И несмотря на весь ужас произошедшего, — естественно безмерно преувеличенный чрезвычайно суеверным населением острова, — их лично это не касалось. Это был акт насилия, не имевший к ним непосредственного отношения, и невзирая ни на что, жизнь продолжалась. Семь пар остались в гостинице.
— Бог мой, мы платим по шестьсот долларов в день…
— За нами-то никто не охотится…
— Черт, со следующей недели снова придется торчать в отделе закупок, так что надо ловить момент…
— Не бойся, Ширли, они не будут упоминать наших имен — они мне обещали …
Под палящим и неподвижным полуденным солнцем маленький грязный заговор на обширных карибских просторах как-то потерялся, и с каждым следующим глотком «Bain de Soleil» или рома смерть отступала все дальше. Несмотря на то, что прежнее настроение полностью вернуть было невозможно, сине-зеленые волны по-прежнему набегали на пляж, маня редких купальщиков войти в воду, околдовывая их тела прохладным текучим ритмом непреходящего океана. На остров Транквилити вернулось относительное спокойствие.
— Вон там! — закричал герой Франции.
– Где? — закричал в ответ Борн.
— Четыре священника. Идут шеренгой по аллее.
— Они черные.
— Цвет кожи не имеет значения.
— Он был священником. Когда я видел его в Париже, в церкви Нейл-сюр-Сьен.
Фонтейн опустил бинокль и посмотрел на Джейсона.
— В церкви Святого Причастия? — тихо спросил он.
— Я не помню… Который из них он?
— Вы видели его в одеждах священника?
— А этот сукин сын видел меня . И он знал, что я знал , что это был он. Который из них?
— Его там нет, мсье, — ответил Жан-Пьер, медленно поднося бинокль к глазам. — Это еще одна carte de visite . Карлос все предвидит; он любит геометрию. К нему не добраться по прямой линии, только через стороны и переходя с уровня на уровень.
— Звучит, как чертова восточная мудрость.
— Значит, вы все понимаете. Ему пришло в голову, что на этой вилле вас может и не быть, а если это так, он хочет, чтобы вы знали, что ему все известно.
— Как в Нейл-сюр-Сьен…
— Нет, не совсем. Сейчас у него нет полной уверенности. А в церкви Святого Причастия она у него была.
— И что мне делать?
— А как думает Хамелеон?
— Самым очевидным решением будет ничего не предпринимать, — произнес Борн, глядя на творящееся внизу. — Его это не устроит, потому что его неуверенность слишком велика. Он скажет себе: «Он слишком для этого умен. Я мог бы взорвать его ракетой вместе с виллой, значит он где-то еще».
— Думаю, вы правы.
Джейсон нагнулся и взял с подоконника ручную рацию. Он нажал кнопку и вызвал:
— Джонни?
— Да?
— Видишь тех четырех черномазых священников на дороге?
— Да.
— Пошли охранника, пусть их остановит и приведет в вестибюль. Пусть скажет, что их желает видеть владелец гостиницы.
— Эй, они не собираются заходить на виллу, они просто идут мимо и молятся за тех несчастных, кто внутри. Викарий позвонил мне из города, и я дал разрешение. Дэвид, это свои.
— Черта с два, — возразил Джейсон Борн. — Делай, как я говорю.
Хамелеон повернулся на стуле и оглядел кладовку. Он соскочил со своего места и прошел к комоду с зеркалом. Выхватил из-за пояса пистолет, разбил зеркало, поднял осколок и отнес его Фонтейну. — Через пять минут после моего ухода начинайте время от времени сигналить через окно.