросил он.
Санта Мария находилась в тридцати километрах от Гаваны. Ракель немного помедлила с ответом.
— Раньше я ездила на Марину Хемингуэй, туда ходит автобус. Но теперь это место для нас закрыто.
— Почему?
— Зарезервировано для туристов, — смущенно призналась Ракель. — Революция нуждается в долларах. По этой же причине мы не можем есть собственных лангустов...
Она искоса бросила на него взгляд и, помедлив, спросила:
— Ты один на Кубе?
— Да, — ответил Малко. — Один человек должен был поехать со мной, но в последний момент возникли проблемы. А ты? Замужем?
Ракель рассмеялась.
— О нет! Здесь выйти замуж — это целое дело. Не хватает квартир, живут по двенадцать человек в двух комнатах. Еще успею...
Теперь дорога поднималась над Атлантическим океаном, вдоль которого на двадцать километров тянулся пляж.
— Куда лучше ехать? — спросил Малко.
— Напротив отеля «Атлантико», — предложила Ракель. — Потом там можно будет перекусить.
Малко был страшно доволен. Он приобрел себе одновременно и прикрытие, и спутницу.
* * *
Ее цельный фиолетовый купальник, обтягивающий полные и крепкие груди, имел глубокие вырезы на бедрах, что еще больше удлиняло ее мясистые ляжки. Тело богини. Сидя за столиком закусочной в гостинице «Атлантико», Малко и Ракель пытались оторвать куски от жилистой курицы, зажаренной на плохом растительном масле... Молодая женщина пила уже свой третий мохито, и ее глаза приобрели дополнительный блеск.