Собрав все оставшиеся силы, он выбил дверь и увидел сцену, достойную преисподней.
Сиделка, держа стальной хваткой голову старика, пыталась опустить свою жертву в бушующее керосиновое пламя на полу.
Arretez! — закричал человек по имени Жан-Пьер Фонтейн. — Assez! Maintenant!
Сквозь колышущееся, распространяющееся во все стороны пламя прозвучали выстрелы, и два тела рухнули на пол.
Огни пляжа Транквилити приближались, а Джон Сен-Жак все кричал в микрофон: «Это я! Это Сент-Джей! Не стреляйте! »
Несмотря на это, обтекаемый серебристый патрульный катер был встречен стаккато выстрелов из автоматического оружия. Сен-Жак упал на палубу и продолжал кричать.
— Это я — я причаливаю! Прекратите огонь, черт возьми!
— Это вы, mon? — раздался из радио неуверенный голос.
— Ты хочешь получить зарплату на следующей неделе?
— Конечно, мистер Сент-Джей.
Громкоговорители на пляже на время заглушили ветер и гром с Бас-Тер.
— Все на пляже, прекратите стрелять! Это своя лодка, mon! Это наш босс- mon , мистер Сент-Джей!
Катер выскочил из воды на темный пляж, двигатели взревели, винты зарылись в песок, заостренный корпус смялся, не выдержав натиска. Сен-Жак распрямился из позы эмбриона и перемахнул через планшир.
– Двадцатая вилла! — заорал он, продвигаясь под дождем по пляжу к каменным ступеням, ведущим к дорожке. — Вы все, быстро туда!
Он бежал по мокрой от дождя лестнице, и неожиданно вздрогнул. Ему показалось, что все его естество взорвалась на тысячи горящих осколков. Выстрелы! Один за другим. В восточной части аллеи! Его ноги работали все быстрее и быстрее, перескакивая через две, а то и три ступени за раз; он добрался до дороги и как одержимый понесся к вилле номер двадцать, в замешательстве оглянулся направо, и это только усилило его опасения. Люди — мужчины и женщины из его служащих — столпились около входа в четырнадцатую виллу!.. А кто там живет?.. Господи, судья!
Его легкие не српавлялись, мускулы и сухожилия ног были готовы порваться, когда Сен-Жак добежал до дома сестры. Он проломился сквозь ворота, подбежал к двери, бросился на нее, выбил и влетел внутрь. Его глаза расширились вначале от ужаса, а потом от невыразимой боли, и он с криком рухнул на колени. На белой стене с убийственной четкостью темно-красным были написаны слова:
Джейсон Борн, брат Шакала.
Глава 14
– Джонни! Джонни, прекрати! — голос сестры ворвался в его уши, она обвила его голову одной рукой, вторую протянула над ним, схватив за волосы, и едва не выдернула их из головы.
— Ты слышишь меня? Братишка, с нами все в порядке! Дети на другой вилле — мы в порядке!
Лица вокруг него и над ним постепенно обретали прежние черты. Среди них были и два старика, один из Бостона, другой из Парижа.
– Вот они! — закричал Сен-Жак, бросаясь вперед, но его остановила Мари, повиснув на нем. — Я убью этих ублюдков!
– Нет! — вскрикнула его сестра, сдерживая его, ей помогал охранник, чьи сильные чернокожие руки держали ее брата за плечи. — Сейчас они наши лучшие друзья.
— Ты не знаешь, кто они! — кричал Сен-Жак, пытаясь освободиться.
— Нет, мы знаем, — перебила Мари, понизив голос и приблизив губы к его уху. — И знаем достаточно, чтобы понять, что они приведут нас к Шакалу…
— Они работают на Шакала!
— Один работал, — сказала его сестра. — Другой никогда и не слышал о Карлосе.
— Ты не понимаешь! — прошептал Сен-Жак. — Это те старики — «парижские старики», армия Шакала! Конклин позвонил мне в Плимут и объяснил… они убийцы!
— Опять-таки, один был убийцей, но больше им не является; ему больше нет смысла убивать.