— Будь добр, принеси нам виски и бренди. Бар должен быть полон.
— Уже иду, сэр.
На востоке неожиданно запылало оранжевое солнце; его лучи проникали сквозь еще кое-где висевшую над морем утреннюю дымку. Тишина за столом была нарушена тихим и напряженным голосом старого француза.
— Я не привык, чтобы меня обслуживали, — произнес он, отрешенно глядя поверх перил на светлеющие воды Карибского моря. — Когда кого-нибудь о чем-то просят, я всегда думаю, что это относится ко мне.
— Больше этого не будет, — тихо сказала Мари, и, после небольшой паузы, добавила — … Жан-Пьер.
— С этим именем каждый может жить…
— Почему бы вам ни остаться здесь?
— Qu’est-ce que vous dites, madame?
— Подумайте об этом. Париж может оказаться не менее опасным для вас, чем улицы Бостона для нашего судьи.
Упомянутый судья пребывал в этот момент в задумчивости, рассматривая принесенные на стол бутылки, бокалы и ведерко со льдом. Без особых церемоний Префонтейн протянул руку и налил себе хорошую порцию из ближайшей к нему бутылки.
— Я должен задать пару вопросов, — с ударением сказал он. — Можно?
— Валяйте, — ответила Мари. — Не уверена, что смогу или захочу ответить, но давайте попробуем.
— Эти выстрелы, надпись на стене — мой «кузен» утверждает, что красные слова появились по его указаниям…
— Так и есть, mon ami . Так же, как и громкие выстрелы.
— Для чего?
— Все должно выглядеть естественно. Выстрелы должны были дополнительно привлечь внимание к тому, что произошло.
— Но зачем?
— Мы научились этому во времена сопротивления — не то, чтобы я был «Жаном-Пьером Фонтейном», но тоже внес небольшой вклад в общее дело. Мы называли это расстановкой акцентов, давая понять, что в случившемся замешаны подпольщики. Все в округе знали об этом.
— Но для чего это нужно нам здесь?
— Сиделка Шакала мертва. Никто не сможет ему сообщить, что его инструкции не были выполнены.
— Французская логика. Непостижимо.
— Французский здравый смысл. Он непреложен.
— Но все равно, зачем нам это?
— Карлос будет здесь завтра около полудня.
— О, Боже!
Внутри виллы зазвонил телефон. Джон Сен-Жак поднялся с кресла, но его опередила сестра, махнув рукой перед лицом брата и бросившись через дверь в гостиную. Она сняла трубку.
– Дэвид?
— Это Алекс, — произнес задыхающийся голос. — Господи, у меня телефон три часа стоял на автодозвоне. У вас все в порядке?
— Как ни странно, мы еще живы.
— Старики! Парижские старики! Джонни, он…
— Джонни все сделал, но они на нашей стороне.
— Кто?
— Старики…
— Вы что там, с ума посходили?!
— Еще нет! Здесь все под контролем. Что с Дэвидом?
— Не знаю! Телефонную линию перерезали. Творится черт знает что! Я отправил туда полицию…
– К черту полицию, Алекс! — закричала Мари. — Подключай армию, морскую пехоту, гребаное ЦРУ. Они нам нужны!
— Джейсон не разрешит это сделать. Я не могу его подводить.
— Тогда слушай. Шакал будет здесь завтра!
— Боже! Я должен где-то найти для него реактивный самолет.
— Так придумай что-нибудь!
— Мари, ты не понимаешь. Старая «Медуза» выплыла на поверхность…
— О «Медузе» расскажешь моему мужу! Шакал не «Медуза», и он прилетает сюда уже завтра!
— Дэвид будет там, ты же знаешь.