До сих пор его пребывание в Баку было скорее изнуряющим.
Подполковник Семен Алхутов пил уже седьмую рюмку коньяка, не постсоветского, а настоящего, французского. Бармен искоса поглядывал на него: он впервые видел этого иностранца в таком состоянии. Но у
Алхутова были на то причины: час назад он получил из Москвы телеграмму, подтверждающую, что устранение Мамеда Садуллаева остается обязательным в случае, если он не откажется подписать контракт с иранцами на продажу "Боингов".
Разумеется, он может ответить, что не имеет информации обо всем этом. Но тогда прощай благоустроенная жизнь в Баку. Его отзовут в
Москву и назначат на невысокую бюрократическую должность.
Однако, если ему придется самому убирать Мамеда Садуллаева, это может привести к гораздо более тяжелым последствиям. В лучшем случае он отделается несколькими годами бакинской тюрьмы, а в худшем его представят к званию Героя России посмертно…
Он заметил знакомого английского журналиста, поддерживающего прекрасные отношения с азербайджанцами. Недавно во время очередного убийства они даже дозволили ему вести прямой репортаж о всей операции.
Алхутов вспомнил об одной фразе, касающейся Мамеда Садуллаева.
Взяв недопитую рюмку, он подошел к англичанину, сделавшему вид, что только сейчас его заметил.
– Какой приятный сюрприз! – воскликнул англичанин. – Как идут дела Аэрофлота?
– Неплохо, – весело ответил Алхутов.
Он присел рядом с англичанином, отпил немного коньяка и задумчиво сказал:
– Очень кстати, что вы оказались здесь. У меня есть интересная информация для ваших друзей.
Глава 15
Мамед Садуллаев обернулся и увидел полустертую табличку со своим именем. Улица Насими была залита солнцем, уличные торговцы зазывали покупателей, и у толстого бакинца было приподнятое настроение. Через несколько часов он положит в сейф своего банка первый контракт о продаже тридцати "Боингов-707".
Он гордился тем, что такая выгодная сделка была задумана в этом жалком доме торгового квартала Баку. Бакинцы не нуждаются в зданиях из стекла и бетона, чтобы зарабатывать деньги. Прежде чем сесть в
"Джип", он, извиняюще улыбнувшись, сказал Мелику:
– Видите ли, я суеверен. Поэтому сяду с вами на заднее сиденье.
Что ж, Мелик устроился рядом с ним, за шофером, и машина тотчас же тронулась и повернула налево. Через каких-нибудь пять минут они будут в "Азии", где встретятся с иранцами. Мелик согласился на свое участие в этой, так сказать, церемонии, чтобы доставить удовольствие
Мамеду Садуллаеву.
Официально ЦРУ в сделке не участвовало. Мендл Певзнер и Берл
Лазар уже вернулись в США. Движение было интенсивным, как будто все машины одновременно направлялись в "Азию".
Ефим Файнер посмотрел на часы и заказал еще бокал вина. В баре
"Азия" бокалы были большие.
Пятнадцать минут второго. Мамед Садуллаев должен был появиться четверть часа назад. Иранская делегация уже сидела за столом, где оставалось одно свободное место для бакинца. Иранцы категорически отказались от аперитива. Один из членов делегации держал в руках красную книжечку '' Рубаи''Омара Хайама.
Ефим Файнер еще набрал номер мобоильника Мамеда. Телефон вне радиуса, или же закрыт. Он направился позвонить в бюро Мамеда, заранее зная, что ему скажут: Мамед давно выехал. Но от улицы Насими до "Азии" максимум десять минут езды.
Ефим Файнер решил отправиться в бюро Мамеда сам, но вспомнил, что улица Касумбекова имеет одностороннее движение. Что могло задержать
Мамеда? Авария, несчастный случай, лопнувшая шина? На таком коротком расстоянии это почти исключено.
Мобильник был закрыт, и он вернулся на свое место. Иранцы растерянно переговаривались. Непунктуальность азербайджанцев удивляла их. От волнения у Ефима выступили на лбу капли пота.