Книги о богатых, чтобы знать, из кого сколько можно выдоить. Книги по контрактам, чтобы знать, как их нарушать. Книги по налогам, чтобы знать, как от них уходить. Новые книги, показывающие, что Тайгер идет в ногу со временем. Старые книги, чтобы показать, что он не первый год в деле. Серьезные книги, чтобы убедить клиента, что ему можно доверять. Оливера трясло, лицо, шея, грудь покрылись красными пятнами, как при крапивнице. Он забыл все: свое имя, возраст, время суток, сам ли он пришел сюда или кто-то его послал, кого он любил, кроме отца. Слева от него мягчайшая тахта и дверь в кабинет Массингхэма. Закрытая. Справа — стол-полумесяц Пэм Хосли и портреты трех ее мопсов. Прокладывая путь по звездам, Оливер пересек ротонду, нашел правую половинку двойных дверей, повернул ручку, пригнулся, зажмурился и, как ему показалось, бочком протиснулся в кабинет отца. Стоячий, сладковатый воздух. Оливер принюхался и решил, что уловил знакомый запах лосьона «Мистер Трампер», которому отдавал предпочтение Тайгер. Поняв, что глаза у него все-таки открыты, Оливер двинулся дальше и остановился перед священным столом в надежде, что его заметят. Стол был большой, в темноте стал еще больше, но не настолько большой, чтобы восседавший за ним человек превращался в пигмея. Трон пустовал. Оливер осторожно выпрямился во весь рост, позволил себе оглядеться. Двенадцатифутовый стол для совещаний. Поставленные вкруг кресла, в которых клиенты могли со всеми удобствами выслушать речь Тайгера о том, что каждый гражданин, независимо от цвета кожи, национальности или вероисповедания, имеет право воспользоваться прорехами в законодательстве и ни с кем не делиться нечестно заработанными деньгами. Панорамное окно, около которого любил стоять Тайгер, сжимая предплечье сына и глядя на свое отражение на фоне панорамы Лондона, и говорить ему, что его еще не родившийся ребенок уже пятикратный миллионер. И где…о господи! О святой боже… где теперь труп Тайгера, завернутый в саван из поблескивающего муслина, завис над полом, словно полумесяц, положенный на бок. Растянутый за руки и за ноги. Тайгер — паук, повешенный на своей паутине.
Каким-то образом Оливеру удалось заставить себя шагнуть вперед, но призрак не шевельнулся, не исчез. Это же фокус! Удиви своих друзей! Разрежь партнера надвое у них на глазах! Отправь конверт с наклеенной маркой и адресом в «Магик намберс», почтовое отделение Уоллингхэма, до востребования! Он прошептал: «Тайгер! — ничего не услышал в ответ, кроме рыданий и тяжелого дыхания большого города. — Отец. Это Оливер. Я. Я дома. Все нормально. Отец. Я тебя люблю». В поиске веревок он протянул руку и описал широкую дугу над трупом, обнаружив, что ухватился лишь за погребальный саван. Внутренне сжавшись, ожидая самого худшего, он заставил себя не закрывать глаза, посмотрел вниз и увидел коричневую голову, поднимающуюся навстречу его взгляду. И тут же понял, что не его отец восстал из мертвых, а верный Гупта поднялся из глубин гамака, плачущий, радостный, босоногий Гупта, в синих подштанниках и сетке от комаров, хватающий молодого мастера за обе руки и отчаянно их трясущий.
— Мистер Оливер, где же вы так долго были, сэр? За океаном, за океаном! Учились, учились! Святой боже, сэр, наверное, не отрывались от книг. Никто не мог говорить о вас. Покров тайны окружил вас, никому не разрешалось прикоснуться к нему. Вы женились, сэр? Господь благословил вас детьми, вы счастливы? Четыре года, мистер Оливер, четыре года! Господи. Только скажите мне, что ваш святой отец жив и в добром здравии, пожалуйста. Уже много долгих дней мы ничего о нем не слышали.
— У него все хорошо. — Оливер забыл про все страхи, осталось только облегчение. — Мистер Тайгер в полном порядке.