Французский поцелуй, мелькнуло сравнение, правда, не вызвавшее улыбки; ее вдруг снова охватил страх. Подхватив сумку, вскочила на ноги и направилась по проходу к двери. Бортпроводница, бросив неодобрительный взгляд, продолжала возиться с дверью. В первый момент Роз почувствовала, что в Париже холоднее, чем в салоне, но ее тут же охватил собственный жар. Оглянулась. Двое индийцев с портфелями в руках вытянулись чуть ли нее по стойке "смирно"... разочарованно глядя, пропустили бесцеремонно протиснувшуюся вперед пару. Как только открылась дверь, Роз, проскользнув мимо бортпроводницы, почти бегом заторопилась по устланному дорожкой пандусу, прислушиваясь к раздающимся сзади первым торопливым шагам и глухому шуму голосов пассажиров. Тяжелая сумка. Оглянулась. Пара – она в меховом манто, он в водолазке и кашемировом джемпере, – будто собираясь первой попасть на распродажу, спешила впереди индийцев. Но индийцы по-прежнему держались уверенно, глядя на нее с небрежным презрением. Для них она была всего лишь спасающейся бегством одинокой женщиной. Свернула в длинный ярко освещенный туннель с движущейся шуршащей дорожкой. За окнами самолет, к нему уже подкатил фургон с провизией.
Ступила на дорожку и торопливо зашагала, пружиня подошвами по резине. Оттолкнув или обойдя парочку, на дорожке появились и они. Не бежали, но торопились. Проходя мимо, уколют, сделают что-нибудь еще, дунут чем-нибудь в нос или рот. Встречает ли их кто-нибудь еще? Посмотрела вперед, в уходящий в даль туннель. Мелькание огней, людей, витрин. Миновала маленького вооруженного французского полисмена в кепи. Что она ему скажет? Те позади нее в двадцати ярдах и быстро нагоняют. Ноги не держат, бросает то в жар, то в холод. Пропади все пропадом, причитала она про себя. Шелли, черт бы тебя побрал, где ты?
Уже в десяти ярдах. Тот, что повыше, впереди своего сообщника. Дорожка под отяжелевшими, заплетающимися ногами казалась более вязкой. Полицейский теперь в пятидесяти, а то и больше ярдах позади. Семь ярдов, шесть шагов. Высокий прибавил шагу. Вспомнит ли кто-нибудь, что их не встречали, как дипломатов? Свяжут ли их с ней каким-либо образом? Пять шагов, четыре...
В конце туннеля люди. Мигая огнями и сигналя, мимо проехала багажная тележка. На ней женщина в инвалидной коляске. Рука схватила ее за рукав. Она замахнулась сумкой, но не попала в индийца, который, улыбаясь, спокойно отступил в сторону. Шедший сзади протиснулся вперед, преградив ей путь. Роз ухватилась рукой за движущиеся перила. Плакат с Эйфелевой башней, еще один с площадью Согласия, тигриная морда среди зелени – волшебный Кашмир. Боже...
Рослая элегантно одетая парочка шествовала ярдах в двадцати позади. За ними с гоготом валили пассажиры всех классов. Полицейского не видно – исчез где-то в глубине туннеля. Индиец, как бы отбиваясь от ее сумки, взмахнул портфелем. Она была уверена, что на конце портфеля что-то блеснуло. Игла. Теряя равновесие, отпрянула назад. Все, за исключением ее реакции, происходило с ужасающей быстротой. Споткнулась. Он замахнулся снова – в ребре портфеля действительно что-то блеснуло. Ужасно медленно она отпрянула назад. Зацепившись о что-то каблуком, упала навзничь в конце дорожки. Индиец с деланным сочувствием моментально наклонился над ней. Перед глазами портфель, загораживавший все остальное. В ушах шум, похожий на человеческие голоса...
* * *
Приподнявшись из-за камня, Хайд дважды выстрелил. Мелькавшая в крутящемся снегу тень исчезла. Снег теперь налетал порывами. В разрывах облаков проглядывали звезды. Изо рта валил пар. Он снова упал за камень. Сдунув с камня снег, просвистела пуля. Высоко в небе перевернутая улыбка ущербной луны. Удивленно смотрят вниз холодные звезды.